Но тот все не появлялся. А адреналин никуда не уходил. Он переполнял Микки, скребся внутри, словно пойманный в клетку зверь, который только того и ждет, когда представится возможность вырваться наружу.

Дожидаться пришлось не так уж долго. И когда момент настал, Микки не сразу смог поверить этому.

Он сидел в машине, чувствуя себя беспокойно и неуютно. Пока здесь находилась Анни, ему было, по крайней мере, с кем поговорить. Теперь же у него остался только приемник, и он, включив «Радио один», принялся слушать всякую послеобеденную бессмыслицу вперемешку с песнями, которые, приходилось признать, были ему совершенно незнакомы. Он уже хотел переключиться на «Радио два», но внутренний голос остановил его. Эта станция давала ему внутреннее спокойствие. С ней было связано его прошлое. Здесь работали с юности знакомые ди-джеи, которые крутили музыку, на которой он вырос. То, что Микки слушал эту радиостанцию, было равносильно обещанию, что он больше не станет пускаться в кутежи на четыре дня с кокаином и обильной выпивкой, где все происходило по накатанной схеме: в пятницу – ночь в клубе, поход на футбол – в субботу после обеда, потом снять девушку в баре и зависнуть с ней на все выходные, а в понедельник утром хвастаться перед друзьями своими сексуальными подвигами и крепостью собственного организма.

Он вздохнул. По правде говоря, какая-то его часть совершенно не хотела, чтобы он возвращался к этому; причем часть эта со временем становилась все больше и больше. Сейчас у него было кое-что поважнее, чем все это. Было желание снова начать работать головой, напомнить себе, ради чего он пошел учиться в университет. Из-за бурных похождений его, собственно, и перевели из отдела по борьбе с наркотиками. Он переживал за себя и за свое будущее. Но другая его часть жаждала продолжать веселую жизнь, и к чертям любые последствия! До сих пор ему удавалось сдерживать себя, но он не был уверен, что так может продолжаться постоянно.

Может быть, «Радио два» поможет.

Он протянул руку, чтобы переключить станцию, чуть ли не ненавидя себя за это. Из динамиков понеслась музыка какого-то безымянного хита восьмидесятых. Микки откинулся на спинку сиденья.

Он был рад, что доверился Анни. Он чувствовал, что может ей верить. А это было уже кое-что, потому что, несмотря на все те крутые развлечения, которые у него были, когда он работал в отделе по борьбе с наркотиками, друзей у него там не нашлось. Похоже, с его уходом их дружба закончилась. А вот Анни… это да. Она была славная.

Но мысли его в этом направлении не получили дальнейшего развития, потому что в этот момент он кое-что заметил. И не поверил собственным глазам.

Перед яхтой остановился пикап. И не какой-то там старый фургончик.

А черный «Ситроен-Немо».

Микки не мог поверить в свою удачу. Дремлющий адреналин снова вскипел в крови. Ему хотелось распахнуть дверцу своего автомобиля, подбежать и задержать того, кто сидел за рулем, вытащить его из машины, как в былые времена, бросить на капот, да так, чтобы тот пару раз хорошенько стукнулся об него головой, и громко заявить: «Ты арестован, сынок». Интересно, как бы такое понравилось Анни?

Но ничего этого он не сделал. Вмешался его профессиональный инстинкт и обуздал всплеск адреналина. «Смотри, – сказал он себе, – и запоминай».

Так он и поступил. Он видел, как открылась водительская дверца и кто-то выбрался из машины. Все надежды рассмотреть внешность этого человека тут же растаяли, потому что на нем был зеленый армейский камуфляж, застегнутый на все пуговицы до самого горла, черная вязаная шапочка, опущенная до ушей, и большие авиационные очки, скрывавшие его лицо.

– Вот гад!

Водитель обошел автомобиль и подошел к задней дверце. Микки смотрел во все глаза, стараясь рассмотреть как можно больше. Мужчина, рост средний. Вот и все. Не хромает, никаких особых отличительных черт. Ничего такого.

Затем показался пассажир и тоже пошел к задней части машины. Фургон стоял так, что пассажир находился с дальней от Микки стороны, поэтому его было хуже видно. Он был одет так же, как водитель. Армейская одежда, высокие ботинки, вязаная шерстяная шапка и темные очки. Но на этом сходство заканчивалось.

