Бойфренда у Адель не было. Паула сказала, что она для этого слишком усердно училась.

Фил заглянул в комнату девушки, но сразу почувствовал, что ничего здесь не найдет. Фаррел и так уже все осмотрел, а после Паула явно тут прибрала.

Он спустился вниз, собираясь уходить. Потом взглянул на фотографии, висевшие на стене. На одной из них были изображены вместе двое детей Паулы. Барбекю где-то на природе. Парень в переднике поднял вверх колбаску на вертеле. Рядом с ним девушка с бутылкой вина неистово яркой окраски. Оба улыбаются в камеру и выглядят так, как будто могли бы стоять здесь целую вечность. И как будто жизнь всегда может быть такой же замечательной, как в этот момент.

– Это она, – сказала Паула. – С Уейном. Как раз перед его возвращением в Афганистан. Как раз перед… – Она тяжело вздохнула.

Фил продолжал их рассматривать. У Адель были длинные темные волосы. Совсем как у Джулии Миллер. И как у Сюзанны Перри. Совсем как у неопознанного трупа, найденного на плавучем маяке.

– Самые тяжелые удары судьбы всегда приходятся на нас, верно? – сказала Паула. – На бедных людей. На тех, кто живет здесь. И никогда на тех, кто в особняках.

Фил подумал о трупе, который видел предыдущим утром, и о своем визите в дом родителей Джулии Миллер.

– Не всегда, – ответил он. – Иногда горе остается горем, к кому бы и куда бы оно ни пришло.

И он распрощался.

Микки Филипсу было скучно. Вероятно, есть люди, которые находят удовольствие в таком занятии, как прокручивать на экране монитора бесконечные списки, просматривать распечатки и пачки страниц с разными цифрами и всякими техническими подробностями. Но он к их числу не относился.

Ему нравилось смотреть телесериалы вроде «Секретные агенты» или «CSI: Место преступления» и наблюдать за тем, как технически подкованные ребята делают то же, что и он сам, только на более мощных компьютерах и в офисах с более витиеватым освещением, и у них уходит каких-то несколько секунд, чтобы выявить совпадение результатов анализа. Потом они подхватываются с места, прыгают в машины, достают свои пистолеты и с криками захватывают всех плохих парней как раз перед появлением конечных титров фильма.

Как бы ему хотелось, чтобы реальная жизнь хоть немного была похожа на эту.

Но вместо этого он сидит за столом в диспетчерском пункте их команды в управлении полиции в Саусуей – рядом чашка чего-то темно-коричневого типа кофе, в зубах авторучка – и тупо прокручивает на компьютере страницу за страницей, сверяя цифры на них с лежащим перед ним списком.

Диспетчерский пункт расположен в баре. Сначала это показалось ему несколько странным, но Фил заверил, что в отношении расследования больших дел они всегда устраивают штаб здесь. Барные столики превращаются в письменные столы, мягкие сиденья, высокие табуреты и скамейки с обивкой – в офисные стулья. Бильярдный стол был застелен и сейчас представлял собой миниатюрный макет городского ландшафта, сделанный из стопок папок и пачек разных бумаг. Перед зашторенной барной стойкой располагалась белая школьная доска, на которой висели фотографии девушек, двух погибших и двух пропавших, которые были соединены паутиной нарисованных фломастером линий с обведенными в кружки именами, а также между собой. У каждого сотрудника, поднявшего голову от своего рабочего стола, перед глазами оказывалось это постоянное напоминание о том, чем все они занимаются и что поставлено на карту.

Было бы еще нагляднее, если бы рядом повесить тикающие часы, подумал Микки.

Он вздохнул, отхлебнул глоток коричневой воды с какой-то твердой взвесью в ней, недовольно скривился и вернулся к своим спискам. Эту часть работы он ненавидел больше всего. Он знал, что не одинок в этом, но на предыдущей должности ему приходилось заниматься подобным не так уж много. Хотя, если учесть, как у него все складывалось тогда, вещи такого рода уже не казались настолько плохой идеей. Это, по крайней мере, могло уберечь его от беды.

В любом случае, это было меньшей бедой.

