Но дева отлично видела его желание, разве она могла исполнить его? Вполне возможно, что это было очередной ловушкой алхимика. Она должна сдержаться и не дать поймать себя в одну и туже сеть, несколько раз подряд. Да и печать уже достигла своей кульминации и начала угасать. Маленький элементаль также это почуял, начав восполнять свою энергию, в попытке восстановить связь с хозяйкой.

«Жаль… Ты потеряла свой единственный шанс». — облегчённо усмехнулся Алан, зажигая в своих руках маленький огонёк.

Этот огонёк он, без какого-либо страха, отправил прямиком в голову девы. Капюшон тут же расплавился, не выдержав перепада температур, открывая болезненное, белоснежное личико. Но девушка не собиралась серьёзно защищаться, боясь коварных замыслов врага. Она лишь немного выпустила мороз у своей головы, чтобы огонь не нанёс непоправимый ущерб. Любые же раны или ожоги, она сможет в будущем восстановить дома. В небесном дворце.

Однако здесь был и тот, кто не желал видеть мучения своей дорогой хозяйки. Элементаль увидел как огонь влияет на деву. Это очень разозлило бескорыстное и доброе существо, которое всем своим сознанием желало лишь защитить своего товарища и друга. Понимая, что на данный момент дева бессильна, элементаль намеренно разорвал связь, вернув себе контроль над стихией.

Первым делом он, разумеется, изничтожил жалкий огонёк, посягающий на самое дорогое сокровище в его жизни. Ну, а дальше развернулся к потрясённому алхимику. Такой вид лишь рассмешил элементаля, даруя уверенность в успешной атаке. Он сконцентрировал всю свою энергию в одном месте, дабы сокрушить ничтожного врага, представляя радость и благодарность своей хозяйки. Однако, мир оказался не таким простым как он думал…

Внезапно земля затряслась, из-за чего дева упала на печать. Элементаль испугался за неё, ослабив свою атаку, чтобы поддержать хозяйку. Только он не заметил, как сменилось выражение алхимика. От неуверенности или страха не осталось и следа. Только злобный оскал красовался на его лице, пока алхимик медленно отходил от печати.

Как вдруг земля стала подниматься, окутывая собой сначала элементаля, а потом, в отельный ком, и деву. Алан Мусс незамедлительно направил огонь в новоиспечённый пласт земли, где сидел элементаль. Поскольку теперь он не мог спрятаться в хозяйке, его нужно было ослабить, выжав как можно больше энергии. И земля являлась отличным проводником для такого действа.

Вскоре пламя успокоилось, а земля, не выдержав перегрузку, рассыпалась, упав на истощённого грифона. Алхимик подошёл к нему и впрыснул зелье. Грифон в тот же миг потерял свою форму, превратившись в обычный шар света, поймать который не составило никакого труда. Алан просто поместил его в бутыль из мифрила.

— Ну что, Алан, доволен? — спросил появившийся из той же земли мужчина.

— Верно, Кенге. Даже очень. Я твой должник. Без тебя было бы невозможно добыть такой драгоценный экземпляр живьём.

— О да! Должок ты вернёшь сполна. Кстати, я тут нашёл прислужников, державших наживку, они твои?

По единственному желанию Кенге, земля расступилась, показав кучку грязных, измотанных бандитов и Солума с его эльфами. Алан сразу вернул свой серьёзный настрой и заговорил:

— Контракт выполнен, Джет. Ты и твоя шайка можете ступать. Гонорар я вам выплачу позже.

— Спасибо господин! Да хранят вас дев… духи наших предков! Нам было приятно работать с вами. Зовите нас ещё!

— Неужели? Тогда у меня есть один вариант, что скажешь? — откровенно издевался Алан.

— Но… Сэр! Нам нужно отдохнуть, пару дней… недель… нет, месяцев! Вот тогда мы можем…

— Брысь отсюда! Пока на расходной материал не пустил.

— Слушаюсь и повинуюсь, о благороднейший. — Бандиты пустились наутёк, забыв все свои вещи в частично разрушенной крепости.

Алан ещё некоторое время смотрел на удирающих бандитов, то ли получая удовольствие, то ли просто задумавшись о чём-то. Затем он всё же обратил внимание на Солума:

— Что касается тебя, Солум, подойдёшь позже в поместье. Есть разговор. Нюра будет там же. — Алан отвернулся, осматривая горящими глазами свой трофей, ему явно натерпелось использовать его для своих экспериментов.

