— Ты ведь теперь вообще не имеешь даже документального подтверждения своей принадлежности дворянскому роду, — напомнил я. — Ведь Игорь Львов убит Рокотовым. Тебя такое устраивает?

— Да плевать! — отмахнулся он. — Если захочу снова поступить в Академию, меня с руками и ногами оторвут. С такой-то магией!

— Не станут спрашивать, откуда у простолюдина магия взялась?

— Скажу, что бастард. А чей — чёрт его знает, с кем там моя мать водилась? — пожал плечами Игорь.

После короткой беседы мы приступили к делу. Лебедев, тщательно регулируя температуру лезвия, помог мне заготовить тонкие срезы дядиной кожи.

Я знал, что ткани могут умереть от ожога, но тут же подпитал их лекарской магией, дав своим силам указание — повысить термостойкость клеток.

Игоря я предупредил заранее, что препарат будет готовиться долго, а с микроскопом впереди предстоит ещё несколько часов возни, но он отказался уходить. Ему хотелось узнать, какое открытие я сделаю на этот раз.

И он прождал меня аж до трёх часов ночи. Я забрал линзы, соорудил микроскоп, после чего достал заготовленный препарат кожи, и положил его на предметное стекло.

Затем повернул зеркало, которое должно было отражать свет в объектив, и сказал:

— Ну давайте, Игорь Станиславович, подавайте свет.

Пиромант зажёг палец и поднёс его к зеркалу. Я аккуратно повернул регуляторную ручку и…

Да! Вижу! Вижу клетки! Вот только…

— Во имя Грифона… — выругался я.

Я ожидал увидеть в этой каменной плоти всё, что угодно. Но только не это!

Вокруг клеток «каменной» кожи красовался невероятно прочный внешний скелет. Сами клетки были живыми — ядро, цитоплазма и прочие органеллы казались свеженькими. Так что теория о том, что нога дяди уже давно отмерла, полностью отметается.

Но не живые клетки больше всего меня удивили… А ведь их окружает чёртов хитин…

Хитин!

Я это вещество ни с чем не спутаю. Клетки производят вокруг себя огромную оболочку из хитина. Причём такого, какого я ещё в своей жизни ни разу не видел. Но это точно он. Вещество, которое используют насекомые, чтобы создавать свои твёрдые панцири. Из-за этого хитина порой жука даже ногой сложно раздавить — настолько прочен этот внешний скелет. Это вещество также используется грибами, но наибольшая прочность этого соединения видна у членистоногих.

— Ну что там, Алексей? — поинтересовался Игорь. — Нам удалось или придётся всё переделывать?

— Удалось — не то слово, — усмехнулся я. — Вот только пока что я не знаю, как интерпретировать полученный результат. Клетки в ноге дяди делают из него… Подобие насекомого! Иначе это никак не объяснить.

— Насекомого? — удивился пиромант.

— Погоди, не гаси пламя, — попросил я, когда заметил, что Игорь Лебедев опустил свою руку. — Ещё рано, мне нужно внимательнее осмотреть, что происходит с клетками.

Я вновь пробежался по плоскости среза, потратил целый час, но изучал каждую из клеток кожи.

Пока что я не могу точно сказать, что они принадлежат насекомому. Но продукция хитина идёт вовсю. А хитин явно непростой, раз его даже топором сложно разрубить. Там внутри происходят какие-то патологические магические процессы.

— Стоп… — вздрогнул я. — Меня смущает, что клетки… Чёрт возьми, да они на глазах делятся! До сих пор живые, представляешь?

— Я плохо понимаю, о чём ты говоришь, — нахмурился Игорь. — Мне пока что эти ваши лекарские термины даются плохо.

— Простыми словами, отрубленная ткань растёт, несмотря ни на что, — заявил я. — А это значит, что в ноге у дяди процесс идёт ещё быстрее.

И что из этого следует? С такой скоростью деления клеток заболевания уже давно должно было проникнуть из ноги в остальные ткани. Почему он до сих пор этого не сделало? Судя по происходящему под микроскопом, Олег Мечников уже давно должен был стать огромным жуком!

Или же… Точно! Мы ведь взяли образец уже после того, как живое проклятье спряталось в ноге дяди! Скорее всего, это оно ускорило деление клеток. То есть, ранее они были в покое, а теперь активизировались.

