Внезапно она почувствовала, как на её обнаженные плечи легли широкие горячие ладони. Что-то внутри неё встрепенулось и потянулось навстречу теплу. Обжигающее дыхание мягко прошептало ей на ухо:

– Ты дома, моя Волчица.

Воспоминания нахлынули на неё бурной волною. В сознание ворвалась вся память предыдущих поколений её рода. Мирра застонала и обхватила ладонями свою голову.

– Тшш, девочка. Это непросто, я знаю. Первое обращение очень болезненно, – Гор прижал её к своей груди, убаюкивая как ребенка.

– Я слышу их голоса. Они пронзают меня как иголки.

– Это зов твоих предков, моя лада. Зов твоей крови. Ты привыкнешь со временем и сможешь контролировать этот зов, – Гор сжал еще крепче Мирру в своих объятиях, – Теперь я чувствую тебя. Теперь твоя память, твои воспоминания – это и мои воспоминания предков.

– Как же это могло произойти? – её человеческое «я» еще не могло принять эту информацию, что она потомок единого с берсерком рода Волков. Но её пробудившаяся волчья натура уже знала ответ на этот вопрос.

– Я впервые принимаю в себя воспоминания пробудившегося сородича, – сказал Гор, нежно гладя её по растрепавшимся влажным волосам и обнаженной белой спине, – Такого еще не случалось со времен создания нашего мира. В одно мгновение я обрёл не только эти знания, но и возможность быть с тобой. Это удивительное чувство, лада, я будто наконец-то стал единым целым! Единым целым с тобой.

– Я тоже, мой волк, – устало улыбнулась девушка, – Но до сих пор не могу поверить, что такое могло произойти именно с нами, – через мгновение она вздрогнула от болезненной судороги, пронзившей её, – И эта боль, Гор… Моё тело словно разрывается на мелкие кусочки.

– Твоё человеческое тело меняется, приспосабливаясь к новой сущности оборотня. Твоей крови стало в несколько раз больше, изменилась твоя кровеносная система, видоизменились твои внутренние органы. Ты стала другой – прими это, – он посмотрел в её глаза, в которых появился новый блеск белого огня в темноте зрачков, – Даже Я, зная КТО я, очень тяжело пережил начальный период своего обращения. – Он ухмыльнулся, глядя в сторону, – Медведю с ведьмой пришлось несладко со мной. Они едва сдерживали мои инстинкты, пока я не смог их обуздать.

– Я чувствую голод. Понимаешь? – Мирру смущало, что она об этом говорит, но она не могла контролировать себя, – Безудержный всепоглощающий голод, – она судорожно вздохнула.

Гор, понимающе кивнул головой, и растянулся на сырой земле, заложив руки за затылок.

– В моё время Ягги не выдержала моего поведения и отправила меня к лесным Наядам. Откуда я вернулся лишь спустя десять рождений луны, – на лице волка заиграла лукавая улыбка, – Я был очень молод и лишь вошел в тот возраст, когда мне понадобилась впервые женщина. И тут меня настигло первое обращение, – он притянул к себе сопротивляющуюся Мирру, демонстративно не обращая внимания на то, что ей не понравились рассказы о жизни с Наядами.

– Я помню этот голод волка. Я ненавидел берсерка в себе. И спрятал его глубоко внутри. Но он проснулся вновь, когда я пролил кровь на Лиловом Поле. Я помню, как прижимал тебя к тому несчастному дереву, которое чуть не вспыхнуло от моей страсти к тебе. Я едва смог обуздать себя, когда после своего перерождения ты буквально упала в мои объятия в доме Yauh, – он провел нежно пальцами по мерцающим лиловым узорам на её бедрах, буквально поглощая их глазами, – Такая жаркая и такая беззащитная.

Гор резко перекатился, подмяв её под себя и сдерживая её запястья за спиной. У самого уха он прошептал ей:

– Я утолю наш голод, моя волчица. Лишь прошу, не пытайся его сейчас контролировать. Отдавайся этому пламени.

Вдруг земля под ними содрогнулась, и молнии яркими вспышками прошили темноту ночи.

Практически бессознательно волчица обрела звериный облик и посмотрела на своего волка. Звери возвышались над землей статными зверями. Они были истинными хозяевами этой степи и этих гор. Тьма на западе сгустилась багровыми клочьями.