--

Солуму пришлось сделать несколько кругов, дабы вернуть лошадей в целости и сохранности. Поскольку Витора оставили смотреть за лошадьми, то переправкой занимались только Солум с Нероной. За один заход получалось забрать только шесть животных. По итогу получилось всего три круга, что очень радовало Солума.

Подготавливая последних лошадей, Солум оглянулся, вспоминая поле битвы. Данное сражение было вне его способностей. Оно пугало Солума, но одновременно и вселяло надежду на будущее. Возможно, когда он станет сильнее и богаче, то сможет обратить эффект проклятья эльфов вспять и исправит ошибку, совершённую в юности.

— Алхимик. — раздался скрипучий, старческий голос женщины, одетой в некогда белоснежные лохмотья. — Я знаю, что ты идёшь туда, где будет девушка. Пожалуйста, позволь безобидной старухе сопроводить тебя. — Старуха едва могла говорить не то, что двигаться, одна из её рук полностью отсутствовала, но глаза до сих пор выражали непоколебимую уверенность в своём решении.

Солум всматривался в её глаза, вспоминая как совсем недавно оно была молода. Лёд, или по-другому Иса, сохранял её красоту до самого конца. Но лишившись его поддержки, деву ожидает скорейшая гибель. Две грани одной монеты: девы вступают в союз с элементалями и черпают безграничную силу из их сущностей, но они так сильно зависят от их присутствия, что потеря связи грозит потерей всего, в том числе и жизни… Алхимики же, поглощают сущность элементалей свой душой и впоследствии черпают силы из неё же. Однако сила человеческой души ограничена, при слишком больших затратах алхимик умрёт. И это притом, что человек может попытаться поглотить элементаля лишь два раза за жизнь, при третьей ошибке душа будет уничтожена. Это и есть главная причина того, почему платиновых столпов ордена существует лишь семеро.

Солум не стал отвечать старухе, лишь тихонько, в знак уважения, кивнул головой. Довести её до города не будет стоить ничего, а что будет с ней дальше, уже не волнует алхимика. Возможно Алан Мусс не побрезгует её добить словно мерзкую собаку или же это сделает его внук, всё равно жизнь этой старухи подошла к концу. А вот у Солума она только начинается если, конечно, в контракте не было подводных камней, которых Солум не заметил.

--

При входе в поместье Солума поприветствовали как важного гостя. Такого, на его памяти, ещё не происходило. Новое отношение могло означать лишь одно, его официально освободили. Конечно, это было приписано в контракте, но Солум всё равно переживал, ведь в делах был замечен платиновый алхимик, на которого не действуют контракты. Солум не знал, может ли Адам влиять на контракт своего внука, что могло грозить печальными последовыми. Но похоже, у некоторых членов дома Мусс ещё осталась честь.

— Прошу, сюда. — пригласил Себастьян гостей в банкетный зал.

Солум, вместе с эльфами и старухой зашли внутрь, после чего за ними закрыли дверь. В большом, шикарно украшенном зале свисали длинные, хрустальные люстры. Богатая мебель из чёрного дерева была украшена серебряными вставками. Повсюду стояли искусно сделанные уникальные, почти метровые вазы, созданные мастерами сотни лет назад. А вся мягкая мебель, включая стулья и небольшие коврики, были обиты бархатом. В центре всей этой роскоши восседал Александр, возле которого неуверенно и немного подавленно суетилась Нюра.

— Солум, здравствуй! Как тебе зал? Знаешь, его украшал лично дедушка. Ещё сорок лет назад, когда он был лишь серебряного ранга. Это самая богатая комната в поместье. Даже мой папаша опасается её разбазаривать.

— Прекрасно… Давай не будем ходить вокруг да около. Мне нужно подтверждение закрытия моего контракта.

— Если ты способен видеть прекрасное, то только потому, что носишь прекрасное внутри себя. Говорил один знакомый мне поэт. Поэтому будь мудрым, умей ценить прекрасное. Вот, например, она. — Александр подошёл к вазе в форме кубка, на ней был изображён первый глава ордена алхимиков — Рорук фон Гирнагуар. — Эту вазу изготовили более шести сотен лет назад. Говорят, что трое мастеров трудились целых тридцать лет, дабы добиться совершенной формы, идеального узора и в конце концов прекрасного творения. Знаешь, это похоже на наши жизни. Мы и есть те самые вазы, а люди вокруг — мастера, что создают из глины прекрасное произведение искусства.