Символические «потоки воды», которые освежают душу, первоначальные воды, над которыми носился в начале мира Дух Божий, и очищающие воды потопа, возродившие греховного человека, — все они символически призываются и через Бога связываются с водами принимающей купели, где должны родиться и быть «приняты» в духовную семью Бога «новые люди». Святая купель преобразуется в образ других духовных символов воды и готовится к превращению в действенный символ второго рождения посвященных. Женский символ — вода — оказывается объектом воздействия со стороны мужского представителя мужского бога.
Священник наливает воду в купель в форме креста и обращается к Богу, «который тайной смесью своего божественного плода может сделать эту воду плодотворной для возрождения человека с той целью, чтобы те, кто был бы освящен в непорочном лоне этой божественной купели, рождаясь заново новыми созданиями, могли стать божественным потомством, и чтобы все, кто различается полом и телом либо возрастом и временем, могли быть рождены во едином младенчестве Благодатью, их духовной Матерью».
Затем священник, совершающий службу, касается воды рукой. Он говорит: «Да освободится это святое и невинное создание от всех нападений врага» и «очистится... действием Святого Духа, Благодатью очищения совершенством». Затем священник три раза осеняет купель крестным знамением и произносит: «А посему благословляю тебя, о, сотворение воды, живым Богом — Святым Богом — Богом, который в начале своим словом отделил тебя от суши и чей дух носился над тобою».
Во время этого ритуала вода в купели и сама купель принимают духовно женственную значимость, в то время как священник действует в качестве мужского представителя мужского Бога. Между тем, преображение воды продолжается. Священник возвещает: «Благословляю тебя также Господом нашим, Иисусом Христом, его единственным Сыном, который в Кане Галилейской превратил тебя в вино дивным чудом своего могущества, ходил по тебе яко посуху, был крещен в тебе Иоанном в Иордане, и заставил тебя течь из своих ребер, и повелел свои ученикам крестить и быть крещеными». Священник добавляет, что «природные способности [воды] очищать тело пригодны также и для очищения души».
В этот момент вода и купель не только духовно преобразились в женские сакральные символы, но и превратились в действенные ритуальные инструменты очищения души, когда она возрождается и становится христианской. В первый раз священник погружает в воду пасхальную свечу. Делая это, он нараспев произносит: «Да снизойдет сила Святого Духа во всю воду этой купели и сделает всю ее сущность плодотворящей и способной к возрождению». Воды Иордана, в которые сошел Святой Дух, когда крестился Христос, уподобляются символическому лону, вода становится плодоносной, а купель — способной возрождать грешников.
Когда священник наливает воду, он говорит: «Да оплодотворит он (т.е. Святой Дух) эту воду, приготовленную для возрождения человека, тайной смесью своего света, дабы благодаря святому зачатию божественное потомство могло возродиться к жизни из незапятнанного лона священной купели новым созданием, и да родятся все, кто отличен полом и возрастом, родительским благоволением во едином младенчестве».
Тем самым драматически разыгрывается половой акт. Пасхальная свеча, погружаемая в купель, открыто говорит об этом. Устный обряд, призывающий к вмешательству Святого Духа, возвещает о святом зачатии «в незапятнанном лоне священной купели». Обряд крещения сформирован и обоснован приравненными друг к другу женскими символами Благовещения и вод реки Иордан.
Священник вынимает пасхальную свечу из воды. Он нараспев произносит: «Да будут смыты здесь пятна всех грехов. Да очистится здесь человеческое естество, сотворенное по твоему образу и подобию и обновленное во славу твоего престола, от всей скверны Старого Человека, дабы все, кто принимает это таинство возрождения, родились снова новыми детьми истинной невинности».
Священник обливает людей и выливает в воду купели в форме креста елей катехуменов. Он говорит: «Да будет освящена эта купель и оплодотворена елеем спасения, ибо таковы возрожденные в ней в жизнь вечную». Он выливает в купель миро (освященный елей с пряностями). «Да будет содеяно во имя Троицы вливание мира Господа нашего, Иисуса Христа, через Святого Духа, Утешителя». Затем священник перемешивает елей и воду и крестит кандидатов обычным способом.