Большую часть сегодняшнего утра он провел за распечаткой снимков фургонов, внедорожников и пикапов, а потом отправился повидаться с хозяином фургона, торгующего бургерами. Само собой разумеется, тот не слишком обрадовался их встрече. После того как Микки тогда ушел, его еще раз допросили, проверили и перепроверили его алиби и его прошлое, и все это явно не добавило парню настроения.

Но Микки стоял на своем, напомнив ему о хорошем бизнесе, который делают полицейские, работающие на месте преступления. Когда это не сработало, он попробовал сыграть на совести продавца, сказав, что тот обязан помочь найти убийцу несчастной девушки. Когда и это не было услышано, Микки заявил, что то, как его допрашивали до сих пор, это цветочки, что, если будет нужно, он достанет его всеми способами, какими только сможет, – и его самого, и его фургон, и его семью, – если он не поможет следствию. Это подействовало. С явной неохотой торговец бургерами согласился посмотреть фотографии автомобилей.

Микки внимательно смотрел на него и следил за его реакцией. В конце концов марка и модель фургона свелись к двум вариантам: фургончик «Форд-Фиеста» или «Ситроен-Немо». Под небольшим давлением парень сузил поиск. «Ситроен-Немо». Микки поблагодарил его и предупредил, чтобы тот никуда не уезжал: если понадобится, Микки приедет к нему опять. Ясное дело, эта новость привела торговца бургерами в восторг.

И вот теперь Микки сидел в офисе и искал этот самый фургон.

Теперь все сводилось к тому, чтобы постепенно сужать круг поиска и двигаться к цели. Он отбросил все не черные «Ситроен-Немо». Затем – все те, которые зарегистрированы дальше чем в радиусе ста миль отсюда. Но машин, тем не менее, оставалось намного больше, чем ему хотелось бы. Тогда он сделал отдельный список из фургончиков, зарегистрированных в Колчестере. Все равно много. Но с ним уже можно было работать. Если этот список ничего не даст, он начнет снова. Микки просто рассчитывал на удачу. Если не повезет, он попробует поискать по компаниям, сдающим фургоны в аренду и в лизинг, а если и это не даст результатов, запустит поиск по всей стране. Но, что бы ни происходило дальше, он твердо знал, что в ближайшее время не будет бегать с пистолетом наперевес и с криками вязать плохих парней.

– Привет.

Он вздрогнул и, выйдя из состояния задумчивости, поднял глаза. Перед ним, склонив голову набок и улыбаясь, стояла Фиона Уэлч.

– А-а, привет! – Он отвернулся от экрана и потер глаза. – Как поживаете?

– Хорошо. – Она улыбнулась и присела на краешек его стола. – Решила вернуться сюда и начать писать заключение. Думаю, теперь у меня достаточно материала для этого.

– Фил уже успел показать вам тут все?

Она улыбнулась, но в глазах ее промелькнуло что-то невеселое и неприятное.

– Я общалась с ним не больше, чем это было необходимо.

– Понятно. Ну, тогда я мог бы сделать это за него…

Не вставая с его стола, Фиона Уэлч потянулась, выгнув спину и выставив вперед грудь. Он старался не смотреть на нее, но все равно не смог удержаться.

Один быстрый взгляд. Потом еще один. Хороша, подумал он. Очень хороша. Не совсем в моем вкусе, но тем не менее… сиськи есть сиськи.

Она перестала потягиваться и улыбнулась ему.

– Над чем вы работаете?

Он махнул рукой в сторону монитора и своей распечатки.

– По фургончику. Есть свидетель, который видел возле пристани черный фургон. Вот я и прорабатываю все возможные комбинации и пытаюсь выбрать из них правильную.

Она продолжала улыбаться ему. Он тоже улыбнулся в ответ.

– Это совсем не то, чем занимаетесь вы. Просто старая и добрая черновая работа полицейского.

– Все должно быть на своем месте, – сказала Фиона Уэлч. Она наклонилась вперед и заглянула на экран и в список. – Так как вы это делаете? Как вы найдете нужный фургон?

Микки почувствовал, что ему трудно смотреть ей в лицо. В его поле зрения вновь доминировала ее грудь. А когда она наклонилась вперед, у него к тому же появилась возможность беспрепятственно заглянуть в глубокий вырез ее платья. Выпуклость ее бюста, края бюстгальтера, белые кружева, тени в складке груди, когда она двигается…