Когда мы прошли через лес и оказались на месте встречи, я увидел одинокую карету. Одному Грифону известно, как извозчик умудрился загнать лошадей так далеко через снег. Да и через лес им вряд ли было бы просто проехать. Что ж, как говорится, запишем в загадки.

Стоило нам появиться на горизонте, и кучер сразу соскочил со своего сидения. Бородатый мужчина с большими синими, как лёд, глазами подошёл к нам и внимательно посмотрел сначала на меня, а затем на Синицына.

— Э… Мы пришли увидеться с господином Щеблетовым, — произнёс Синицын. — Не мог бы ты позвать его?

Кучер вновь перевёл взгляд на меня и прищурился. Не моргая, он долго всматривался в моё лицо, а затем…

Сорвал с себя бороду.

— Простите, господа, обыкновенная мера предосторожности, — произнёс мужчина, который всё это время изображал из себя кучера, а затем поклонился и представился: — Щеблетов Александр Анатольевич, к вашим услугам.

У Синицына аж челюсть отпала. Похоже, за этой дешёвой накладной бородой он не смог узнать своего старого знакомого. А им оказался моложавый мужчина лет тридцати. Борода действительно хорошо скрывала его лицо, потому что на деле у Александра не оказалось даже щетины. Он поправил русые волосы, сложил руки на груди и, взглянув на меня, произнёс:

— Алексей Мечников, значит? Ну, здрасте-здрасте. Илья Андреевич много мне о вас рассказывал. Мне очень давно хотелось познакомиться с вами. Мне и от Филиппа Аркадьевича Ловицкого приходилось о вас слышать. А Ловицкий — человек неподкупный. Ничем! Ни деньгами, ни мольбами. Уж не знаю, чем вы так довели господина Ловицкого, но он пока что единственный человек в ордене, который на сто процентов готов поддержать любое ваше новшество.

Ничего себе! А я и не думал, что на Ловицкого произведёт такое неизгладимое впечатление лечение Клавдии. Хотя он ведь говорил, что клинический случай напомнил ему то, что случилось с его матерью. Видимо, мне удалось достичь самых глубоких струн души проверяющего.

— Александр Анатольевич, — улыбнулся Синицын. — Сколько лет, сколько зим! А вы ничуть не постарели! Мне уже, право, надоело общаться с вами только письмами.

— А вот вы, Илья Андреевич, постарели, прошу заметить, — сдержанно хохотнул Щеблетов. — Не помню, чтобы ранее у вас были эти дурацкие усы.

— Довольно! — перебил их я. — Мы здесь не усы Синицына обсуждать собрались. Вопрос куда более серьёзный. Господин Щеблетов, как я понял, вы готовы поддержать развитие лекарской алхимии? Или, как я называю это дело — фармакологией.

— Да, готов, — кивнул Щеблетов. — Но Илья Андреевич должен был вам передать, чего я желаю взамен.

— Он передал во всех подробностях, — ответил я. — Вы хоть сами понимаете, что это крайне невыгодная для меня сделка? Отдать вам половину дохода от патента…

— Семьдесят процентов от дохода, — поправил меня Щеблетов.

— Ах, вот как? И с какой же стати? Такой высокий процент за одно лишь продвижение? — усмехнулся я. — Вы не подумайте, я прекрасно понимаю, что без вашей помощи…

— Без моей помощи вы вообще ничего не сможете, — фыркнул Щеблетов. — Мне всё ясно. Зря я сюда приехал.

Александр развернулся к нам спиной и пошагал назад — к карете.

— Алексей, сделай что-нибудь… — прошептал Синицын. — Он же плюнул на нашу сделку!

— Тьфу! Да больно он нам нужен! — усмехнулся я. — Если господин Щеблетов не заинтересован в миллионах рублей — это его проблемы. Значит, поеду в другую область. Можем быть сразу — в Санкт-Петербург. Попытаю удачу там.

— Что вы сказали? — резко развернулся Александр. — Миллионы рублей? Не смешите меня! Кто станет платить такие деньги за ваши травки, если в каждом городе Российской Империи есть, как минимум, по одному лекарю?

