Она вытащила из кармана отмычку и с улыбкой подняла ее, чтобы показать ему.

Фенвик отшатнулся и принялся лихорадочно оглядываться по сторонам, не следит ли кто-нибудь за ними.

– О нет… нет…

– О да.

– Но это же… неправильно. Если мы сделаем это, то любые улики, которые мы обнаружим, и любые признания, сделанные на основании этих улик, не будут признаны в суде. Это грязно. Мы должны соблюдать…

Она резко повернулась к нему. Улыбки на ее лице уже не было.

– Бен, скажи честно: ты хочешь задержать убийцу? Ты действительно хочешь этого?

– Да…

– Или ты хочешь, чтобы вся слава досталась Филу Бреннану? Снова?

Фенвик угрюмо покачал головой.

– Нет… нет…

– Ты уверен? А то, может, я выбрала не того мужчину?

– Нет, нет, все правильно. Ты не ошиблась… – Не сводя глаз с отмычки, Фенвик тяжело сглотнул. – Нет, я хочу этого… я хочу…

Она улыбнулась и кивнула. Он снова был под контролем. Она знала, чего он хочет.

– Хорошо, – сказала она и начала вскрывать замок.

Это не заняло много времени. Она толкнула дверь, и та открылась.

Фенвик по-прежнему нервно оглядывался по сторонам.

Роза улыбнулась ему. На этот раз ободряюще.

– Если кто-то спросит, мы услышали крик и были вынуждены вскрыть дверь. Понятно?

Он кивнул.

– Точно понятно?

– Я… – Он набрал побольше воздуха и снова тяжело сглотнул. – Мы услышали крик. Верно. Все понятно.

– Вот и хорошо. А теперь войдем.

Роза первой ступила через порог. В доме было так же темно, как и в прошлый раз, занавески по-прежнему были задернуты, и свет сквозь них почти не пробивался. Фенвик, тихо прикрыв дверь, вошел за ней и осмотрелся. Потом вышел на середину комнаты.

– Может, мне…

Закончить фразу он не успел. Из-за дивана выскочила темная фигура и, прежде чем Фенвик успел как-то отреагировать, набросилась на него.

Роза обернулась. Охнула. Человек был весь в черном и напоминал двигающуюся в полумраке разъяренную тень. Она видела, как он отвел руку назад и резко ударил Фенвика в живот. Еще раз.

– О господи, господи, у меня кровь! О господи…

Он стоял, покачиваясь и держась руками за живот.

– Бен! – крикнула Роза и рванулась к нему.

Но тут человек в черном повернулся к ней. Она остановилась и замерла, заметив в руке у него нож. Она посмотрела на Фенвика, который уже упал на колени. Сердце бешено стучало у нее в груди. Она развернулась и бросилась к двери.

Темная фигура догнала ее. Сильные руки крепко сжали Розу, обвившись вокруг ее тела, словно громадная анаконда.

Она попробовала залезть в карман и вытащить оттуда баллончик с настойкой перца. Она дотянулась до него кончиками пальцев, но взять не смогла. Мужчина понял, что она делает, и одной руку так сильно ударил по ее руке, что Розу до самого плеча пронзила резкая боль.

Воспользовавшись ослаблением захвата, она, извиваясь всем телом, попыталась вырваться.

И в этот момент увидела его лицо.

– О боже… О боже…

Рот мужчины приоткрылся. И с губ сорвался какой-то леденящий душу звук:

– Милллаяяяя… Милллаяяяя…

Казалось, он снова и снова произносит одно и то же слово. Она не могла понять, что оно означает, да и не хотела об этом думать. Только хотела вырваться.

– Милллаяяяя… Милллаяяяя…

Но было уже слишком поздно. Она увидела, как он занес над ней руку.

Что было, когда эта рука опустилась, она уже не почувствовала.

– Привет, – сказала она.

– Привет, – ответил Фил. Он понимал, что расплывается в дурацкой улыбке, но даже не пытался с этим бороться. – Как ты?

– Бывало и получше.

Наступило молчание.

– Бари-Сент-Эдмундс, – сказал он. – Мог бы и догадаться.

– Ты и догадался.

– Верно.

Он огляделся на парковке и увидел, как из здания вышла Фиона Уэлч. Она бросила на него испепеляющий взгляд. Он отвел глаза.

– Мне… очень жаль.

