— Да мёртвая она была. Приписали как ещё один висяк. Сколько таких, — машет рукой участковый.

— И зачем вы мне всё это рассказываете? — не выдерживаю я.

— Ну, вроде как совесть моя теперь чиста, — оправдывается участковый.

Прощается. Оставляет меня одну. Рядом только свора головорезов. Зверя среди них нет. Он бы не разрешил мне так долго на могиле сидеть и болтать со знакомыми. Ризван разрешает.

— Попрощалась? — спрашивает кавказец. — Пошли. Зверь ждать не любит.

Казалось, время было раннее. Но понимаю, что уже за полдень, когда в деревню возвращаемся.

— Ризван! — перед нами словно из-под земли вырастает Дамир. — Зверь злится, что девки его так долго нет.

— Привёл уже. Собираетесь?

— На низком старте. И… — мужчина подходит к Ризвану и что-то тихо ему говорит.

— Хорошо.

По лицу Ризвана не понять, о чём ему сообщили. Но едва мужчина отходит, Ризван «радует» меня.

— Зверь тебя в бане ждёт. Без трусов чтоб к нему пришла. И лифчик тоже не надевай.

Без трусов.

Ком противный сглатываю. Паникую, пятясь спиной. Кавказец меня настигает и встряхивает.

— В обморок не падай только. Иди, оденься, как сказал. И шуруй в бане. Быстрее придёшь — целее будешь!

Мотаю головой.

— Нет-нет-нет!

— Да! — рычит Ризван. Заталкивает меня в дом. Грозной тенью нависает. — Надоело мне с тобой возиться. Сопли подтирать. Будешь вякать — голой у меня пойдёшь. Ясно?

Ризван швыряет мне в лицо какие-то вещи.

— Переодевайся. Или я позову парней, чтобы помогли тебе. Трогать они тебя не станут — против Зверя не попрут в открытую. Но будь уверена, станешь любимой фантазией для дрочки.

Я обмираю от его слов.

— Выйди. Прошу.

— Ещё чего. Отвернусь, припадочная. С тебя довольно! — бурчит кавказец.

Я снимаю с себя одежду. Трясущимися пальцами сорочку длинную, белую натягиваю. Потом халат сверху надеваю.

— Готова?

— Да, — шепчу еле слышно.

— Тогда пошли, пока Зверь баню не разнёс! — командует Ризван.

Каждый шаг даётся мне с трудом. Рано или поздно это бы произошло. Ведь бандиты не бросают слова на ветер. Сказал — подо мной лежать будешь, значит, так и случится.

Но страшно до жути.

Не так я себе первый раз представляла. Думала, муж у меня будет любимый. Брачная ночь после свадьбы. И детки чтобы появились в любви и согласии.

Мечты это всё. Сладкие. Девичьи. Розовые-розовые, как закатное небо иногда бывает.

В реальности меня к головорезу ведут. Как подстилку. Чтобы использовал и обрюхатил.

— Смотри, куда идёшь! — предупреждает Ризван.

Сильной рукой за воротник халата меня хватает. Потом руки не убирает. Так и доводит меня до бани, словно кобылу, держа руку на холке.

Распахивает дверь предбанника. Уже оттуда жаром пышет сильным.

— Убью, если ты пришёл один! — рявкает Зверь.

— Привёл! — отзывается Ризван.

Пояс на халате моём сам развязывает. С плеч сдёргивает. Толкает в предбанник. Я пятками в доски порога упираюсь.

— Не пойду… Пожалуйста. Лучше убейте! — змеёй изворачиваюсь, чтобы до клинка достать.

Но Ризван быстрее. Резко приближается. Почти лоб в лоб.

— Послушай, Арина! — тихо говорит он. — Тебя сюда парильщицей позвали. Ясно? Вот иди и веником маши усерднее.

Смеюсь. Почти до икоты. Кавказец что-то бормочет себе под нос. Потом резко к кадке с ледяной водой подходит и окатывает меня из ковша.

— Не медли, тебе же хуже будет!

Ризван отирает пот со лба.

— Кто придумал эти адовы бани? — ругается и выходит, запирая меня.

Мечусь к двери и стучу по ней кулаками. Бесполезно.

— Малая, не дури! — раздаётся рык Зверя. — Иди сюда. Если целой остаться хочешь.

Его окрик действует словно удар кнутом. Я разуваюсь.

Дверь в баню распахиваю и на пороге застываю. Глаза привыкают к полутьме. Сквозь пар мало что видно.

— Двигай булками живее. Парить умеешь?

