«Говори! Бесполезная ты дура!»

— П-п…

«Говори!»

Слезы потекли по детским щекам, юная ведьма не умела и не могла побороть страх перед опасностью. Ей было стыдно за то, что она хотела сдержать обещание и не могла защитить тех, кого любит. Ей было так стыдно за все, что происходило в её голове. Она прикусила губу, и снова прозвучало…

«Кто-нибудь, помогите».

— Чего ты плачешь, малышка? — веселился мясник. — Брось, я люблю помогать таким симпатягам, как ты, и едой, и серыми, прошу лишь небольшую плату, м-м-м?

Мужчина пригнулся, и его лицо оказалось слишком близко.

— Н-нет, — отрицательно покачала головой Мелони. — Ничего не надо.

— Слушай, — голос Бэна погрубел, — я пытаюсь быть хорошим, будь умницей.

Его губы потянулись вперед.

— Нет!

Девочка дернулась, сделав шаг назад, и споткнулась. Падая, угодила рукой в лужу крови.

«Только не так, не так, не хочу…»

— Ты совсем тупая? — искренне негодовал толстяк. Не в первый раз он приставал к детям. Обычно стоило заикнуться о деньгах и еде, как бедным беспризорницам ничего не оставалось. — Хочешь жить, учись расставлять приоритеты. Рано или поздно все ровно ноги раздвинешь, так какая разница, перед кем?

«Есть! Она есть», — признавалась сама себе ведьма, и слезинки, скатываясь по распаленным от стыда щекам, капали на ткань сарафана.

— Точно не перед тобой… — почти шипя, процедила Мел.

— Дерзкая, значит.

— Ты уверена, что нам сюда? — остановился я на довольно оживленной улице. Все эти дома были так похожи, а простая нумерация зданий без названия улиц нисколько не помогала. — По-моему, нужно было свернуть, и там прямо была бы наша подворотня, а тут, судя по всему, начинаются лавки и магазины.

— Да, я знаю, но тебе надо пройтись, видел бы ты свое лицо. К тому же мы можем забрать Альку с Мелони по пути; думаю, им будет приятно.

Хех, хоть ведьма и говорит это с явной улыбкой, она действительно волнуется за меня.

— Со мной все в порядке, — выдохнув, я пошел вперед, держась правой стороны улицы: по левой чаще проезжали повозки.

Вот смотрел я на все это и понимал, как же мне некомфортно. Не то чтобы раньше я испытывал особую любовь к многолюдной толпе, но сейчас это можно назвать самой настоящей паранойей. Ведь каждый косой взгляд действительно мог что-то значить, каждое лишнее движение в мою сторону могло оказаться обнажением оружия…

«Да, это и вправду похоже на паранойю».

Это хорошо, ведь я не представлял, как выглядит здешнее общество людей. Нет, я… я надеялся, что тот мрак в деревне не касается больших городов. А тут, оказывается, еще хуже. Красочное Пограничье теперь я мог оценить здраво, ведь в первый раз нас вела Алька. Через каждые несколько метров попадались нищие, которые с разрисованными табличками клянчили милостыню, на улицах было довольно грязно, много мусора, разрисованные стены, иногда среди толпы встречались женщины, явно намекающие своим нарядом, что у них за профессия. И это среди белого дня, хм. Это норма?

«Вполне. Люди настолько увлеклись своей охотой, что охотники сейчас самая прибыльная профессия, обычные школы закрываются и вместо них строятся академии… Ну, или церкви. И то, и другое направлено на наше уничтожение».

Проходя мимо очередного здания с вывеской, я приметил интересную картину. У магазина «Порох и мертвец», что торговал оружием, была витрина, рядом с которой стояло несколько мальчишек. Они, чуть ли не прильнув к стеклу, мечтали заполучить смертельно опасные игрушки.

— Вот был бы у меня такой! Меня бы сразу в охотники взяли!

— А мне отец сказал, подарит такой в шестнадцать и научит стрелять! — прошепелявил мальчик в очках.

Остальные издали восторженное «ого-о-о!»

Не знаю, почему я обратил на это внимание, просто, если вдуматься на секунду, становилось жутко. В нос ударил запах крови — значит, мы недалеко, Алька говорила, что рядом с тканями находится лавка мясника.

