Ангелика ежится от холода и останавливается рядом, покусывая губы.

Жду чего угодно.

Любой реакции.

— Это было неожиданно. — Говорит она, качая головой. — И я не представляю, как ты это перенес. Один.

— Так же, как и всё остальное. — Пожимаю плечами, прищуриваясь, пока Ангел делает еще один шаг, сокращая расстояние между нами. — Это что-то меняет?

— Не знаю, — она качает головой, — такая новость многое объясняет.

— Пойдем в тачку. Холодно. — Беру ее за руку, которая уже успела замерзнуть.

— Твой отец… Ваш… — Ангелика запинается, подбирая слова, да я и сам еще не привык к этому. — Странный он человек.

— Не странный. Просто циник. Без чувств и эмоций. Для него важна репутация и образ его семьи. Больше ничего не интересует. — Спокойно говорю ей, заводя мотор и регулируя поток воздуха.

— Ужасно.

— Не ужасней побоев отчима. — Хмуро перевожу тему разговора, выезжая с парковки.

— А когда вы были маленькими, он тоже был такой… — Она не может подобрать слов, и у меня на языке вертятся отнюдь не лестные определения для папочки. — Был так холоден?

— Да. Мне сначала не доставалось. Я слушался. Даже нравилось постоянное внимание других, деньги, гулянки, привилегии, но после того, что произошло с Алиской… — Запинаюсь и потираю переносицу, не отрывая взгляда от дороги. — Он ведь запретил ей встречаться с Максом. Указывал, что и как делать, а потом все вышло из под контроля, потому что она взбунтовалась. — Продолжать разговор не хотелось, ведь так я подтверждал свою слабость перед великим Александром Аристовым. — Теперь он следит за мной. За каждым шагом. При малейшем изменении сценария дает пинок под зад и напоминает, кому я должен целовать ноги. За тачку. За образование. За гребаную жизнь. — Сжимаю оплетку, ощущая, что начинаю закипать, вспоминая о слабом месте, которое отец уже два года использует, чтобы держать меня на привязи.

Цветкова дотрагивается до моей руки своими тонкими пальчиками и легонько поглаживает.

Мой упертый заземлитель.

Действует моментально.

Злость притихает, даже толком не разыгравшись.

Мы быстро добираемся до ее райончика, как раз в этот миг с неба начинают падать снежинки. Вижу, что глаза Ангелочка распахиваются и блещут радостью.

Улыбается.

— Спасибо, что довез, и за разговор с Максом. Не ожидала от тебя такого. — Говорит мне, переминаясь с ноги на ногу, когда выбираемся из спорткара и стоим около ее подъезда. — Спасибо.

— Не за что. — Усмехаюсь, глядя, как маленькие снежинки превращаются в капли на ее лице.

Вид завораживающий своей красотой.

Достаю из кармана кастет и подаю Ангелу.

— Что это? Зачем? — Ангелика вертит в руках утяжелитель. — Нет. Я не возьму.

— У тебя слабый удар. С ним будет сильнее. Он почувствует. Бей левой. Так не будет ожидать. — Говорю и сам убираю кастет в карман ее куртки.

— Хорошо. — Кивает и смотрит на меня с благодарностью.

— У меня есть вопрос, — начинаю с улыбкой, хотя уже ставил ее перед фактом, — ты моей девушкой будешь?

— Ха, — вырывается из Ангелики нервный смешок, — кажется, ты мне не оставил выбора. Тогда… — Она удивленно поднимает брови. — Это сейчас что? Видимость выбора?

— Нет. Он остается за тобой. — Пожимаю плечами и усмехаюсь.

— Вот как. — Протягивает задумчиво, а я не перестаю наблюдать за падением снежинок на ее нежную кожу.

— Да.

— А если я скажу нет, то что?

— Ничего страшного. Буду добиваться положительного ответа. — Улыбаюсь уже во все тридцать два норма, а Ангелика смущается.

— Хорошо. Я подумаю. — Выпрямляет спину и заявляет вполне смело.

— Подумай. — Пожимаю плечами с невинным видом, после чего резко притягиваю ее к себе. — Только вот тебе мотиватор.

Не дожидаясь ответа, впиваюсь в вишенки, которые столько дней не давали мне покоя.

Сладкие податливые губы.

Лишающие рассудка.

Замирает, но не сопротивляется, как раньше. Будто ждет чего-то. Напираю сильнее, заставляя углубить поцелуй.

Тело горит.

