Не мое дело.

Только мозг решает иначе. Перед глазами постоянно возникает голубая бездна.

Ненавидит меня.

И почему понимание этого так сильно злит?

Сжимаю кулаки и усиленно работаю в зале под чутким присмотром Аристарха. Тренер постоянно машет рукой, чтобы сбавил темп, но я не могу.

Стоит чертовым голубым глазкам всплыть в памяти, как я начинаю ускоряться и слышать только учащенный пульс, который бьет по вискам.

Выброс энергии не помогает. Телефон тоже.

Как идиот жду следующего дня, чтобы увидеть ее.

Вижу и злюсь, потому что Круг от нее и на шаг не отходит.

Лучше бы за Алиской так следил. Может, тогда она осталась жива.

Ненавижу.

Жду занятий в танцклассе, но Цветкова и здесь бесит.

Не приходит.

Показывает, насколько ей противно находиться со мной рядом.

Задевает самолюбие, но я перевожу себя в режим "пофиг".

Какое мне дело до Цветковой и ее синяков?

Никакого.

Кроме того, что сам сделал ей больно. Сжал запястья, и теперь она упорно натягивала на них рукава пиджака или водолазки.

Ловлю себя на том, что открыто пялюсь на нее все уроки, пока Листовская не видит и создает видимость прилежной ученицы.

Идиот.

Снова жду танцев, но приходится заниматься с Анной Васильевной, которая спрашивает про Ангелочка, а я пожимаю плечами.

Меня жизнь Цветковой не касается. Простой ответ.

Сегодня и вовсе нужно вновь играть счастливого сынка. Какой-то пафосный банкет для зажравшихся ублюдков, которые ставят моего папочку на пьедестал и поклоняются, как гребаному идолу.

Еду в тачке домой и снова кручу в голове тот момент, когда повалил нечисть на траву, и как она нервно одернула водолазку, словно боялась, что я увижу синяки. Черт!

Бью по рулю и сжимаю челюсти до боли, но даже она не приводит меня в чувство.

Останавливаясь на красный сигнал светофора, перевожу взгляд на автобус, стоящий в соседнем ряду, и вижу ее.

Чтоб тебя, Цветкова!

Не знаю, за каким дьяволом сворачиваю в ту же сторону, хотя мне нужно быть на празднике жизни через час, а из-за виляний по городу я точно опоздаю на банкет и получу очередной пинок от Александра Аристова.

Разум отползает на затворки, потому что увидеть маршрут Цветковой сейчас важнее. Может, так смогу накрыть их наркопритон.

На удивление падшая выходит около фитнес-центра, а я сижу в машине, соображая, что она может здесь делать. Денег на тренировки у нее точно нет, раз принимает подачки от Цербера.

Чтоб тебя!

Выбираюсь из тачки и иду в здание, хотя на телефон уже поступает напоминание о вечере.

Внутри все облагорожено, но останавливает охранник. Чмошный сморчок указывает мне отсутствие карты клиента. С тяжелым вздохом лезу за портмоне и достаю из него пару купюр, при виде которых у бедняги в глазах появляется блеск, словно помойной кошке протянули чашку с отборными сливками.

Вот, что творят деньги.

А ведь Цветкова не взяла…

Пищит нытик-Дан, сидящий в углу моей черепной коробки.

— Еще пару дам, если дашь камеры посмотреть. — Говорю прыщавому секьюрити и вожу купюрами перед носом.

Срабатывает, как всегда, на "ура".

Он проводит меня в небольшую комнатушку с мониторами.

— Я сам разберусь. — Намекаю недалекому, чтобы свалил и дал спокойно последить за Цветковой.

Переминается с ноги на ногу, но уходит. Сажусь в кресло и ищу Ангелочка по камерам.

От увиденного брови лезут на лоб.

Ангелика намывает полы в одном из залов, а я, как утырок, наблюдаю за ее действиями.

Нет, я еще в кабинете истории заметил, что она мастерски владеет тряпкой, только по моему представлению у всех девчонок развита эта способность — следить за чистотой.

Телефон разрывается, а я продолжаю таращиться на одноклассницу.

Работает, значит.

Очередная трель заставляет подняться и ехать домой.

Но мысли о падшей витают в голове даже, когда отец что-то говорит по дороге в ресторан, который сняли для проведения банкета. Забиваю на его гневную тираду, замаскированную под холодное спокойствие. Плевать, собственно.