Свеча как символ святого мужского Бога, Христа, погружается в плодоносные воды «непорочного лона». Чистый восковой символ Христа (продукт социального труда сообщества пчел), духовно действенное миро и елей вливаются в воды, и ритуальное духовное лоно становится таким образом плодоносным и способным к возрождению всех людей, которые из него выходят. Они входят в нее взрослыми грешниками, а выходят невинными младенцами. Символически, однако, они так из него и не выходят, ибо — по вкладываемому сюда намерению и с точки зрения идеала — навечно остаются в укромном вместилище духовного тела Матери. Нет нужды даже говорить о том, что этот обряд и представления, которые он выражает, являются нелогическим аналогом христианской веры в духовное зачатие Христа, Нового Адама. Мария, непорочно зачатая, оплодотворяется Святым Духом, третьим лицом Единого Бога, и в этот самый момент она слышит слова: «Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою, благословенна Ты между женами... и благословен плод чрева Твоего [Господь Иисус]»[252].
Кандидаты, духовное потомство символического сексуального акта крещения, — это «новорожденные младенцы, молящие о молоке спасения». Обряд крещения, будучи инициациационным ритуалом второго рождения, представляет собой символическую формулировку супружеского акта, происходящего вследствие него зачатия и рождения нового поколения. В более абстрактном плане, он символизирует видовые отношения, необходимые для поддержания биологической преемственности и непрерывности существования социальной группы. В этом обряде драматически разыгрываются духовный союз Христа, Жениха Церкви, с его священной супругой и духовное рождение и возрождение кандидатов. В крещении Христос и Церковь рождают нового христианина, признают и помечают это новое существо как члена своей вечной семьи, «окрещая» его новым именем. Своим именем, существом и формой новорожденный создан по образу и подобию Отца.
Вернемся, однако, к ритуалу. Тем временем, в Великую субботу, Христос лежит мертвый в своей могиле, ожидая возвращения к жизни. Неофиты тоже духовно мертвы и пребывают в ожидании возрождения к вечной жизни. В пасхальное утро они вместе с Христом должны пробудиться от смерти к жизни. Непорочное лоно крестильной купели «принимает» тело, «умершее во грехе», и посвящаемого омывают спасительные воды. Могила тоже принимает в себя разложение тела, которое умерло и теперь должно возродиться, а в представлении многих верующих также и восстановиться в качестве того же самого организма и той же самой личности в Судный день. Таким образом, в одном переходном обряде соединяются рождение и смерть. Более того, они связываются одновременно с супружеским соединением Христа, возрожденного Бога, со своей супругой Церковью.
Михель в «Литургии Церкви» делает это ясным и очевидным: «Мистический союз Церкви с Христом в его возрожденном величии вызывает в ней порыв радости, трепет которой продолжается на протяжении литургии всей Пасхальной недели, вплоть до освящения этого союза в воскресный день Пятидесятницы. Новоокрещенные, которые будут в течение этой недели носить на себе белое одеяние своего нового блаженства, ликуют от своего возрождения вместе с Христом к новой славе»[253].
Имеется ряд символических последствий символического преображения смерти в рождение. Открытая могила Христа и каждая земная человеческая могила, из которой выходят на свет воскресшие и возрожденные индивиды, — это явно женские символы. Христианские символы, тем самым, оказываются параллельны идее женственной и плодородной земли и отождествляются с ней. В обрядах освящения одного их основных кладбищ Янки-Сити, трансформировавших секулярный грунт в сакральную землю, о нем, как и о могиле Христа, прямо говорилось как о Матери и о могиле. Мертвое тело, подобно оскверненному мирскими переживаниями грешному неофиту, должно благодаря финальным ритуалам и таинствам, следуя прототипическому опыту Христа, вновь восстать, заново родиться из чрева земли. Символически, смерть всего лишь начало; это «зачатие», которое становится в конце концов рождением в небесной семье Бога.
