Хозяина дома я вижу только ранним утром, спросонья. Крепкий захват. Глубокий поцелуй. Ощущение полёта жаркого и… пустота. Уходит. Возвращается глубокой ночью. Всегда приносит с собой чужие, крепкие запахи. В каждом опасность кроется. Не могу точно словами сказать. Вроде всё спокойно. Враги, желающие причинить мне зло, выселены прочь. Те, в чьей верности Зверь сомневается, устранены. Но ощущение временного затишья не покидает. Как и впечатление, что я до сих пор в роли пленницы.

В доме, за его пределами, на территории вокруг — одни мужчины. Я внезапно оказалась в мужском царстве. Здесь всё сила решает, которой у меня немного. Я на особом положении. Меня стерегут. Всё это — ради моей безопасности, так сказал Зверь.

Чувствую, что он опасается мести Исаевых. Их изгнали, но в роду осталось достаточно зрелых мужчин, могущих взяться за осуществление мести. Где-то вдалеке ещё маячит призрачная фигура отца. Он кажется мне почти легендой. Призраком. Если бы сама его голос не слышала. подумала бы, что он мёртв давно, а рассказы о его жестокости — лишь страшилки. Думаю, не нужна я ему, и на месть Зверя ему плевать. Но Рустам иначе считает. Поэтому охраны меньше не становится.

Несмотря на изменившееся отношение Зверя, я начинаю чувствовать себя запертой в клетке.

Мне, по сути, даже поговорить не с кем. