Смит покачал головой. От резкого движения все ушибы и ссадины дали о себе знать, будто их обожгло огнем.

– Ничего серьезного, – ответил он, содрогнувшись всем телом, – несколько синяков и царапин, вот и все.

– Понятно, – почти так же, как пару секунд назад Смит, протянул Клейн и добавил с сомнением в голосе: – Я подозреваю, это значит, что в данный момент вы не истекаете кровью.

– Фред, я на самом деле в порядке, – возразил Смит, не скрывая раздражения. – Я ведь доктор медицины, об этом вы помните?

– Очень хорошо, – миролюбиво откликнулся Клейн. – Тогда перейдем к делу. Прежде всего: вы все так же убеждены в том, что террористы, уничтожившие институт, были профессионалами?

– В этом не может быть ни малейших сомнений. Фред, у этих парней все шло на редкость гладко. Они знали порядок работы Секретной службы, имели такое же оружие, удостоверения, которые нельзя было отличить от настоящих. В общем, все тип-топ. Если бы настоящая команда Секретной службы приехала на час позже, плохие парни смогли бы удрать, не вызвав ни у кого ни тени подозрения.

– До момента взрыва бомб, – уточнил Клейн.

– Совершенно верно, – мрачно согласился Смит.

– А это позволяет нам перейти к погибшим демонстрантам, – сказал глава «Прикрытия-1». – Общее предположение заключается в том, что взрывы разрушили в одной из лабораторий какое-то хранилище, из которого произошла утечка или ядовитого химического вещества, или, что более вероятно, какой-то нанотехнической разработки, которая и произвела этот жуткий эффект. Вы находились там специально для того, чтобы осмотреть лаборатории и ознакомиться с исследованиями. Что вы думаете по этому поводу?

Смит нахмурился. С того самого момента, как прекратились стрельба и крики, он ломал голову, пытаясь сложить из обрывочных данных, которыми располагал, достоверный ответ на этот вопрос. Что могло убить так много демонстрантов под стенами института, причем так быстро и так безжалостно? Он вздохнул.

– Только одна лаборатория вела работы, непосредственно связанные с человеческими тканями и органами.

– Которая?

– «Харкорт-био», – ответил Смит. Он быстро изложил суть работы, которую вели Бринкер и Парих, остановившись на их последнем эксперименте с нанофагом «метка-2», в ходе которого погибла совершенно здоровая мышь. – И один из главных взрывов произошел именно в лаборатории «Харкорт», – закончил он. – Ни Фила, ни Рави найти не удалось; они наверняка погибли.

– В таком случае можно сделать вывод, – с облегчением в голосе произнес Клейн. – Бомбы были установлены преднамеренно. Но смертные случаи снаружи были, по всей видимости, непреднамеренными, а явились, можно так сказать, несчастным случаем на слишком высокотехнологическом производстве.

– Такую историю не куплю, – твердо ответил Смит.

– Почему же?

– С одной стороны у мыши, смерть которой я видел собственными глазами, не было заметно никаких признаков клеточного распада, – сказал Смит. – Ничего даже отдаленно сходного с тем полным распадом, который я наблюдал сегодня.

– Может ли это объясняться различием воздействия этих нанофагов на мышей и на людей? – продолжал допытываться Клейн.

– Это в высшей степени маловероятно, – ответил Смит. – Пожалуй, основная причина, по которой лабораторных мышей используют для подобных экспериментов, состоит в их биологическом подобии людям. – Он вздохнул. – Фред, я не могу поклясться в этом, по крайней мере, без дальнейшего исследования. Но нутром чую, что харкортским нанофагам нельзя приписать ответственность за эти смерти.

В телефоне долго не было слышно ни звука.

– Вы понимаете, что это должно означать? – наконец осведомился Клейн.

– Да, – тяжело вздохнув, согласился Смит. – Если я прав и в институте не было ничего такого, что могло убить всех этих людей, следовательно, вещество, что бы оно из себя ни представляло, было доставлено террористами и распылено преднамеренно, в ходе осуществления какого-то плана, предусматривавшего хладнокровное истребление нескольких тысяч активистов Движения Лазаря. А это кажется полной бессмыслицей.