«Зайдешь внутрь?»

— Зачем? Подожду их тут.

Только я хотел прислониться спиной к сухому дереву посреди улицы, как сердце бешено забилось, я не сразу понял почему. Но когда прислушался волчьим слухом, мои руки затряслись от страха и гнева. Сквозь завывание порывистого ветра я услышал… как плачет Мелони…

— Почему он так долго? Черт! — прикусила губу хозяйка лавки тканей. — Сказал же, что управится быстро, чего там трахать-то?! Пха!

Выждав пару секунд и убедившись, что нет покупателей, Виона прошла в заднюю комнату и спустилась в подвал проверить Альку, которую сегодня загрузила двойной работой.

— Госпожа, я почти закончила, — всего при одной горящей лампе, работая за маленьким столом, молодая на вид девушка выдавала идеально ровные стежки и швы.

— Хм-м-м. — Хозяйка, надев очки, пригляделась к работе, надеясь найти ошибки, но все была сделано очень хорошо. — Кхм, ну, пойдет, но получишь оговоренную сумму, ясно?

— Да; как там Мелони? — Не отрывая взгляд от работы, спросила швея. Иголка с черной ниткой снова проколола ткань.

— А? Нормально, нормально, я же сказала, что присмотрю за ней, нечего меня донимать!

Альке не очень понравилось, как это было сказано, и она хотела проверить сама, но легкий сдвиг эссенции намекнул, кто подошел к зданию, это чувство было ни с чем не спутать. Конечно, первой мыслью было «почему они пришли сюда?», затем «видимо, охота была удачной, я так рада», и последнее — «надо быстрее заканчивать, Клиф и Мелони, наверное, очень устали, нельзя заставлять их ждать».

Алька слегка улыбнулась, и теплые чувства нахлынули на старое сердце.

— Ай!

Мясник, затащив девочку в дальнюю комнату, кинул её на кровать. Грязные простыни смердели потом и мясом.

— Вот, все для тебя принцесса. — Бэн развел руки в стороны.

«П-почему он не боится? Как же охотники? Или тетя Алька… она должна была уже заметить мое…»

Мелони вспомнила, почему сегодня осталась наверху одна. Ведь хозяйка поручила Альке несоизмеримо много работы на одного человека и пригрозила не выплатить заработанные деньги за два предыдущих дня, если ведьма не успеет перекроить всю ткань.

«Они… Они заодно? Нет-нет, как же это?!»

Мел испуганно посмотрела по сторонам. В маленькой комнате помимо простой мебели и горящего фонаря висело на крючке детское платье. От его вида тошнотворное чувство усилилось вместе с животным страхом. Эссенция заструилась по коже, устремившись к пальцам.

«Нельзя! Я убью его! И подожгу всю лавку! Нельзя выдавать себя, нельзя всех ставить под удар… Надо бежать, бежать…»

Но Мелони не могла пошевелиться, как бы сильно ей этого ни хотелось. Страх управлял телом, и огромная туша заслоняла единственный путь к спасению.

— Я-я буду кричать…

— Ну попробуй, мне не обязательно, чтобы ты была в сознании. — Боров расстегнул ремень. — Иди ко мне, сладенькая.

— Нет!

Мужская ладонь зажала девочке рот, и Бэн навалился на Мелони всем телом, с силой оборвав несколько верхних пуговиц с её одежды.

— Больно будет только в начале. — Его губы поцеловали детскую щечку.

Грязь, страх… Ужас… Прикусив губу до крови, девочка хотела сделать хоть что-нибудь, но сомнения переполняли её разум.

«Бесполезная трусиха!» — сдалась юная ведьма, даже не начав борьбу. Она чувствовала, как его рука прикоснулась к её ноге. И девочка бессильно заплакала, стараясь отстраниться.

— Повеселимся? — хихикнул насильник.

— Да, ублюдок, повеселимся.

На мгновение все замерло. Этот голос стал чем-то родным, чем-то естественным. Когда Мелони услышала его, горькие слезинки стали чистыми, печаль поменялась на радость. В голове все перемешалось, и плывущее сознание говорило «наша игра», но теперь и сама ведьмочка думала, игра ли это? Где-то глубоко в душе ей хотелось думать, что пришел не волк-защитник, а…