– Сообщает ударная команда. Смит только что вошел в «Пласа-Меркадо».

– Один?

Дежурный оператор – он был заметно моложе – кивнул.

Линден широко улыбнулся, продемонстрировав полный рот коричневых от никотина зубов.

– Превосходные новости, Абрантес. Передайте команде, чтобы были готовы. Потом свяжитесь с Центром и сообщите, что все идет по плану. И скажите, что мы сообщим, как только Смит будет устранен.

У Абрантеса был встревоженный вид.

– Вы уверены, что это будет так просто? Я читал досье этого американца. Он может быть очень опасным.

– Не паникуй, Витор, – безмятежно проговорил беловолосый мужчина. – И самый опасный человек наверняка умрет, если всадить ему пулю или нож в нужное место.

Смит приостановился в дверях кафе «Долголетие» и окинул беглым взглядом посетителей, сидевших вокруг нескольких маленьких круглых столиков. «Довольно эклектичное сборище», – подумал он. Значительная часть людей сидела, разбившись на пары, и производила впечатление самых обычных, хорошо одетых, заботящихся о своем здоровье выпускников колледжей, ставших солидными профессионалами. Другие гордо выставляли напоказ броские разноцветные татуировки и серьги, вставленные в самые разные части тел. Несколько человек красовались в тюрбанах, а еще у нескольких белокурые волосы были заплетены, на африканский манер, во множество коротких косичек. При его появлении кое-кто уставился на дверь, явно заинтересовавшись новым пришельцем. Но большинство не обратили на него внимания и продолжали оживленно беседовать.

Кафе занимало значительную часть второго этажа здания торгового комплекса «Пласа-Меркадо»; большие окна выходили на Вест-Сан-Франциско-стрит. Стены здесь были выкрашены в ошеломляюще красный, обжигающе оранжевый и желтый цвета, а пол был двухцветным – из обесцвеченного и местами ничем не крашенного, а местами выкрашенного ярко-синей краской паркета. Этими двумя цветами на полу было представлено много различных узоров, основанных на азиатских и индусских мотивах с заметным влиянием дзен-буддизма.

Смит направился прямо к столику, за которым сидела одинокая женщина, одна из тех, кто обернулся, чтобы посмотреть на вошедшего. Это и была Хэтер Донован. Фред Клейн прислал ее фотографию и краткую биографию вместе с искусно подделанным мандатом на имя Смита от газеты «Ле Монд». Местной представительнице Движения Лазаря было лет тридцать – тридцать пять, и она была рыжеватой блондинкой с копной непослушных вьющихся волос, стройной мальчишеской фигуркой, глазами цвета морской волны и множеством ярких веснушек, которых было больше всего на переносице.

Она чуточку растерянно наблюдала, как Смит шел в ее сторону.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросила она, когда он остановился рядом.

– Меня зовут Джон Смит, – спокойно сказал он, вежливо приподняв над головой черный стетсон. – Я полагаю, что вы ждете именно меня, миз[12] Донован.

Одна точеная бровь цвета красноватого золота взлетела вверх.

– Я ожидала журналиста, а не ковбоя, – пробормотала она на прекрасном французском языке.

Смит усмехнулся и, нагнув голову, осмотрел свою коричневую вельветовую куртку, галстук-шнурок «боло», джинсы и ботинки.

– Я лишь пытаюсь приспособиться к местным обычаям, – ответил он на том же языке. – В конце концов, когда в Риме…

Она улыбнулась и перешла на английский.

– Прошу вас, присаживайтесь, мистер Смит.

Он положил шляпу на стол, вынул из кармана джинсов маленький блокнот и авторучку и сел напротив женщины.

– Я очень признателен за то, что вы согласились встретиться со мной вот так… я хочу сказать – в такой поздний час. Я знаю, что у вас был очень длинный день.

Представительница Движения Лазаря медленно кивнула.

– Да, день был длинным. Вернее, даже несколько очень длинных дней. Но, прежде чем мы начнем это интервью, я хотела бы увидеть какой-нибудь ваш документ. Исключительно для проформы.