— Нет, Александр Анатольевич, это вы ни черта не понимаете, — помотал головой я. — Эпоха лекарей подходит к концу. Маги уже не справляются с половиной болезней. А что же будет дальше? Массовое вымирание человечества? Нет уж, я не позволю этому случиться. Не хотите помогать вы — прекрасно, тогда я найду другого. Желающих обогатиться на моём ремесле будет множество. А вы и дальше сидите в своём бестолковом отделе. Может, лет через пятьдесят получите повышение. Когда вам оно уже будет не нужно.

— Зараза! — тихо выругался Щеблетов. — Цену себе набиваете? Хорошо. Сколько вы хотите отчислять? Половину от суммы?

— Больно жирно, — ответил я. — Тридцать процентов.

— Тридцать⁈ — взвизгнул он. — Меньше трети? Да вы с ума сошли! Я беру на себя все риски! Мне придётся лебезить перед сотрудниками ордена, действовать на грани нарушения закона…

— А мне придётся создавать лекарства, которые могут спасти миллионы людей. И никто кроме меня не знает, как их производить, — перебил Щеблетова я.

— В таком случае я…

Однако Александр свою фразу не закончил. Его взгляд поднялся вверх — к верхушкам деревьев.

— Откуда валит дым? — нахмурился он. — Лес, что ли, горит?

— Нет, тут леса всего-то — десять метров, — в ужасе прошептал Синицын. — Господа, кажется, в селе Малиновка — пожар!

Пожар в селе? Зимой? Это неспроста. Да, большинство пожаров случается именно летом или осенью. Не стану отрицать, что и зимой такое возможно, но неприятное предчувствие заставляет меня напрячься, приготовить к работе все магические резервы.

Но откуда это предчувствие взялось?

Как только я понял, что меня тревожит, Александр Анатольевич Щеблетов произнёс вслух то, что засело у меня в голове.

— Это не просто огонь, — заявил он. — Я чувствую магическое вмешательство.

— Хотите сказать, что это поджёг, который устроил маг? — поинтересовался я.

— Да, без сомнений, — ответил Щеблетов. — Похоже, в Малиновке орудует пиромант.

Нет… Нет, этого не может быть! Я, конечно, могу ошибаться, но в Хопёрске я пиромантов не встречал. Никого, кроме своего пациента с электротравмой. Неужели Игорь в этом как-то замешан?

Но как он добрался сюда так быстро? Когда я покидал город, он… Точно. А ведь я даже не заглядывал домой. Мы с Синицыным рванули в путь сразу же после окончания рабочего дня. Другими словами, у Игоря была возможность добраться сюда. Фора в восемь-десять часов. Вопрос только в том — зачем ему это?

Он упоминал, что в его памяти проплыли какие-то деньги. Что, если они спрятаны где-то в Малиновке? Мне очень не хочется в это верить, но вероятность такого исхода крайне высока.

— Что будем делать, Алексей? — спросил Синицын. — Можем позволить жителям села самим разобраться. Всё-таки, нас сейчас больше всего волнует сделка с…

— Нет! — перебил коллегу я. — Какая ещё сделка? Этот жадный ублюдок даже не думает заключать с нами взаимовыгодную сделку! — я указал пальцем на Александра Щеблетова. — Его не волнуют жизни людей. Только слава и обогащение.

— Эй! — возмутился Александр. — Господин Мечников, возможно, вам кажется, что вы говорите тихо, но я прекрасно слышу, какой клеветой вы одариваете меня в разговоре с Синицыным!

— Закрой рот! — перебил Щеблетова я. — Ищи других изобретателей. Искренне надеюсь, что они найдутся. Я с тобой сотрудничать не собираюсь.

— Лёша-Лёша! — взывал Синицын. — Ты что творишь⁈ Другого шанса может и не быть.

— Мне плевать, я сам найду другого помощника. А сейчас надо идти спасать людей… — произнёс я, готовясь выступить в лес, через который можно попасть в Малиновку.

— С-стойте! — растерянно прокричал Александр Щеблетов. — Не смейте так просто бросать меня! Наш разговор ещё не окончен!

— А что? У вас есть желание ещё немного поторговаться? — усмехнулся я. — Хватит с меня и ранее услышанного. Я знаю себе цену. И тем более, знаю цену своим изобретениям. Больше никто кроме меня не сможет предоставить вам такие новшества, Александр. Так что придётся вам мириться со своей текущей должностью. Повышения вы уже никогда не получите.

— Молчать! — взвизгнул Щеблетов. — Не уходите, Мечников. Не смейте, я ещё не всё сказал…