– Мы должны вернуться в замок, – услышал волчица зов вождя и, повинуясь, помчалась за ним, попутно вдыхая пряный запах трав лета. Лета, которое ступило на эту землю и расцветало яркими красками.

Аида приземлилась уже далеко от того места, где происходило сражение волков с фуриями. Грифон припал на одну лапу, поджав раненую, и завалился на бок. Жрица, вылетев из своего седла, покатилась по свежей траве, царапая плечи и щеки о колючий кустарник. Застонав, Аида отползла к ближайшему дереву, упершись в него спиной. Бедро, раненное Тенью, горело жгучим огнем, будто разъедая изнутри. Эта девчонка нарушила все её планы, но эта война еще только началась.

Грифон хрипел и не желал подниматься. Аида отбросила со злостью плетку с шипами, понимая, что животное не подчинится ей уже. Она не была готова к такому повороту событий. Последней её возможностью вернуться в Храм был портал, для открытия которого требовался ритуал. Но Аида никак не могла сосредоточиться из-за ран.

Она давно не испытывала обычной человеческой боли и это сбивало её с толку. Истекая кровью, бледнея и теряя последние остатки сил, жрица чертила на дереве своей же кровью знаки для открытия портала. Вдруг среди деревьев она заметила мелькающие тени. Синяя амальгама портала засверкала, озаряя полянку магическим свечением. Но когда Аида дотронулась до его поверхности, то вместо того, чтобы поглотить её, портал с яркой вспышкой обжег ей руки и отбросил от себя, захлопнувшись.

– Нееет! – закричала жрица, упав на колени. – Этого не может быть! – застонала она, вырывая в бессильной злобе траву с корнями под своими ногами, – Кто-то предал меня...

Портал в Храм был под защитой, но её должны были пропустить... Что-то пошло не так.

В глубине деревьев послышались шорохи и неясные голоса. Аида вскочила и побежала в сторону, где, как ей показалось, никого не было. Колючие ветки кустов и деревьев как будто специально норовили зацепить ее, задержать. Они раздирали в клочья её багровое шелковое платье, царапали лицо, руки, выдирали её густые черные локоны. Вдруг сбоку она заметила яркую синюю вспышку портала и резко остановилась.

– Наконец-то! – резко выдохнула Аида и остановилась, – Этим тварям никогда ничего нельзя доверить...

Она была уверена, что служители из Храма пришли забрать её. Вдруг раздался тихий свист, и её резко отдернуло назад. Шею стянуло широкой кожаной петлей. Она едва успела прохрипеть: «Я здесь... Помогите...», как её поволокло по земле в противоположную сторону от синего свечения. Аида увидела толпу волосатых существ, весьма похожих на людей, которые окружили её.

– Фай! Фай Афи! (Поймали! Поймали колдунью!) – раздавались крики со всех сторон. В этот момент кто-то ударил её по затылку и сознание померкло.

В голове гудело как в колоколе на Верхнем Ярусе Храма. Она попыталась пошевелиться, но руки и ноги онемели и неприятно покалывали. Открыв, наконец, глаза, Аида осознала своё жалкое положение пленницы. Она была привязана к дереву спиной. Вокруг неё повсюду возвышались непонятные холмики, напоминающие то ли огромные муравейники, то ли кротовые норы. Земля под ее ногами мелко вибрировала, словно в её недрах мелко топотали чьи-то лапки. Много лапок. Вокруг не было ни души.

– Я спалю весь этот лес, – процедила сквозь зубы Аида. Она злилась на себя, что не среагировала сразу на нападение и позволила пленить себя. Рана на бедре пылала огнем, её била мелкая дрожь. Мысли в голове путались только она начала произносить заклинание: «Агни ааг...», как её рот был зажат чьей-то ладонью и в мгновение на шее что-то защелкнулось. Что-то холодное и металлическое.

– Лакад лаакад алсама'биллисэник кэу'ахракад нафсак, – прошептал на ухо ей низкий бархатистый голос.

Аиду будто прошило насквозь током, и она, встрепенувшись, замерла.

– Ты понимаешь меня, темноглазая? – прошелестел вновь голос, – Ты лизнула небо языком и обожглась, – его необычный голос с придыханием и акцентами на глухие звуки обжигал её как пустынный ветер самум, – Если ты произнесешь здесь хотя бы одно магическое слово, то мы не успеем и моргнуть, как эти твари сожрут нас.