Еще один прекрасный день в еще одном парке. Она привезла Джозефину на детскую площадку и сейчас сидела на деревянной скамейке, положив ладонь на ручку коляски. Она знала, что ее девочка еще слишком мала, чтобы присоединиться к другим детям, – к тому же сейчас она спала, – но, поехав в другую часть парка, она почувствовала бы себя виноватой.

Еще один повод для терзаний.

Она закрыла глаза, но по-прежнему слышала шум детских игр. Качели, горки, карусели. Дети никогда не устают от этого. Вперед-назад, туда-сюда, вверх-вниз. Запыхаются, несколько секунд паузы, чтобы отдышаться, и снова обратно. Кричат и смеются. Все в настоящем времени.

Жизнь в миниатюре. Или жизнь, какой она должна быть на самом деле.

Но только не ее жизнь.

Не стоило ей сюда приходить.

Бари-Сент-Эдмундс, небольшой ярмарочный городок в графстве Саффолк. От прошлого он унаследовал старинные фасады магазинов, дома и церкви. Развалины аббатств и замков. А в последнее время получил еще и ультрасовременный торговый центр из стали и стекла, который местные жители вполне предсказуемо ненавидели.

Это должно было стать идеальным местом, где можно было бы скрыться, подумать, принять решение. Но куда бы Марина ни пошла, повсюду ей виделся Фил. Его призрак преследовал ее. Здесь, в этом парке он бродил среди геометрически правильных клумб. Сидел на обвалившейся стене аббатства. Проходил по деревянному мостику и смотрел на красивых разноцветных птиц в вольерах, пытающихся вырваться на волю.

Повсюду.

В гостиничном номере, в ногах ее кровати, когда она спала и когда просыпалась. Во французском ресторанчике, в котором она ужинала вчера вечером.

Повсюду.

Здание театра в георгианском стиле, мимо которого она шла, тоже напоминало ей о Филе.

Здесь они вместе провели Рождество. Их первое совместное Рождество как семейной пары. Тогда она сказала Филу, что если бы ей когда-нибудь довелось заполнять анкету газеты «Гардиан» и отвечать на вопрос «Где и когда вы были больше всего счастливы?», то она назвала бы это место и это время. Между ними стояли некоторые вещи, о которых они не могли говорить, вокруг которых сгущались мрачные тени, но оба старались не дать им помешать их счастью. И думали, что, в конечном счете, все-таки справятся с этим.

Но им это так и не удалось. Именно поэтому она сейчас и находится здесь одна, без него.

Но в то же время он был с ней рядом.

И не только он один.

Она вздохнула несколько громче, чем ожидала, и это привлекло внимание некоторых из сидевших неподалеку мам. Она не смотрела на них и радовалась, что на глазах у нее темные очки, которые скрывают подступившие слезы.

Но самое главное, что она ни на шаг не приблизилась к принятию решения.

Она встала. Детские крики начали раздражать ее, мешали думать. Они отвлекают, не давая принять решение, сказала она себе. Ей нужно было уйти отсюда, нужно было двигаться. Найти какое-нибудь укромное, тихое место. И спокойное.

Марина повернулась и пошла в сторону собора. Уж там-то будет тихо.

Он сейчас позади тебя…

Нет же, его там нет…

О да, он всегда находится позади нее. Ждет, чтобы наброситься. Или подползти поближе, чтобы напугать. И Фил здесь не поможет. Она была убеждена, что в этом Фил не сможет ей помочь.

На то Рождество они с Филом пошли на праздничное представление в этот георгианский театр. Держались за руки, смеялись и даже пели. Фил поглядывал на другие семейные пары, постоянно прикладывал руку к ее большому животу и все время улыбался. Их переполняла надежда и уверенность. Все их мысли были заняты будущим.

Кажется, что это все было так давно. И на расстоянии целого мира отсюда.

Потом у них в гостинице был рождественский ужин. Тогда официант рассказал им, что в этой гостинице останавливалась сама Анджелина Джоли, когда у нее были съемки неподалеку. Но ела она только салат латук и отварную курятину, сказал он. Они тогда рассмеялись и дружно посмотрели на Маринин живот. И заявили, что ей ничего подобное не грозит.

