– Не стрелять, там взрывчатка! Сам! – Я подскочил к оглушенному «циркулю», добавил прикладом в нижнюю челюсть, запрокидывая ему голову, и приставил ствол «шмайсера» в подбородок. Надавил и потянул спусковой крючок, стреляя, пока не опустел магазин. Из продырявленной крыши на меня упали лучики света, а «циркуль» сполз на пол.

Контейнер за его спиной, как в фильме «Криминальное чтиво», когда Траволта после стрельбы невредимый оглядывается, по кругу был обведен прострелами в стене, но сам не пострадал. Я посмотрел на Фламинго, на ее улыбающийся, полный благодарности взгляд, и чертыхнулся – ну что у этих макуто в голове? Подругу только что обезглавили, а она, похоже, рада, что еще больше теперь мне должна за второе спасение.

Девушка все же бросилась на мертвого «циркуля», но это был не отыгрыш за смерть подруги, это был какой‑то странный звериный промысел. В несколько взмахов мечом, Фламинго отрубила мутанту острый коготь в районе локтевого сустава. И не смущаясь бледной текущей из обрубка жидкости, подобрала почти метровый «тесак», взмахнула им пару раз, кивая каким‑то своим мыслям, и выкинула старый меч.

– Вадик, не спи!

– Форян, парни. Тут бетонные блоки лефали, объефд ифкал. Три минуты и буду на мефте.

Я отдал Фламинго «шмайсер», а сам, еще чувствуя заряд повышенной мощности, схватил новый контейнер с полки. Схватил и крякнул. Прибалдел от тяжести, пытаясь выровнять дрожащие колени, но все же смог сдвинуться, хоть и с заносом.

– Помогай, – я захрипел, думая, что надорвусь и двинулся к Мирному.

– Терпи, Космос, астронавтом будешь, – по сути, послал меня Мирный, ведя пулеметом сразу по группе из четырех прыгунов.

За стеной послышался гул «пираньи», летящий в стену прямо там, где я стоял. Ко мне подскочил Саня и, подхватив край ящика, потащил в сторону. В стену долбануло, профнастил лопнул по швам и загнувшись в нашу сторону, прошелся по месту, где я только что стоял. Один ряд стеллажей заскрипел и сложился, почти как домино, отсекая от нас прущих зомби.

В проеме появилась острая морда бронетранспортера, но, рыкнув, сразу же исчезла. «Пиранья» газанула, пофурчала на низких оборотах и вернулась к нам, но уже кормой. Двери десантного люка распахнулись, оттуда вывалился Вадик с автоматом в руках. И сразу же начал палить куда‑то мне за спину.

– Парни, я пустой, – в наушнике раздался голос Бамоса, – Давайте быстрее, к вам что‑то движется под землей. Ставлю на то, что это крот.

Надеюсь, Бамос пошутил про крота, и это не их аналог моих «опарышей». Проверять не хотелось. Я поднатужился, уперся ногой в стойку и впихнул‑таки контейнер вглубь десантного отсека. Развернулся, дернул Вадика за куртку в направлении водительского сиденья и выстрелил из пистолета в голову льва, прыгнувшего на спину Мирного.

– Парни, уходим! Шевелите жопами! Фламинго ты тоже, бросай уже свою кочергу и бегом в кузов, – я не был уверен, что амазонка уже достаточно поднаторела в русском и все поняла. Но «кочергу» она не бросила, а на зависть лихо размахнувшись, перебила позвоночник одному льву, а потом встретила в полете «циркуля», грациозно избежав когтей и рубанув его по шее. И только после этого бросилась в «пиранью».

– Парни, не тормозите! Что вы там застряли? Крот уже близко!

– Бамос, я тебя очень люблю, но сегодня прям бесишь… – Мирный пятился назад, одиночными достреливая остатки барабанов, боясь повернуться спиной к ангару, где оставалось еще как минимум два «циркуля» и несколько львов.

– Вадик, трогай потихоньку, – я уже сам увидел земляной горб, который несся к нам наперерез, – Мирный, бегом!

