Вдруг лиственный полог расступился, и она оказалась на небольшом каменистом пятачке – это была вершина скалы, под которой светились зеленым светом воды главной реки Нави – реки Мёртвых, несущей в себе бесчисленное множество душ прямиком в подземные царства нежити. Мирра медленно подошла на самый край обрыва и посмотрела вниз. В голове медленно кипели мысли: «Для чего теперь всё это?» Ей показалось, что из мутно зеленых медленнотекущих вод к ней протягивались призрачные руки и звали её с собой. Кому она теперь нужна? Смотреть как тот, кому она отдала своё сердце, будет жить, лелеять своих детей, целовать свою пару… Слёз уже просто не было. Она просто стояла на краю, опустив плечи, и смотрела в вялотекущую зеленую бездну. Призраки безмолвно звали её разделить с ними их участь.

– Неужели для тебя так важно быть первой? – раздался сзади голос обладателя темно-синих глаз.

– Что? – рассеянно переспросила Мирра, обернувшись, – Я не хочу быть первой… Я хочу быть единственной…

– Послушай старого доброго хм… развратника, – улыбнулся Сатир и подошел к ней ближе, – Он наверняка уже познал много женщин, так что ты не можешь быть единственной. А, во-вторых, милое создание, – он провел пальцами по её щеке и шепнул на ухо, – Мир меняется, скажу тебе по секрету. И даже эта рыжая ведьма никогда не может сказать с абсолютной уверенностью, что ждёт нас впереди. Просто иди туда, куда зовёт тебя твоё сердце. Если ты не постучишься в эту дверь – как же ты узнаешь, ждут тебя или нет? Это только я, моя дорогая, держу всегда открытыми дверь в мою постель, – засмеялся Сатир, – то есть сердце, я хотел сказать, – и весело подмигнул.

– У тебя вообще нет этих чёртовых дверей! – пробурчала Мирра, – Как и сердца наверняка. Всё решает другой орган.

– О, да, девочка, ты меня раскусила, прям до кончика хвоста! – Сатир потёрся об её ухо своей щекой.

– Хвоста?! – Мирра подняла удивленно глаза, – Ты же сказал, что это ведьмины сказки! – прищурилась она.

Сатир развёл руки в извиняющемся жесте, и Мирра внезапно увидела из-за его спины длинный хвост, которым он резко обхватил её за талию и, смеясь, прижал к себе.

– Я чувствую себя такой одинокой, – она прижалась щекой к его груди и закрыла глаза.

Впервые в своей долгой жизни Сатир не утащил женское существо к себе в логово и не предался с ней долгим и бурным любовным утехам, а просто слегка неловко обнял девушку. Он посмотрел в сторону призраков из реки и почти беззвучно сказал, – Никогда не спеши туда, девочка...

Пещеры оказались ближе, чем казалось Мирре. Из тумана выплыли призрачные очертания ощеренных каменными зубьями темных провалов.

– Здесь мы можем выйти в район Северных гор на поверхностный мир, – Ягги поморщилась, – Но я не могу точно сказать, куда они могут тебя вывести.

– Меня? – Мирра испуганно взглянула на мрачные зияющие дыры в скале, затянутые молочно-бледной паутиной, – Я сама туда пойду? Нет, Ягги, прошу тебя! Это никогда не заканчивалось добром, когда я оставалась одна!

– Девочка моя, ты пройдешь только те испытания, которые тебе суждено пройти. Рано или поздно, но неизбежно пройдешь, – ведьма ласково погладила её по волосам, – Отбрось свои сомнения и страх, они тебе не попутчики. Я проведу тебя немного, нам есть еще, о чем поговорить, милая моя.

Мирра вздохнула и с надеждой посмотрела на Сатира, который с непринужденной улыбкой поигрывал пушистым кончиком своего длинного черного хвоста:

– Спасибо тебе, Сатир. Ты не только спасал меня из разных неприятностей – ты дал мне веру и бальзам на душевные раны, – девушка грустно улыбнулась и отвернулась, закусив губы, чтобы слёзы предательски не потекли из глаз.

– Подожди, Ягги! – Сатир одним прыжком оказался в тесной близости с Миррой, – Девочка не оплатила мои услуги, – сказал он, прижимая девушку крепко к себе и не сдерживая очень уж довольной ухмылки. Мирра вздрогнула, не в силах оторвать взгляда от темно-синих бездонных колодцев его глаз. Сатир широко улыбнулся и, наклонившись к ней так близко, что она чувствовала его горячее дыхание на своих губах, прошептал:

– Только вот я не хочу, чтобы мне оторвал голову какой-нибудь молодой волк. Пусть это будет моим подарком тебе, девочка, – он подмигнул и вложил ей в ладони амулет в виде глубоко-синего небольшого шара на тонкой цепочке, – Эту цепь не под силу разорвать, ни магии, ни мечу. Лишь обладатель этого амулета может сделать это по своему желанию. Возможно, когда-нибудь тебе понадобится моя помощь…. Я тебя услышу.

Слёзы всё-таки предательски брызнули из глаз. Мирра, зажав крепко в ладони амулет, на мгновение прижалась губами к плотно сжатым губам Сатира.

Прошептав беззвучно, – Спасибо, – она положила камень в кожаный мешочек на поясе и побежала вслед за Ягги вглубь темноты зева пещер.

Сатир лишь растерянно и грустно проводил её глазами вслед. Еще никогда ему не приходилось делать таких поступков. Он отдал ей амулет своего сердца. Мир действительно менялся.

Мирра пробежала несколько шагов внутрь пещеры и внезапно осознала, что вокруг исчезли все посторонние звуки. Словно весь окружающий мир утонул в туманном мареве чрева скалы. Очертания того, что осталось снаружи, будто размылись и размазались, хотя от выхода из пещеры девушку разделяло всего пару шагов. Возле гигантского сталагмита в окружении вязкой тишины стояла Ягги, прислонившись к нему спиной, и задумчиво смотрела вверх.

– Странно, правда? Мы здесь всего лишь в одном мгновении от Яви. Мы практически можем дотянуться рукой до живого мира... Мы можем дотянуться даже до их снов своими призрачными образами, – ведьма как будто ушла мыслями куда-то совсем далеко отсюда, – Но если попытаемся пройти к ним напрямик, то не совпадем с ними во времени. Нас встретит либо их развеянный по ветру прах, либо их предки, либо еще нерожденные потомки. Время этих абсолютно противоположных миров идет совершенно по-разному, порой, даже вспять. А сейчас мы находимся на тонкой меже между ними – неверный шаг и мы попадем в неведомое пространство и неведомое время. Поэтому надо пройти по чётко проложенному пути.

– Как мы узнаем его? Как мы поймем куда идти? – нахмурилась Мирра.

Ягги улыбнулась и Мирра заметила, что ведьма в руках накручивает тонкую белую шерстяную нить на клубок.

– Вот твоя путеводная звезда, – ведьма что-то тихонько шепнула клубочку и бросила его в темноту. Он быстро укатился, оставляя за собой белый искрящийся след разматываемой нити. Ягги повернулась к Мирре, – Мир меняется. Рано или поздно мы все исчезнем в тягучих волнах реки забвения. Даже я, девочка. Даже я уйду в мир своих предков, – её голос густо наполнял и обволакивал пространство вокруг них, – Но мы можем оставить в этих мирах тонкие нити, из которых соткана вся сущность нынешнего, будущего и прошлого бытия. Чем сильнее духом будут существа, тем крепче нити, на которых держится мир. Пока в нас будут жить вера и любовь, пока мы будем бороться во имя веры и любви, пока мы будем сеять вокруг веру и любовь, бастионы миров не смогут пасть перед тьмой, проникающей в наши сердца и души и разъедающей всё вокруг.

Мирра, подняв голову, смотрела в темноту невидимого свода пещера. Внезапно она поняла, что вокруг наступила абсолютная тишина, а на месте ведьмы лишь рассеивался бледно-рыжий дымок, пока не исчез бесследно. Мирра осознала, что теперь уж точно осталась одна, но в душе почему-то не было страха. Она улыбнулась и сделала шаг навстречу бездне.

Обжигающий ветер красного солнца гнал волну бури, на волнах которой новоиспеченная главная жрица Храма возжелала поднять свою новую армию и направить во все уголочки миров, чтобы ни одна живая душа больше не могла помешать её планам. Она жаждала возродить разрушенный портал, который открыл бы ей путь в желаемый мир Терры. Будто что-то извне, будто в серой мгле, нашептывало ей эти мысли, и она не могла противиться этой жажде.