– И тогда вы проверили другие комнаты?

Эдриан кивнул.

– И в каждой нашли то же самое. В спальне, в ванной, в кухне. Крошечные камеры с беспроводным передатчиком. Понимая, что радиус его действия не может быть большим, мы начали проверять все вокруг в поисках места, где мог бы находиться приемник сигнала. И это привело нас сюда. Конкретно, в этот угол.

– Ну и… что тут было? Куча телевизионных экранов или что-то в этом роде?

Эдриан уныло усмехнулся.

– Босс, мы живем в двадцать первом веке. Все, что нужно, это ноутбук и нормальное программное обеспечение.

– И у нашего парня все это было.

– О да.

Фил покачал головой. Эдриан Рен обожал всякие технические штучки. И если начать его расспрашивать об этом, он тут же оседлает своего любимого конька.

– Итак, – сказал Фил, – это было спланировано. Заранее обдумано, так?

– Причем весьма педантично, я бы сказал.

– А мы не могли бы вычислить его по этому оборудованию? Найти по тому, где оно было куплено? Я полагаю, что вещи эти довольно специфические. И в «Карриз» такого запросто не купишь.

– В этом вы правы. Такие вещи относятся к казенному имуществу государственных служб. Армии, например. Я займусь проверкой этого.

Фил нахмурился.

– Но почему он бросил все? Разве он не знал, что мы это найдем?

– Не могу сказать. Свой ноутбук он забрал. Возможно, у него есть еще один набор камер, чтобы начать это в другом месте. А может, он получил, что хотел, и они ему просто больше не нужны. Но это еще не все.

У Фила тоскливо заныл желудок. Ему очень не понравилось выражение глаз Эдриана и тон, которым тот произнес эту фразу.

– Это здесь.

Эдриан двинулся вперед. Фил последовал за ним.

Вдоль последней двери у самой стены аккуратно в два ряда стояли бутылочки, напоминающие баночки для анализов, которые раздают в больницах. Во всех было что-то вязкое, желтовато-белого цвета.

– Мы заглянули в одну из них. Это мужская сперма. Он сбрасывал ее и сохранял. Собирал, пока не наберется полный комплект баночек. Впрочем, для чего именно, пока не ясно.

– Какое-нибудь подношение? – предположил Фил. – Собирал все это для женщины, которую любит?

Эдриан скорчил гримасу.

– Дорогая, поздравляю с днем Святого Валентина. Очаровательно!

– Заберите это для экспертизы. Возможно, удастся найти совпадение по ДНК.

– Уже сделано. – Эдриан вздохнул. – Он здесь просто жил. Собирал свою мочу и экскременты в бутылки и коробки, прятал их под полом. И похоже, у него был здесь спальный мешок.

– А еда?

– Есть кое-какие остатки. Обертки от питательных протеиновых батончиков, всякое такое. Банки из-под энергетического напитка «Рэд Бул». Возможно, если ему хотелось чего-то еще, он спускался вниз, когда Сюзанны не было дома, и угощался.

– А теперь его и след простыл.

Эдриан кивнул.

– Это место уже остыло. Предположу, что он забрал Сюзанну и вместе с ней ушел отсюда. Он получил здесь все, что хотел, и возвращаться смысла не имеет.

Фил молча смотрел и думал.

Вырабатывал план, что делать дальше.

– А остальные… – наконец произнес он.

Эдриан повернулся к нему.

– Джулия Миллер, Адель Харрисон. За ними он тоже следил?

– Мог, в принципе…

– А я уверен, он точно следил за ними. – Фил огляделся по сторонам, и ему вдруг захотелось как можно скорее выбраться с этого чердака и начать что-то делать. – Справишься тут дальше сам?

Эдриан кивнул.

– Я должен заглянуть еще к одной женщине из нашего списка и проверить, не побывал ли он у нее.

Он вздохнул.

– Только этого нам не хватало. Помешанный сервайвелист. [19]Просто замечательно!

– Эй! Мистер Бучан…

Молчание.