– Конечно, – с величайшим равнодушием произнес Смит. Он протянул собеседнице свое фальшивое аккредитационное удостоверение журналиста и, сохраняя рассеянный вид, смотрел, как Хэтер рассматривала карточку, повернув ее к свету. – Вы всегда так осторожны, когда имеете дело с прессой, миз Донован?

– Не всегда, – ответила она и пожала плечами. – Но теперь я научилась быть немного менее доверчивой. После того, как стала свидетельницей гибели нескольких тысяч человек, убитых вашим собственным правительством.

– Это нетрудно понять. – Смит говорил все так же равнодушно. Согласно информации, полученной от «Прикрытия-1», Хэтер Донован относительно недавно присоединилась к Движению Лазаря. Раньше она работала в столице штата, где представляла интересы сразу нескольких природоохранных организаций, в том числе «Сьерра-клуба» и «Всемирной федерации живой природы». В досье о ней говорилось как о жестком, умном и наделенном здравым смыслом политике.

– Что ж, кажется, с вами все в порядке, – сказала она наконец, возвращая Смиту его удостоверение.

– Что я могу вам предложить, друзья? – перебил ее вялый голос. Один из официантов, гибкий молодой человек с бровями, пронзенными множеством колечек, подошел к их столу и стоял, терпеливо дожидаясь заказа.

– Пожалуйста, чашку зеленого чая «ганпаудер», – попросила представительница Движения Лазаря.

– И бокал красного вина для меня, – сказал Смит и, увидев жалостливый взгляд своей соседки, удивился: – Вина нет? Тогда как насчет пива?

Женщина покачала головой, словно извинялась. Официант точно повторил ее жест.

– К сожалению, здесь не подают алкоголя, – сказала она. Уголки ее губ приподнялись в намеке на улыбку. – Может быть, вам стоит попробовать один из эликсиров долголетия.

– Эликсиры долголетия? – растерянно переспросил Смит.

– Это смесь традиционных китайских травяных настоев и естественных фруктовых соков, – сказал официант, впервые продемонстрировав нечто, хоть немного похожее на заинтересованность. – Я порекомендовал бы вам «виртуального Будду». Отлично стимулирует.

Смит мотнул головой.

– Может быть, как-нибудь в другой раз. – Он пожал плечами. – В таком случае я закажу то же самое, что и миз Донован, – просто чашку зеленого чая.

Когда официант скользящими шагами удалился, чтобы принести заказы, Смит снова повернулся к представительнице Движения Лазаря. Он держал наготове свой маленький блокнот.

– Итак, теперь, когда мы подтвердили мой статус добросовестного репортера…

– Вы можете задавать свои вопросы, – закончила за него Хэтер Донован, продолжая внимательно рассматривать «журналиста». – Которые, насколько я понимаю, будут связаны с чудовищным заявлением ФБР о том, что Движение каким-то образом несет ответственность за уничтожение Теллеровского института и смерть немыслимого количества невинных людей.

Смит кивнул.

– Совершенно верно. Я прочитал сегодня несколько газет, и ваши слова об Эндрю Костанцо изрядно заинтриговали меня. Из прочитанного я сделал вывод, что этот парень вовсе не из тех, кого охотно принимают в тайные заговорщицкие организации.

– Совершенно не из тех.

– Вы говорите вполне уверенно, – сказал Смит. – Но, может быть, уточните?

– Энди болтун, а не работник, – пояснила женщина. Она говорила в настоящем времени. – О, он никогда не пропускает собрания Движения, и у него всегда есть много чего сказать или, по крайней мере, на что пожаловаться. Но я никогда не видела, чтобы он на самом деле что-нибудь делал! Он будет разглагольствовать на протяжении нескольких часов, но покажите ему кучу писем, которые нужно разложить по конвертам, или листовок, которые нужно раздать, и он сразу же скажет, что у него совершенно нет времени или что он болен. Он считает себя выдающимся и совершенно оригинальным философом, человеком, чья мудрость лежит вне пределов понимания простых смертных, таких, как мы с вами.

– Мне знаком этот тип людей, – сказал Смит, коротко улыбнувшись. – Недооцененный Платон из подсобки книжного магазина.