Побеждает худшая сторона.

Отстраненно наблюдаю за ним и оберткой.

Ничего нового.

Куча еды и толпа толстосумов.

Привычный с детства мир.

Дожидаюсь момента, когда нас фотографируют, игнорируя просьбу-приказ отца нарисовать на лице улыбку, и покидаю ресторан с жутким желанием провалиться в сон, но, как на зло, уснуть не получается.

Перед глазами пролетают кадры с Цветковой.

Швабра, она, большой зал…

Наверное, во мне до этого момента дремал маньяк, иначе, как объяснить эту помешанность на падшей особе?

Даю себе установку на все наплевать, но она не срабатывает, как прежде. Внутри сидит червяк, который ворочается, когда Ангелочек появляется на горизонте. И стоит ей в очередной раз проигнорировать наказание, как я закипаю.

Борюсь с желанием зажать ее в темном углу и поставить на место. Кем себя возомнила?!

Другая бы радовалась или рвала на себе волосы за место в паре со мной, а эта нечисть нос воротит, хотя усиленно трет полы тряпкой!

Чтоб тебя, Цветкова!

Слишком гордая? Или глупая?

Может, оба определения через тире?

Дохожу до того, что прошу главного охранника отца пробить инфу про падшую. Теперь очередь на ожидание звонка становится больше. Янкевич упорно молчит, а набирать ему самому, значит, получить отказ.

В очередной раз стою в танцклассе и жду учителя. В голове бардак. Кручу телефон в руках, не имея желания лезть в интернет и загружать мозги очередной мировой новостью.

Давненько такого не было.

Замечаю Цветкову, стоящую за дверью, и меня несет…

Решила уйти? Да, и плевать, но нет.

Тащусь за ней, повинуясь какому-то идиотскому порыву.

— Стой, Цветкова, — говорю сразу, когда открываю дверь, — иди сюда. Поговорить надо.

Замирает и не спешит оборачиваться. Думает, а я кулаки сжимаю, ведь желание схватить ее за шиворот и втащить в зал слишком велико.

— Разве у нас есть общие темы для разговора? — Ощетинивается моментально и дарит ненавидящий взгляд.

Вижу, как напрягается, да я и сам не лучше.

Зубы бы не стереть от злости.

— Если продолжишь строить из себя птицу высокого полета и дальше, то общих тем станет намного больше. — В голосе проскальзывает угроза, как бы ни старался говорить спокойно.

Чтоб ее, а?!

— Я тебя слушаю. — Складывает руки на груди и смотрит на меня выжидающе.

— В зал зайди.

— Нет.

Как же бесит, а! Делаю шаг в ее сторону, а она отступает.

— Не войдешь добровольно, затащу силком, усекла? — Предупреждаю, но надеюсь, что у нее извилины работают нормально, по крайней мере, на уроках мозг точно включался.

Пыхтит, но идет. Не позволит к себе прикоснуться.

Только вот Максу все можно…

От разных мыслей голова на части раскалывается, а я жду когда Цветкова окажется в зале, после чего иду за ней. Снова обращаю внимание на тонкую талию. Какого вообще?!

Не все ли равно, как она выглядит?

Девка и девка. Ничего особенного.

— Говори. — Резко останавливается и оборачивается, чем сокращает расстояние между нами до мизерного.

Снова эти бездонные голубые омуты поднимают во мне волну злости. Чтоб тебя, падшая, а!

Ангелика

Чего мне стоит спокойствие, один бог видит, но я смотрю на Дана в упор и не хочу сдвигаться с места, потому что он воспримет это, как победу.

Очередной раз покажет свой гадкий характер.

— Давно работаешь? — Огорошивает меня вопросом, на который я не спешу отвечать.

— Тебя не касается, Аристов. Это все? — Еле сдерживаю дрожь, пробирающуюся из глубины.

— Дома все так плохо? Или отрабатываешь за что-то? — Снова выпытывает, а я перестаю дышать, потому что он слишком близко и давит на меня своей тяжёлой аурой.

— Еще варианты будут? Какие-нибудь пошлые намеки, чтобы потом при всех меня унизить. Ты же для этого выясняешь? — Все же не выдерживаю и делаю шаг назад, ведь кислорода не хватает.