— Хм, это максимум его помощи, — не отрываю взгляда от глаз Ангелики, которая искренне недоумевает и, видимо, не понимает, почему влиятельный человек не может вылечить свою больную супругу, — у него уже другая жена и жизнь. Избавился от человека, как от грязного белья. Заткнул всем рты и дальше играет роль идеального бизнесмена, отца и мужа.

Цветкова часто дышит и качает головой, а я вижу, что наша одежда слишком мокрая. Нужно что-то делать…

— Тебе нужно переодеться и выпить горячего чая, — говорю, выезжая с обочины, — сейчас быстро все оформлю.

— Просто отвези меня домой. Я переоденусь. — Произносит Ангелика и хочет убрать руку, но я переплетаю наши пальцы и не даю ей разорвать этот контакт.

— Ко мне поедем. Ближе будет. — Жму на газ, но не превышаю скорость, учитывая, как напугал этим Цветкову.

— Но… Твой отец… Это неудобно. Нет. Лучше домой. — Отворачивается, только руку не выдергивает, чем радует.

— Он на работе, а его обертка, — пожимаю плечами и бросаю взгляд на Ангелику, — она нам слова не скажет.

Лика тяжело вздыхает и не спорит со мной.

Бесполезно.

Я прав.

Ей нужно переодеться в сухое, только…

Решаю мгновенно, въезжая в город, и останавливаю машину.

Только сначала я кое-что сделаю.

Ангелика

Мне кажется, это те самые мгновения, когда ты ощущаешь, что в твоей груди, действительно, бьется сердце.

Сердце, которое оживает, стоит только Аристову оказаться рядом.

— Сиди здесь. Я сейчас вернусь. — Бросает мне прежде, чем успеваю открыть рот.

Дверка хлопает, и я смотрю на лобовое стекло, по которому ударяют крупные капли дождя. Не верится, что все это происходит со мной. Я вместе с Данияром… Еще и ездила к его матери…

Эмоции все еще не отпускают меня. Ее голос, вид Аристова после посещения клиники, да и рассказ, все это перемешалось внутри. Так больно…

За него больно.

Как можно вынести такое эмоциональное давление?

Я не представляла, что сейчас творится у Дана в душе. Наверное, армагедон, как минимум.

И рядом нет человека, который смог бы его поддержать в этот момент.

Снова слезы наворачиваются на глаза.

Так нельзя.

Никто не должен быть один, когда теряет близкого.

У меня есть Олежка, который просто не дал думать о плохом после смерти мамы.

А у Аристова никого нет.

Макс по странным причинам отстранился от друга, отец, видимо, занят иными делами, мама больна, а сестра умерла…

Что может быть ужаснее?

Пока я мысленно складываю весь пазл по частичкам, Данияр возвращается со стаканчиком горячего чая в руке и протягивает его мне.

— Держи, пей, пока не остыл и согревайся. — Я с широко распахнутыми глазами принимаю стакан и ощущаю, как аромат чая с лимоном щекочет ноздри.

— А ты? Почему себе не взял?

— Я за рулем. Неудобно. Пей, Цветкова. — Усмехается Аристов и медленно выезжает на нашу полосу.

— Спасибо. — Говорю вполне искренне, а Данияр слегка улыбается.

Делаю глоток и понимаю, что ужасно продрогла под дождем. Пальцы согревает приятный жар, исходящий от стаканчика с горячей жидкостью, и я отпиваю еще немного.

— Ты не пьешь чай с лимоном? — Предполагаю, нарушая тишину в салоне.

— Я к нему равнодушен, а вот напиток с имбирем, медом и лимоном самое то, — Дан кивает, не отрывая взгляда от дороги, — в кафе можно его найти, но Валентина готовит лучше всего.

— Кто такая Валентина? — Сама не замечаю, что успокаиваюсь, когда наша беседа перетекает в нормальную, а не агрессивную.

— Она вроде домработницы, но для мамы и меня значит намного больше. — Спокойно отвечает Данияр, а я киваю.

Мне все равно не понять подобных замашек с прислугой. Если раздавать всем статусы, то я как раз к последней категории и отношусь — обслуживающий персонал.

— Скоро приедем. Расслабься, Цветкова, тебя никто не обидит. — Дан бросает в мою сторону заинтересованный взгляд, а я делаю вид, что увлечена чаепитием, хотя внутри все содрогается от мысли о его доме и отце.