Пропустил Саню, полезшего в башенку, подхватил и помог подняться амазонке, а потом бросил под ноги Мирному гранату. Во взгляде «волка» появился немой вопрос: ел ли я уху, но зато он, наконец, решился – развернулся и, перепрыгнув через гранату, бросился к люку. Взорвалось в толпе прыгунов, бежавших за Мирным львов, раскидав их в разные стороны.

А потом начались гонки. Сначала сбросить «прыгунов», градом сыпавшихся на борта «пираньи» с крыши склада. А потом выскочить зигзагами на асфальтированную дорогу и выжимать из броневика максимум скорости.

Крот, он же все‑таки и «опарыш» в одном лице, то сближался, то отставал, периодически натыкаясь на какие‑то подземные коммуникации и выскакивая на поверхность. Мы проскочили насквозь несколько хлипких строений, проехали над серией канализационных люков, вернулись на бетонный мостик, над мутным разлившимся ручьем, но гаденыш не сдавался.

– Это не крот, это дельфин какой‑то, – сказала Валькирия, – Сверните налево метров через сто, там много труб, может, задержит его. Только потом сразу уходите в сторону, за серым зданием еще толпа.

– Вы нас собираетесь забирать? – вклинился Бамос. – А то я совсем пустой, даже застрелиться нечем. Зато промок насквозь.

– Бздишь? – хмыкнул Мирный, – Правильно, бзди. За такое прикрытие тебя надо там на недельку оставить.

Посыпались шутки и незлобные подколки. Даже Фламинго улыбнулась, хотя до этого сидела, насупившись, и мастерила рукоятку своему новому мечу. Скрутила оплетку из веревочек и приделала один из амулетов, который я раньше видел у Метеорки. Опасная штука, как бы ни ткнула никого на резком повороте.

Народ постепенно отпускало. Несмотря на преследовавшего нас опарыша, чувствовалось, что уйдем. Что этот раунд мы выиграли, хоть с потерями.

На вопрос, сколько у нас топлива, Вадик успокоил, что до парома хватит с запасом, а там уже точно по воде оторвемся. Но оторвались раньше. На уровне зова я чувствовал злость и бессилие «опарыша», а потом и голод с усталостью. А когда пришло разочарование, он полностью высунулся из‑под земли и огласил округу ревом близким по частоте к ультразвуку.

Мы выждали какое‑то время. Перезарядились и пополнили пустые магазины. Мирный заменил ствол у пулемета, показав мастер‑класс секунд за шесть, но потом надолго завис над своими барабанами. Мы дозаправили «пиранью» и, сделав приличный круг, вернулись за злыми и продрогшими снайперами.

– Надо бы похоронить… – задумчиво сказал Саня, когда мы уже подъезжали к шлагбауму складского комплекса.

– Согласен, – кивнул Мирный, – Эй, на орбите! Что там твои спутники говорят?

– Говорят, что засада провалилась, и элитные войска Шехерезады отступили, но мелочь какая‑то подтянулась обратно, – я прикрыл глаза и, держа в руке мешочек с алмазом, стал мысленно тянуться по сторонам. – Меня другое больше напрягает. Ведь реально ловушку нам сделали и действия свои координировали.

– Да ну нафиг, если бы координировали, хер бы мы ушли, – покачал головой Мирный, – Крот‑то опоздал. И пауки могли одновременно с кошками напасть.

– Я не говорю, что у них все идеально, но вот тенденция напрягает.

Армия Шекхед, а никак иначе теперь я не мог воспринимать зомбаков, действительно отступила. Между складами бродили только растерянные промокшие шаркуны, пытаясь найти что‑нибудь вкусненькое для себя среди трупов, которые мы оставили. А когда мы открыли по ним огонь, тупо ломанулись на звуки выстрелов. И шли в расход по идеальной формуле: один выстрел – один труп.

Пока Мирный с Вадиком тренировались в стрельбе, мы с Саней и Бамосом, забрали тело Метеорки. К счастью, успели до момента, как на нее набрели падальщики. Нашли большой ящик на соседнем складе, соорудив нечто похожее на гроб, и закрепили на крыше броневика.

Вернулись к заливу, бросили «пиранью», замаскировав ее в полуразрушенном сарае, и переправились на остров на небольшом катере. Паром нас не дождался, пару часов назад куда‑то увез старейшину камаджоров. Дедушка Лу тоже свалил, передав через сестру записку, где и когда встречаемся.