— Да, — выдыхаю облегчённо.

Может быть, меня только за этим и позвали. А трусы и лифчик заставили снять просто так, чтобы больше страху нагнать.

Может быть, Зверь страхом кормится? И ему отраднее всего видеть, как дрожат перед ним и едва не умирают от паники.

— Чего ждёшь? — рычит гневно.

Шаг за шагом. На эшафот. Как будто на смертную казнь иду. К нему. К амбалу этому.

В бане душно и влажно. Сорочка липнет к телу мгновенно. Теперь понятен запрет про трусы и лифчик.

Ткань не скрывает ничего. Я будто голая.

Ему хочется именно этого — увидеть меня.

О большем даже подумать страшно.

Зверь усмехается. Его улыбка белозубая опасно сверкает.

— Поработай, как следует! — чеканит отрывисто.

Растягивается на лавке. Во весь исполинский рост.

— Приступай! — рычит нетерпеливо.

Смуглая, бронзовая кожа. Литые мышцы. Видно каждую. Они лоснятся от пота. Он мощный и огромный, как великан.

Зверь подкладывает руки под голову. Плечи бугрятся бицепсами. Спину перетягивают канаты мышц. Ниже находятся упругие, накачанные ягодицы.

Я отвожу взгляд в сторону. Даже вид обнажённой мужской задницы подстёгивает нервы.

Заставляет дрожать.

Мощные, крепкие бёдра. Накачанные икры. Зверь лежит расслабленно. Но я чувствую в нём силу. Жестокость. Изворотливый ум.

Во рту пересыхает от увиденного.

Как будто подглядываю. Но это не так. Он уже был раздет и позволяет смотреть.

— Чего застыла? Мужика голого не видела? Работай! — приказывает. — И жару поддай.

Плескаю ковшиком на раскалённые камни. Поднимается густой, ароматный пар.

Сквозь клубы пара замечаю, как Зверь смотрит на меня, повернув голову. Алчно. Жадно. Пронизывая до нутра.

— Подойди, — командует. — Ошпаришь меня кипятком — заставлю об этом пожалеть. Ясно?

Киваю. Яснее некуда. Зверь прикрывает глаза и ведёт плечами.

— Начинай.

Я подхожу близко к мужчине. Веник давно размочен. Сейчас мне предстоит поработать парильщицей для этого громилы.

Я не могу оторвать взгляд от его тела. Я смотрю на мучителя, обводя его тело от макушки до пяток. Его тело устрашает меня. Мощью. Яростью. Клокочущей энергетикой.

Но я замечаю и шрамы. Не только на спине. На всём теле. Некоторые из них очень глубокие.

Как на левой ноге. Сбоку. Чуть выше колена и до бедра. Или на плече. Как будто кусок кожи выдрали с мясом.

Я усердно хлопаю веником по коже. Плечи. Спина. Ягодицы. Ноги до самых пяток.

Поднимаюсь обратно. Не делаю ничего постыдного. Но горю как в аду. Уши и щёки поджариваются на открытом огне.

— Ещё! — хрипит Зверь. — Не жалей! Сильнее!

Я снова обрабатываю здоровяка веником. Взмокаю ещё больше. Меня можно выжимать. Как мочалку.

— Достаточно… — раздаётся его голос спустя время. Я отбрасываю веник. Руки гудят. В голове хаос.

— Массаж делать умеешь?

Что? Это он ко мне обращается? Для массажа ему нужна не я, а кто-то посильнее.

— Разомни кожу хотя бы, блоха! — цедит сквозь зубы Зверь.

Дотрагиваюсь до плеча. Разгорячённая кожа. Потная. Вибрирующая под моими пальцами.

Обвожу шрам.

— Сядь на меня сверху! — грохочет приказ.

Цепенею от звука этого голоса. От хриплого раскатистого баритона нутро начинает дрожать. Поджилки трясутся.

Я понимаю, что нельзя медлить. Нужно исполнять приказы. Быстро. Чётко. Не раздумывая. Но сесть на его спину сверху?

Я же обнажена под сорочкой.

Мои ноги будут расставлены. Широко. Беспредельно откровенно.

Кожа к коже. И даже слишком.

— Давай забирайся. Разомни плечи.

Перед глазами всё плывёт.

— Или будешь обслуживать не только меня, — рычит Зверь. — Хочу тебя при себе оставить. Не заставляй меня передумывать.

— Хорошо, — выдыхаю еле слышно.

Мне почти не за что уцепиться. Он мокрый и скользкий от пота. Хватаюсь за скамью. Перекидываю ногу. Медлю.