Я прекрасно помнила энергетику старшего Аристова. Высоковольтное напряжение, которое, стоит только тебе расслабиться, убьет в считанные секунды. Хоть Данияр и сказал, что его отец на работе, я хмурилась и ерзала на сиденье.

Интуиция подсказывала, нужно ехать домой, но я промолчала, ведь состояние Дана нормализовалось, и мне не хотелось снова видеть, как ему больно.

И странно было то, что я об этом думаю, словно…

Словно он мне важен…

А может, и правда…

— Приехали, Ангелочек, — Данияр заезжает во двор, а я замираю от того, какой огромный дом возник перед моими глазами, — пойдем. Не трусь, Цветкова.

Пока Дан выбирается из машины и обходит ее, снова слышу отголоски его Ангелочек, и почему я раньше не замечала, что он говорит это с особой интонацией…

Аристов не дает опомниться, открывает дверцу с моей стороны и ведет к особняку в два этажа, взяв за руку. Снова переплетает наши пальцы, от чего я начинаю гореть. Вроде и жест простой, а по мне будто разряд тока пускают, но выдергивать руку не хочется, скорее наоборот…

Внутри неимоверно красиво, и мне даже на миг кажется, что я попала в музей, настолько все блестит чистотой и роскошью. Данияр ведет меня наверх по лестнице, и я стараюсь не глазеть на окружающую обстановку, чтобы не выглядеть глупо.

По масштабу территория особняка просто ни в какое сравнение не идет с квадратными метрами нашей квартиры.

— Здесь можно заблудиться. — Все-таки вылетает у меня, и Данияр усмехается.

— Зато в детстве было очень интересно играть в прятки целый день. Я всегда выигрывал.

— Тут неделями можно прятаться. Не удивительно. — Иду по коридору, но Дан останавливается и открывает передо мной дверь, пропуская вперед.

Только сейчас замечаю, что все еще сжимаю стаканчик в другой руке. Аристов забирает его и ставит на тумбочку около кровати, после чего идет к огромному шкафу, а я обнимаю себя руками, ощущая неловкость и любопытство.

День сегодня такой необычный.

Прогуляла уроки.

И оказалась в доме человека, которого все это время считала своим врагом номер один.

Я рассматриваю помещение и подрагиваю от холода. По обстановке и атмосфере сразу можно понять, кто хозяин комнаты. Здесь каждая вещь кричит о Данияре. Останавливаю взгляд на рамке. Фотография испорчена, но лица видны. Девушка очень красивая. Вся в братца…

— Это Алиса? — Спрашиваю, когда Дан подходит ко мне и протягивает стопку сухой одежды.

Кивает, а я беру вещи, нервно сглатывая и не зная, стоит ли цеплять сейчас больную тему.

— Красивая…

Шумно дышит, а я поворачиваюсь к нему, оказываясь очень близко и продолжая дрожать. Промокшая до нитки одежда не лучший вариант в такое время года.

— Можешь переодеться в ванной, — указывает рукой на дверь, а сам не сводит с меня глаз, — и закройся, а то мало ли…

Ангелика

Ванная, как и предполагалось, оказалась огромной с современной душевой кабинкой и прочей сантехникой. Я же сразу закрылась, повернув ручку, как и сказал Аристов, хотя я сомневалась, что он вломится ко мне. После того, что произошло сегодня, такие его действия перекочевали в категорию сомнительного.

Я сняла свою одежду, радуясь тому, что хоть нижнее белье осталось сухим, и наспех накинула широкий свитер Данияра и теплые штаны. Он и о носках позаботился. Одежда пахла им, и я даже на несколько секунд притянула к носу ткань и вдыхала ее аромат, после чего одернула себя и пригладила руками.

Взяв свои промокшие вещи, вышла в комнату и опешила, потому что Дана не было. Мне мило улыбалась пожилая женщина в форме горничной.

— Здравствуйте… — Выдавила из себя, а она кивнула.

— Здравствуй, давай вещи мне, да и обувь тоже промокла? — Миролюбиво спросила она, а я растерялась.

— Да, но…

— Данияр разговаривает по телефону. Давай, не бойся. Я приведу ее в порядок, просушу и сможешь снова чувствовать себя комфортно. — Женщина забрала вещи, которые я отдала с осторожностью, понимая, кто передо мной.