Пассажир был выше и двигался медленнее, чем водитель. И с походкой у него тоже было что-то не так. При ходьбе он выбрасывал вперед левую ногу и явно хромал.

Микки улыбнулся.

Он сконцентрировался на том, что можно было рассмотреть на лице пассажира. И улыбнулся еще шире. Лицо мужчины было тоже не такое, как у всех. Те его части, который мог видеть Микки, были покрытыми красными пятнами, местами оно было гладким, почти плоским, а местами покрыто рубцами и выемками.

Последствия ожога.

Он видел, как двое мужчин открыли заднюю дверцу пикапа, наклонились и что-то оттуда вытащили. Это было нелегко. Длинный сверток, закутанный в ковер, оказался тяжелым. Микки пристально всмотрелся в него. Ковер был выцветший, местами в темных пятнах. Сердце его оборвалось. Он знал, что это такое.

Кровь.

Он также понимал, что может находиться в свертке. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это чье-то тело.

Он откинулся как можно дальше, изо всех сил стараясь, чтобы они его не заметили. Сердце выбивало импровизацию в стиле ударника из «Мотерхэд», воздуха не хватало. Мужчины отнесли сверток на яхту и спустились с ним под палубу. Микки выдохнул и только тут понял, что все это время сдерживал дыхание.

Он смотрел и ждал. Но больше ничего не происходило.

Он уже взял микрофон рации, чтобы вызвать подмогу, потому что Фил обещал, что, как только на яхте возникнет какое-то движение, он сразу же вышлет туда вооруженный наряд полиции.

Но потом опустил руку. И стал смотреть дальше.

Один из мужчин, водитель без хромоты, снова появился на палубе, потом спустился по трапу и сошел на берег. Он подошел к «ситроену», сел за руль и завел двигатель.

Микки не знал, куда смотреть – то ли на машину, то ли на яхту.

Водитель газанул.

Микки колебался. И анализировал ситуацию. Человек со шрамами держит тело на своей яхте. Но у него нет транспорта. И что бы он там внизу ни делал, скорее всего, никуда он оттуда не денется. Тогда как водитель фургончика явно собирался уезжать, и, возможно, другого шанса задержать его попросту не будет.

Решение было принято. Микки подождал, пока машина повернет за угол и выедет на дорогу, и последовал за ней.

Уже на ходу он взял рацию и связался с диспетчером.

– Преследую подозреваемого. Он едет на черном «Ситроен-Немо», регистрационный номер…

Он расскажет им о том, что произошло на яхте. И вызовет туда вооруженный наряд Фила. Кто бы ни был этот человек за рулем, он теперь его, Микки.

Он улыбнулся и снова переключился на «Радио один».

Взбудораженный возможностью дать выход адреналину.

– Ах, – вздохнул Аспид, – наконец-то мы одни!

Сейчас он был почти счастлив, впервые за долгое время.

Он смотрел на лежавший перед ним сверток. Ковер был раскатан, и его содержимое вывалено на пол трюма. Рани. Она лежала не шевелясь, но находясь в сознании, и оглядывалась по сторонам широко открытыми глазами.

Он подошел и присел рядом.

– Ты уже проснулась, красавица?

От возбуждения у него кружилась голова. Она была здесь. После стольких дней ожидания. Они вместе и наедине. Наконец-то. Сердце стучало в груди гулко и взволнованно, желудок сводило от нетерпения. Ему хотелось упиваться ею всеми органами чувств. Сначала он осмотрел Рани, жадно пожирая глазами все ее тело. Затем закрыл глаза и, склонившись, принялся вдыхать ее запахи: нежный аромат духов, запах пота, все. Здесь не было ничего плохого, все было хорошо. Все это была Рани. Ему хотелось попробовать ее на вкус, прижаться к ее губам своими губами, своим языком. Целовать ее, лизать. Повсюду…

Но времени для этого у него будет достаточно и позже. А пока он получит удовольствие оттого, что будет начинать медленно. Он протянул руку и начал гладить ее волосы. Она не отодвинулась и не отшатнулась, просто лежала неподвижно с широко открытыми глазами и тяжело дышала.