Дышать тяжело.

В миг, когда она начинает отвечать неловко и слабо, по легким словно пинка дают.

Не могу себя контролировать.

Тонкие пальчики ложатся мне на шею, а после зарываются в волосы, пока я прижимаю Ангела к себе сильнее.

Всего колбасит от этих ощущений.

Кажется, что у внутренних органов землетрясение.

Настолько сильно она действует на меня.

Нет.

Ангелика — не наркотик.

Наркотики убивают, а она возвращает к жизни.

Мой заземлитель.

Моя девочка.

Мой Ангел.

Ангелика

— Ко мне приходил Петр Иванович, — Елена Владимировна внимательно смотрит на меня, наливая чай, — очень хорошая новость, что вы наконец обретете нормального отца.

Киваю, впервые спокойно принимая чашку из ее рук. Без страха. Дрожи. И опасений, что вскоре нас настигнет беда.

— Лишь бы все выгорело с Владимиром. Я стану свидетелем его скотского отношения. Ты ведь знаешь, Ангелика, что я молчала по одной причине, — женщина опускается на стул напротив меня и тяжело вздыхает, — чтобы не сделать хуже вам. Не вздумай его жалеть, поняла? Обо всем расскажи.

— Хорошо. — Делаю небольшой глоток ароматного напитка и чуть ли не прикрываю глаза от удовольствия.

— Еще я хотела поговорить с тобой о Данияре, — завуч аккуратно ставит чашку на блюдце и смотрит на меня, — понимаю, что не мое дело, но… — Елена Владимировна вновь тяжело вздыхает, а я напрягаюсь. — Будь осторожней с этой семьей. Мальчик проблемный, но это не самое важное. Его отец…

— Елена Владимировна, я не хочу обсуждать семью Данияра. — Говорю тихо, но уверенно.

Мы уже встречаемся.

Общаемся.

Эти разговоры не изменят моего отношения к нему.

Чувствовала, что теперь все окончательно встало на свои места. В частности то, что происходило между нами. Стена рухнула, осталось подобрать кирпичики.

— Ладно, — мамина подруга улыбается, — просто будь осторожна. — Елена Владимировна поднимается и поправляет блузку, подходя к шкафу. — Я немного проявила инициативу, — она открыла дверку и достала оттуда пакет, от чего я напряглась, — знаю, что Арина хотела сшить тебе платье на выпускной. Она много об этом говорила. Выкройки нет, но цвет, я думаю, выбрала верно.

Я замираю и не знаю, что ей сказать. О том, что лежит в пакете, она оповестила, но я все же перевожу растерянный взгляд на мамину подругу.

— Не лишай меня удовольствия тебя порадовать. — Елена Владимировна протягивает руку с пакетом, и я его принимаю.

— Не нужно было… Вы и так для меня много сделали. — Говорю запинаясь, ведь грудную клетку разрывают разные эмоции.

— Посмотри, вдруг тебе цвет не понравится совсем. — Женщина улыбается и с ожиданием смотрит в мою сторону.

— Боже мой… — Вырывается, когда вижу прекрасную светло-голубую ткань, к которой прикоснуться страшно, не то что надеть наряд, который из нее пошьют.

— Что такое?

— Она очень красивая… — На глаза слезы наворачиваются от происходящего.

— Ох, камень с души… — Отмахивается Елена Владимировна и уходит на свое место, поправляя очки. — Теперь нужна выкройка. Арина ведь все приготовила? — Я киваю и часто моргаю, крепко сжимая ручки пакета. — Принесешь мне, а я уже договорюсь с портнихой. Будешь самой красивой на выпускном. Надеюсь, мысли о том, чтобы не приходить, пропали?

Почему-то краснею от ее взгляда.

— Да, пропали. — Спокойно отвечаю, понимая, по какой причине я изменила свое мнение об этом празднике.

Данияр.

Отношения с ним изменились резко и кардинально.

Никогда не подумала бы, что соглашусь с ним встречаться, а ведь я дала положительный ответ.

Его слова о том, что жизнь коротка, сыграли важную роль так же, как примирение с Максом.

Правда меня чуть не убила, но многое объяснила.

Поведение Круглова, который потерял любимую девушку, оказавшуюся на самом деле сестрой. Для него это то еще потрясение, но друг не показывал, насколько ему больно. Возможно, к лучшему, что он узнал об этом на два года позднее. Если бы правда открылась после смерти Алисы? Даже страшно представить…