Фламинго осталась на берегу организовывать похороны, а, точнее, готовить большой костер по заветам макуто. Мы отнесли взрывчатку Гринчу и с замиранием сердца смотрели, как он чмокает губами и чешет репу, изучая добытое.

– Ну что? – я уже не выдержал, когда сапер в третий раз покачал головой.

– Оуч, сорян, задумался, – он поднял глаза, будто удивившись, что мы перед ним топчемся уже несколько минут, – Сойдет. Проверю кое‑что, подмешаю чуть‑чуть, чтобы стабильности добавить, и будет у вас крутая мега‑петарда!

– Мощная?

– Гору в пыль сотрете, не то что какую‑то пещерку расхерачите.

– Подожди, нам гору в пыль не надо, нам бы так, чтобы все живое и неживое в пещере сдохло, а мы свалить успели целые и невредимые. Получится так?

– Ну, такого длинного фитиля у меня все равно нет, – опять задумался Гринч, в глазах которого аж искорки заблестели, будто он мысленно представил, как бикфордов шнур горит, – Так что сделаю дистанционный взрыватель. Вот только хер знает, насколько он в пещерах по дальности сработает.

– А если уронить с высоты? – я представил логово Шекхед и подумал, может просто с обрыва ей на голову скинуть, – Взорвется?

– Пятьдесят на пятьдесят, – пожал плечами сапер, – смотря куда, смотря откуда. Но опять же, не факт, что свалить успеешь. Обвалится да там же и похоронит. Я таких опытов не проводил и вам не советую. Валите уже, я делом займусь. Завтра приходите.

Мы вернулись на пляж, помогли амазонке и с наступлением темноты стали прощаться с Метеоркой.

Выпили, помолчали. Смотрели на гаснущий закат, стараясь не тревожить Фламинго, напевавшую какую‑то песню на своем языке. Красивую, но непонятную.

Лу когда‑то говорил, что алкоголь на меня теперь не подействует. Ан‑нет, нормально все зашло. И еще лучше зашло, когда мы переместились в столовую, выменяли ключи у сторожа на бутылку виски и просидели в пустом зале до рассвета. Уже Саня с Вадиком спать отправились, а «волки», то есть мы с Мирным и Бамосом все сидели, пока нас дежурный по кухне перед завтраком не прогнал.

Совсем как в старые добрые времена после успешно выполненного задания. Еще и впечатления от совместного боя после перерыва, благодатно легли на виски, а потом и на ром. А вот самбуку я уже зря пил. Но не мог остановиться, не хотел.

– Андрей, ну вставай!

– Дай поспать, – я повернулся к стенке, но сестра не отставала, продолжая меня тормошить.

– А вы хоть кому‑то дали поспать? Орали всю ночь, как ненормальные.

– Стоп, не тряси, – я выставил руку, оценивая свое состояние. – Похоже, я нашел свою суперсилу!

– Удиви меня, и я напишу про тебя репортаж, – Катя сделала вид, что пишет в блокноте. – Так и запишем: герой зевоты и подушек…

– Я же серьезно. Прикинь, а похмелья нет, – я увернулся от воображаемого листика, который сестра вырвала из блокнота и, скомкав, бросила в меня. – Но в сон клонит, как будто мы опять картошку на теткиной даче копали.

– К сожалению, перегар не дихлофос, от него даже тараканы не дохнут, не то что зомби. Так что сомнительная суперсила, – сестра покачала головой. – Ладно, скажу Платону, что на совет анклава выживших лагерей ты не придёшь?

– Именно, – я потянулся, позевывая, – все иди, заход не прокатил. Иди пошпионь там, а я потом твой репортаж почитаю.

Я перевернулся на другой бок, натянул одеяло и попытался уснуть. Похмелья действительно не было, голова не гудела, желудок не крутило, в пот не бросало. Никаких мечтаний о холодненьком пивке, а вот яичницу (а на острове были куры) с беконом и стаканом апельсинового сока приму обязательно, но пока ещё спать. Организм, как повербанк, показывал только четверть заряда. Это по ощущениям, так‑то, конечно, никакие лампочки на мне мигать не начали.

– Космос, вставай!

– Вы сговорились что ли? – я приоткрыл один глаз, щурясь на Мирного, создавшего приятный полумрак, заслонив окно.