Он на мгновение закрыл глаза. Его шатнуло от усталости, чтобы встряхнуться, он больно ущипнул себя за запястье.

– Джон?

Смит лишь усилием воли заставил себя удержаться на ногах.

– Да, да, я здесь, – пробормотал он.

– Ранены вы или нет, но похоже, что вы совсем вымотались, – сказал Клейн. – Вам необходимо отдохнуть и прийти в себя. В каком вы там положении?

Несмотря на всю физическую и моральную усталость, Смит не смог сдержать кривой улыбки.

– Не в самом лучшем. Улизнуть куда-нибудь мне удастся очень нескоро. Я уже дал показания, но местные фэбээровцы прихватили здесь всех уцелевших сотрудников института, которые способны держаться на ногах и говорить. Они дожидаются прибытия своего большого белого босса из округа Колумбия, а эта дамочка не сможет добраться сюда раньше завтрашнего утра.

– Ничего удивительного, – сказал Клейн. – Но и ничего хорошего. Дайте-ка я посмотрю, что мне удастся сделать. Не отключайтесь. – В трубке стало тихо.

Смит смотрел в полумрак на вооруженных винтовками мужчин в камуфляжных костюмах, кевларовых шлемах и бронежилетах, охранявших ограждение между ним и продолжавшим гореть зданием. Для оцепления территории вокруг Теллеровского института была развернута целая рота национальной гвардии. Солдатам был отдан приказ стрелять на поражение в любого, кто попытается проникнуть за их кордон.

Смит также слышал, что еще несколько подразделений национальной гвардии разместили в Санта-Фе для защиты учреждений федерального и местного значения и поддержания порядка на шоссе, чтобы обеспечить беспрепятственный проезд всех машин экстренных служб. Один из местных шерифов сказал ему, что несколько тысяч человек из города эвакуировались, вернее, убежали в Альбукерке или даже в горы ближе к Таосу в поисках безопасного места.

Полиция также собрала полные списки уцелевших участников демонстрации Движения Лазаря. Многие уже сбежали куда подальше, но несколько сотен ошеломленных активистов все еще бесцельно блуждали по улицам Санта-Фе. Никто не мог с уверенностью сказать, действительно ли они все еще пребывали в шоке или под этим предлогом ждали возможности учинить еще какие-нибудь беспорядки.

В телефоне снова послышался голос Фреда Клейна.

– Ну вот, полковник, все улажено, – спокойно сказал он. – Вам дано разрешение покинуть охраняемую зону и вернуться в свою гостиницу.

Смит был очень благодарен шефу. Он отлично понимал, почему Бюро так старательно охраняло место трагедии и стремилось удержать при себе немногочисленных надежных свидетелей. Но он вовсе не горел желанием провести долгую холодную ночь на складной койке в палатке Красного Креста или ворочаться на заднем сиденье какой-нибудь полицейской машины. Как это уже бывало не один раз, он мельком задумался о том, каким образом Клейн – человек, который работал только за кулисами, – мог подергивать за такое множество ниточек, не нарушая тайны своего прикрытия. Но тут же, как и всегда, Джон выбросил эти мысли из головы. Было куда важнее, что это действовало.

Через двадцать минут после окончания разговора Смит ехал на заднем сиденье патрульного автомобиля полиции штата, направляясь через центр Санта-Фе на север по шоссе № 84. Навстречу, в южном направлении, ползла сплошная вереница гражданских автомобилей, пикапов, микроавтобусов и джипов, стремившихся к выезду на междуштатную автомагистраль № 25, главную дорогу, ведущую в Альбукерке. Все было совершенно ясно. Многие местные жители не поверили официальному заявлению, согласно которому везде, за исключением относительно маленькой зоны вокруг института, было совершенно безопасно.

Смит хмурился, глядя на все это, но никак не мог обвинить людей в том, что они боятся смерти. На протяжении многих лет они были уверены, что нанотехнология абсолютно безопасна, – а потом включили свои телевизоры и увидели, как кричат демонстранты Движения Лазаря, разрываемые на части крошечными машинками, слишком маленькими для того, чтобы их можно было увидеть или как-то почувствовать.