С того места, где сейчас стояла Анни, ей было хорошо видно место преступления на плавучем маяке. Набережная Короля Эдварда в районе гавани протянулась от моста Каузуэй через Колн с дорогими домами по обе стороны реки до ряда недавно обустроенных новых мест для причала. Дорожка была выложена бетонными плитами, а по сторонам ее через равные интервалы на специально подготовленных круглых площадках были высажены деревья. На каждом месте для стационарного причала был установлен тяжелый металлический кнехт, за который крепился швартовый конец, и розетка для подключения электропитания к судну. Позади нее за металлическим забором с острыми шипами наверху гудел трансформатор небольшой подстанции.

Суда здесь стояли разные. Были свежепокрашенные узкие баржи, приукрашенные в традиционных цветах и манере. Стояла одна побольше – наполовину дом, наполовину круизное судно – с плакатом на палубе, предлагавшем туры по реке вдоль берегов с клумбами и пристегнутыми на цепь велосипедами. Были тут и старые рыбацкие шхуны, переоборудованные под плавучие дома.

Наконец тротуар, деревья и столбы с разъемами электрических розеток закончились. Сбоку от узкой дороги исчезли последние частные предприятия, осталась только решетка остроконечной металлической ограды с поржавевшими табличками «Вход запрещен», а за ней – груды позеленевших старых досок и переполненные мусорные баки. Кучи щебня образовывали небольшую горную цепь на старом растрескавшемся бетоне заросших бурьяном хозяйственных дворов. Все дома, которым было никак не меньше сорока лет, были одноэтажными. Именно таким – в том числе и в плане чистоты и ухоженности – представлялось наше невеселое будущее в популярном в шестидесятые годы прошлого века кукольном шоу Герри Андерсона. Рядом стояло громадное старое угловатое здание, на стене которого большими облупившимися выцветшими буквами было написано «Колчестерская компания по хранению и транзиту грузов». Снаружи стоял древний подъемный кран и какая-то хибарка, все металлические предметы были покрыты слоем заплесневелой ржавчины. Все стены были разрисованы граффити, вносившими неожиданные и приятные вспышки ярких цветов в эту унылую и угнетающую обстановку. На заколоченных досками дверях висели табличками с предупреждением не входить, потому что внутри небезопасно.

Суда, стоявшие у пристани на этом участке, полностью соответствовали общей картине на берегу.

Здесь уже не было ни кнехтов, ни электричества, ни деревьев.

Только старые, проржавевшие останки судов, в основном не поддающихся восстановлению списанных рыбацких шхун и яхт, чьи времена, когда они выходили в море, прошли уже давным-давно. Теперь они стояли здесь на приколе, ржавели и постепенно разрушались с каждым новым приливом, который уносил в открытое море какую-то их частичку.

Именно этот адрес был указан как место жительства следующего человека из списка Анни.

– Эй! Мистер Бучан… – снова позвала она. На этот раз уже встревоженно.

Ответа опять не последовало.

На палубе не было никаких следов того, что здесь кто-то живет или что яхта эта вообще обитаема. За исключением разве что самодельной таблички, косо висевшей сбоку на посадочном трапе, на которой было написано «Рани».

Она огляделась по сторонам. Вокруг никого не было. Несмотря на то что день был жарким и безоблачным, Анни почувствовала, как от всего этого неприветливого окружения по спине у нее пробежал неприятный холодок.

Посадочный трап был открыт. Дверь внутрь яхты казалась незапертой. Еще раз оглядевшись, она ступила на борт.

Был отлив, и яхта стояла на грязевой отмели накренившись. Анни прошла по палубе, внимательно глядя под ноги, потому что некоторые деревянные планки на ней прогнили и казались мягкими. Она дошла до рулевой рубки, нагнулась и потянула на себя ручку небольшой деревянной двери. Не заперто. Дверь медленно открылась на жутко скрипучих петлях, как в сцене из фильма ужасов. Там было темно, крутые ступени уходили куда-то вниз.

– Мистер Бучан?

Тишина. Только эхо в ответ.

Она еще раз огляделась и, осторожно ступая, начала медленно спускаться.

Единственным освещением был свет, пробивавшийся через щели в деревянном потолке и прогнивших стенах. Перед ней в воздухе висела еще одна призрачная лестница из лучей, в которых медленно плясали пылинки.