– Пива хочешь? – парень отхлебнул из банки и рыгнул, заполнив комнату перегаром с хлебным запахом.

– Нет, – я накрыл голову одеялом.

– А его и нет больше, – хохотнул Мирный. – Вставай, нас Гринч звал.

***

Завтрак пришлось отложить на потом, как и разбор результатов общелагерного совета. Мы теперь называли себя анклав, состоящий из четырех лагерей: ЖД‑музей, нефтебаза, остров Банс и порт, где засела береговая охрана. Несмотря на то, что уже действовали сообща, главы общин подписали договор о поддержке и сотрудничестве. Причем сделали это демонстративно, чуть ли ленточку не резали, когда радио связь наладили и послов отправляли. Но выжившим понравилось, порядок ‑ признак стабильности, надёжности и шансов на светлое будущее.

Гринч был в своей мастерской, что‑то колдовал на верстаке, но уже не нашу бомбу. Махнул рукой в сторону стола, на котором стоял здоровый баул, а сам остался на месте.

То, что я сначала принял за баул, оказалось гермомешком с лямками, как у рюкзака.

Высокий, на вид литров на сто, с перекрученным горлышком, защелкнутым на карабины. На боку логотип ноунем фирмы и многообещающая надпись: SUPER PRO. Верх и низ обклеены черно‑жёлтым скотчем. Рядом с мешком на столе лежал пульт дистанционного подрыва, похожий на небольшой фонарик с защитной крышкой.

– Пробуйте, там стабильно все, – хмыкнул Гринч. – Я ещё дополнительную защиту сделал, учитывая, что вам по пещерам скакать.

– Или если ручки оторвутся? – я попробовал поднять гермомешок, но вернул на место, когда заскрипели нитки в местах крепления лямок.

– И это тоже, – сапер подошел к столу, решив подать нам пример, поплевал на руки и рывком влез сначала в одну лямку, а потом и во вторую. – Вооот, килограмм двадцать пять, не больше.

– А гидромешок зачем? – спросил Мирный, сам примеряясь к рюкзаку.

– Вы чё докопались‑то? – вспылил Гринч. – Вам эффективно надо или комфортно?

– Не шипи, фитиль, – Мирный похлопал сапёра по плечу, – мы же любя, так бы и сказал, что ничего другого под рукой не было. Ладно, рассказывай, что с этим делать.

***

С момента моего приезда в Сьерра‑Леоне это был самый вкусный и самый сытный обед. Складывалось впечатление, что нас кормят на убой или, как минимум, готовят к жертвоприношению. Причем все: от повара до случайных прохожих, были с нами очень вежливы и учтивы, желая помочь, приободрить или принести добавки. Вот только выпить никто не предлагал, хотя мы не только намекали, но даже запросили прямым текстом. Видать, кто‑то предупредил.

Так что в какой‑то момент я уже начал напрягаться от людей. Ещё и сестра просто не давала прохода. Трижды простилась с нами, и притихла только после обещания, закрыть ее на замок. Обиделась и громко вздыхала, надоедая ещё больше.

Состав группы минирования определили на совете, которым рулили камаджоры. Они назвали кандидатуры, которые идут обязательно – я, Али и ещё один здоровый туземец по имени Даррен. Потом отфильтровали добровольцев, в ряды которых попали Фламинго, Саня и Мирный. И ещё человек двадцать, в том числе мою сестру развернули, предположив, что они будут только мешаться.

Потом обед и возвращение на материк. Небольшая остановка в ЖД‑музее. Платон передал для Астрид часть полезных инструментов из запасов "глобалов" для ее исследований.

– Андрэ, мне снова нужна твоя помощь, – сказала Астрид, когда мы остались наедине. – Камаджоры называют ее Шекхед, но для науки она по сути нулевой пациент.

– И тебе нужны ее образцы?

– Да, – Астрид потупилась, напомнив мне бывшую в ювелирном магазине, типа попросить как бы стесняется, но по взгляду и напряжённом телу видно, что стоит сказать: "да", и она будет скакать, как маленький ребенок и в ладошки хлопать. – Я не знаю деталей плана, но если будет возможность, то это даст последний рывок исследованиям. Мы близки. С оборудованием "глобалов", твоими данными и первоисточником, мы сможем создать вакцину. Не отказывайся сразу, подумай хотя бы об этом.