Она подошла к воротам собора. Не переставая думать.

Откладывая свое решение.

Все время чувствуя присутствие Фила рядом.

И зная, что кое-кто другой тоже здесь.

Роза Мартин ненавидела эти библиотечные лифты. Они были полностью открыты и постоянно в движении. А между ними и полом этажа была такая большая щель, что через нее можно было посмотреть вниз. И даже провалиться ногой.

Она набрала побольше воздуха и, проклиная всех, кто выдумал эти лифты, а также разрешил их устанавливать, шагнула в кабину.

Она отправилась на поиски Марка Тернера. Сначала она зашла к нему на кафедру, предъявила шокированному администратору свое служебное удостоверение, а потом долго успокаивала ее, уверяя, что всего лишь хотела задать Марку Тернеру пару вопросов насчет его бывшей подруги и что это никоим образом не связано с университетом. А когда выяснила, где он находится, попросила о ее визите никому не рассказывать.

Марк Тернер сидел в библиотеке. Это было громадное угловатое здание, сооруженное из бетонных плит и стеклянных панелей, которое, вероятно, воплощало собой будущее, когда строилось. Теперь же оно выглядело просто грязным и угрюмым, особенно по сравнению с абсолютно новым лекционным залом, который выиграл какую-то награду по архитектуре и выглядел воплощением будущего уже сегодня, если в будущем дома будут строить круглыми и из чего-то, похожего на оловянную фольгу или станиоль.

В конце концов она нашла его на третьем этаже. Он сидел в зале, откуда открывался вид на озеро. Стол был уставлен стопками книг, перед ним стоял открытый ноутбук. Она незаметно показала сидевшей рядом с Марком студентке свое удостоверение и кивком головы попросила ее уйти. Повторять не потребовалось, та тут же торопливо скрылась. Роза села на освободившийся стул и, наклонившись в сторону Тернера, слегка похлопала его по плечу.

– Хорошая книга?

Он подскочил на месте, ошарашенно глядя на нее широко открытыми глазами, и она заметила у него в ушах белые наушники от iPod. Роза не стала гадать, что именно он слушает, но, судя по его поношенной одежде и тому, как он вел себя накануне вечером, вряд ли это было что-то стильное.

Он снял наушники, из которых просачивались едва слышные звуки, выключил плеер и посмотрел на нее. В глазах его боролись за первенство страх и негодование.

– Что вам еще нужно?

– Тише, – сказала Роза, – мы ведь все-таки в библиотеке.

Он быстро огляделся по сторонам, убедился, что за ними никто не наблюдает, и наклонился к ней.

– Вы что, следите за мной? Это… это нарушение моих прав, сами знаете.

Роза приподняла бровь.

– Я мог бы… мог бы… привлечь вас за это. И вы лишитесь работы.

– Такие вещи могут пройти с врачами, но не с офицером полиции, – сказала она с покровительственной улыбкой.

– Так что же вы хотите?

Голос его звучал уже обреченно: смириться с неминуемой болью и покончить с этим как можно быстрее.

– Я хочу поговорить с вами о том же, что и вчера, Марк. Сюзанна… Читали сегодняшние газеты? А может, смотрели новости?

Он покачал головой, не очень понимая, куда она клонит.

– Она исчезла. Ее подруга была убита, а сама она пропала.

Он замер.

– Боже мой…

Роза ждала.

– Это… это сделала она?

– Что?

– Ну, Сюзанна. Это она убила свою подругу?

– В том состоянии, в котором она была? Очень сомневаюсь. Нет. Она пропала. Кто-то вломился в дом, убил ее подругу Зою…

– Зоя… Боже мой…

– …И забрал с собой Сюзанну. – Роза откинулась на спинку стула и посмотрела на Марка, стараясь оценить его реакцию. Пока что его шок и неподдельный ужас казались вполне искренними. Но ее вопросы могли все изменить. – Где вы были прошлой ночью?

– Прошлой ночью?

– Да. После того как я ушла, куда вы пошли?

Он беспомощно оглянулся вокруг, словно искал кого-то, кто может помочь ему ответить на вопрос.