загримировался, сделал синяк под глазом; он меня почему-то особенно грел и стал чем-то вроде ключа, который сразу вводил меня в образ. Как только мне наводили синяк, во мне пробуждалось что-то новое, чего я доселе в себе не ощущал, -какое-то новое удальство, какой-то размах, какая-то бравада. Кий, шары на бильярде, пиво, синяк, пьяный угар, Васька-половой, на которого можно орать, - все это создавало атмосферу, где мой Дымба чувствовал себя, как рыба в воде.

'Оборона Царицына'. Режиссеры С. и Г. Васильевы. Ленфильм'. 1942 год. С. и Г. Васильевы работали много и увлеченно: они добивались точности в актерском исполнении и выразительности кадра. Их ближайшим помощником был оператор А. Сигаев

И можете себе представить, что творческий рывок, который проявил весь коллектив, оказался очень плодотворным. Работали все вдохновенно, не думая о времени, работали не за страх, а за совесть. В свободную минутку кто-то отдыхал, кто-то пил горячий чай или ел вовремя поданный обед, но все продолжали работать.

Сцену сняли в трое суток при самом высоком качестве. Непостижимо, но факт! "Авось, сойдет" - в нашем лексиконе не существовало.

Снимали невиданными темпами.

'Оборона Царицына'. Режиссеры С. и Г. Васильевы. Ленфильм'. 1942 год. Этот эпизод 'Обороны Царицына', где мой герой -казак Перчихин прощается со своей подругой Катей Давыдовой, (ее играла В. Мясникова), был снят перед самой эвакуацией Ленфильма' в Алма-Ату

Москвин, мрачный человек в очках, и Козинцев, - они руководили съемкой - решили снимать, отказавшись от нескольких дублей. Все снимали с одного раза.

Практика показывает, что, как правило, лучший кусок всегда бывает первый, а уж по актерской линии он всегда самый волнующий: все творческое кипение, весь творческий экстаз почему-то выражаются в первой съемке.

- А если кусок не удался, если где-то будет брак, то еще сутки добавим, - решил Козинцев, - и переснимем уже наверняка.

'Оборона Царицына'. Казак Перчихин рассказывает о походе Ворошилова

Так и делали, и эксперимент целиком себя оправдал.

С. М. Киров, живший недалеко от студии, гуляя вечерами, очень любил заходить на съемки и смотреть отснятый материал. Сцену на бильярде он смотрел несколько раз. Посмотрит текущий материал, а потом попросит:

Покажите Чиркова с Жаровым на бильярде, уж очень лихо играют!

'Оборона ЦарицынаСнимать эту сцену мы выехали в ту самую казачью станицу, где происходили исторические события

обороны Царицына

Творческий бросок и такое боевое содружество во время работы очень сблизили меня со всем коллективом.

Особо меня привлекал молчаливый и хмурый, с лицом аскета, оператор Андрей Москвин, человек, для которого, если перефразировать Михаила Щепкина, "Ленфильм" был: "Моя студия - мой дом! .

Спокойный и медлительный внешне, он был яростным и горячим в работе, зажигая и не позволяя ни на минуту угаснуть своим товарищам. Осветительные приборы он расставлял в декорации весьма оригинальным методом - молча шел на то место, где должен стоять источник света, и плевал -через минуту там уже горел свет. Новатор и изобретатель, он все свободное время проводил в технических мастерских, что-то сооружая и вытачивая.

'Оборона Царицына'. Отбивая атаку белых, Ворошилов (Н. Боголюбов) дал очередь из пулемета

Однажды для окончания декорации или досъемки мне пришлось после спектакля выехать в Ленинград. Ездил я часто, но это был день, в который студия обычно не работала. Приехал рано.

В коридоре меня встретил Андрей Москвин. Не отвечая на "здравствуй, Андрей!", он молча взял меня за лацкан нового

пиджака, ткнул ножом, прорезал большую дырку и, сказав: "поздравляю", пошел дальше. Коридор был пуст, спросить, рехнулся Москвин или нет, было не у кого, и я пошел в комнату группы. Только здесь выяснилась причина такой эксцентрической выходки Андрея: утром в газетах был

опубликован приказ о награждении группы киноработников орденами. Меня наградили орденом Трудового Красного Знамени. Вечером мы сидели в "Астории" у меня в номере, и Москвин молча, но с большим вкусом, пил за мое здоровье.

Чтобы образ Мартына Перчихина получился живым и ярким, необходимо было найти лаконичный жест и выразительную мимику. Г. Васильев на репетиции перед съемкой

V/ m а и U U U

Григории Михаилович, худой, элегантный, очень моложавый, с юношеской фигурой, говорит тихо, наклонив голову набок и сложив руки лодочкой, изредка дирижируя ими, как бы подчеркивая важность сказанного. Слушать его - одно удовольствие. Говорит он необыкновенно увлекательно и всегда интересно.

Он человек веселый и общительный. Любит и острое словцо, и остроумный рассказ, но я никогда не слыхал от него разговоров пустых и никчемных.

Стоя у аппарата всегда рядом с Москвиным, он был - весь внимание. Глаза обострялись, и актер, видя это, невольно подтягивался, приобретал рабочее состояние. Он не показывал актеру сцену, он ее лепил, выстраивал своими короткими указаниями, которые легко было выполнять. Актер все делает сам, но под пристальным взглядом понимающего и знающего, чего он хочет и чего ему нужно добиться, прекрасного художника Г. М. Козинцева.

Этот броневик был вывезен из Ленинградского музея в станицу под Царицын для наших съемок. Увы, он остался в станице, когда туда приблизились немецкие войска и съемочная группа эвакуировалась

Энциклопедист, человек с отменным вкусом, великолепный педагог, он прекрасно знает всю механику и психику актера.

Я провел с ним много дней в творческом труде. Когда заболел в Алма-Ате брюшным тифом Г. Раппапорт, режиссер картины "Воздушный извозчик", то Григорий Михайлович, по нашей просьбе, выручил заболевшего товарища и продолжал съемки, сделав несколько великолепных сцен.

Леонид Захарович Трауберг человек на редкость выдержанный; воспламенить его, вывести из равновесия во время работы было почти невозможно.

Всегда размеренный и точный, он производил впечатление педанта, как будто сознательно надев на себя маску некоего старого холостяка. Может быть, именно эта замкнутость иногда отпугивала от него людей.

И возникал парадокс: Трауберг дичится людей, избегает их, и в то же время свои общественные обязанности выполняет охотно, с любовью, отдавая людям много тепла.

Леонид Трауберг очень сердечный и добрый человек, но проникнуть в его сердце, быть его другом - стоило многого. "Пуд соли надо съесть", прежде чем он откроется перед вами во всей своей человеческой красоте. В сотрудничестве с Козинцевым, которое в те годы было так плодотворно, он был писателем, сценаристом. И в этой роли был, как жонглер, -ловок, точен, знал все секреты механики, которая движет сюжет и интригу.