Он кивнул. Затем, сообразив, что она этого видеть не может, сказал:

– Все нормально. Как Джозефина?

– С ней все хорошо. С нами… с нами обеими все хорошо.

– Прекрасно.

Снова молчание.

– Слушай… а хочешь, я приеду и заберу тебя?

Молчание. Фил слышал в этой тишине все, что угодно, весь мир, но только не Марину.

– О’кей, – наконец сказала она.

Он шумно вдохнул воздух, только сейчас сообразив, что в ожидании ответа затаил дыхание.

– Хорошо. – Он посмотрел на часы. Что-то прикинул в голове. – Я сейчас приеду.

Он услышал, как она вздохнула.

– Разве ты не занят расследованием убийства? Ты не можешь вот так… просто бросить все и сбежать.

– Но ты же смогла.

Тишина. Фил подумал, что снова потерял ее.

– О’кей. Но нам с тобой нужно поговорить.

– Я сейчас приеду.

Он отключил телефон и сел в свою «ауди».

– Да, – сказал он, – пару часов они без меня вполне обойдутся.

И, продолжая улыбаться, под льющуюся из стереосистемы музыку «Давс» он направился в сторону Бари-Сент-Эдмундс.

Сюзанна услышала новый скрип, новый скрежет.

– Что происходит? – спросила она. – Что ты делаешь?

– Только… еще… немного…

Джулия выбиралась наружу. Сюзанна не знала, куда именно, та просто сказала ей, что нашла выход, и сейчас она пытается выбраться. Этот громкий шум был таким же, какой она слышала, когда ее выпускали из ящика. Сюзанна была напугана. Если их похитители вернутся в тот момент, когда Джулия пытается сбежать… Она и представить не могла, что они с ней сделают. И даже не хотела об этом думать. Не смела.

– Я вижу… солнечный свет. Снаружи сейчас день.

Сюзанна почувствовала, как сердце ее забилось чаще. В ней нарастало запрещенное чувство надежды. Солнечный свет. И Джулия уже почти выбралась. А если она выбралась, то сможет помочь Сюзанне, и тогда они обе будут свободны. При этой мысли губы ее сами собой расплылись в улыбке.

Шум прекратился. Сюзанна снова слышала только свое дыхание и бешено стучащее сердце, которое, казалось, готово было вырваться из груди. Она почти потеряла дар речи. Почти.

– Что там… что ты сейчас делаешь?

Тишина.

– Джулия? Ты здесь?

– Я здесь.

У Сюзанны отлегло от сердца.

– Я открыла дно своего ящика. Думаю, он плохо закрыл его, когда выпускал нас. Немного трудно, но… если бы мне удалось… согнуться…

Сюзанна слушала, чувствуя, как в висках пульсирует кровь.

– Говори, Джулия, говори. Продолжай рассказывать, что происходит…

Снова громкий скрип и треск.

Потом тишина.

– Джулия…

Сюзанна услыхала вздох.

– Я сделала это. – Джулия радостно рассмеялась, словно не веря себе. – Сюзанна, я сделала это!

– Прекрасно! Есть!

– Да, теперь все, что мне нужно сделать, это…

А затем раздался вопль. Это кричала Джулия – громко, долго, надрывно.

Широко открытые глаза Сюзанны с ужасом уставились в темноту.

– Джулия…

Она пыталась спрятаться от этого звука, старалась закрыть уши руками, но безуспешно. Поэтому ей оставалось только слушать.

– Нет, Джулия…

Вопль затих.

Наступила тишина.

– Джулия…

Молчание.

– Джулия…

Та не отвечала.

– О господи, о господи…

Сюзанна заплакала. Надежда. Это проклятое чувство – надежда. Сюзанна продолжала рыдать.

И боялась, что уже никогда не сможет остановиться.

Французский ресторанчик «Жерар» был расположен на углу Лоуэр-Бакстер-стрит и Эббигейт-стрит в старинном английском городке Бари-Сент-Эдмундс. Солнечный, просторный и светлый внутри, он был сделан в виде закрытого внутреннего дворика, где весной и летом английский ленч легко перетекал в ленивое послеобеденное время с разнообразными французскими hors d’oeuvres, [20]хорошей компанией и обилием вина. Как бы Филу хотелось приобщиться ко всему этому прямо сейчас! Он подозревал, что Марина чувствует то же самое.