Тогда есть вероятность, что у нас даже меньше тридцати дней, как я и полгал. Он ведь может полностью покрыться хитином! А что происходит во внутренних органах под воздействием этих клеток, можно только догадываться.

Хотя… Кое-что я всё выяснить могу. У меня ведь есть второй образец. Я срубил часть мышц и кровеносных сосудов. Можно заглянуть и туда.

— Игорь, готов ещё ненадолго задержаться? — поинтересовался я.

— Спрашиваешь ещё! — усмехнулся он. — Брать сверхурочные на железной дороге мне точно нет смысла — я весь снег растопил. Вряд ли успеет ещё нападать. Лучше расскажи, что тебе удалось узнать.

— Расскажу, когда ты поможешь сделать мне ещё один срез. Нужно забрать второй образец, который лежит в холодильнике, — сказал я. — Кстати, ты не проголодался? У меня борщ есть.

— Знаешь, если учесть, что ты борщ вместе со срезами хранишь… — поморщился Игорь. — Что-то аппетита совсем нет.

— Зря, у меня там всё герметично. Ну ладно, дело твоё, — махнул рукой я. — Айда наверх!

Поднявшись на первый этаж, я сразу же услышал вопль Доброхота.

— Тихо! Закрыть глаза! Не смотреть! — прокричал он. — Рано ещё хозяину видеть мой сюрприз.

— Чей это голос? — напрягся Игорь.

— Расслабься, это — друг, — ответил я. — Доброхот! Ты чего там делаешь? Нам к холодильнику надо.

— Ладно, — вздохнул домовой. — Только никуда больше не смотрите. Берите, что вам нужно, и назад — в подвал.

Вот ведь раскомандовался!

— Кстати, Мечников! — возмутился Доброхот. — Может, хватит хранить в холодильном коробе куски человеческого мяса! Я ведь чуть не сожрал эту дрянь!

— Это мои материалы для исследований, Доброхот. Лучше спрашивай меня, прежде чем сжирать чёрт знает что! Погоди… Я надеюсь, ты не съел кусок дядиных мышц, которые мы с коллегой собираемся осмотреть?

— Больно надо! Я — домовой, а не упырь, — буркнул Доброхот и убежал в дальний угол гостиной.

Как я понял, он вовсю занимался ремонтом и искренне хотел меня удивить. Своеобразный парень. Постоянно грубит, ругается, матерится, но при этом старается нам услужить.

Забрав ещё одну колбу, в которой плавал образец мышц, я спустился в подвал и вместе с Игорем подготовил ещё один срез. А ночь тем временем стремительно заканчивалась. Если бы не зима, на улице уже успел бы наступить рассвет.

Меня искренне удивляло рвение Игоря. Даже после восстановления воспоминаний он с радостью занимался со мной новыми исследованиями.

Правда, я не мог сказать наверняка, какие дальнейшие действия последуют в семьях Юсуповых и Мансуровых. Скорее всего, они уже потратили большие суммы для того, чтобы меня прикончить. Однако первую партию наёмников я изувечил, а мага переманил на свою сторону и убедил барона оформить его официальную смерть. Что дальше? Пришлют сюда целый отряд магов? Это вряд ли. Не такая я важная птица, чтобы за мной высылать всё новых и новых убийц.

Хотя… Некоторые люди настолько отдаются мести, что не могут жить спокойно, не увидев бледный лик своего врага, лежащего в гробу.

— Не сильно перегрел? — обеспокоенно спросил Игорь. — Я вроде старался снизить температуру, чтобы не сжечь ткань.

— Всё в полном порядке, — кивнул я, регулируя разрешение микроскопа. — Уже вижу некоторые клетки.

Но полученный результат меня совсем не обрадовал. Беда… Ой, беда!

Сосуды в мышечной ткани, растут, как сумасшедшие. Я даже заметил несколько капилляров, которые выбились за пределы ткани и попытались вонзиться в металлическую часть микроскопа.

Хорошо, что я поторопил дядю. Если бы мы затянули со взятием биопсии… Вместо Олега остался бы только здоровенный хитиновый жук!

Мне вспомнился старый фильм ужасов «Муха», который я смотрел ещё в детстве, пока жил в прошлом мире. Вот примерно такое же обращение могло бы ожидать Олега Мечникова, если бы мы не взялись за дело. Правда, риск никуда не делся.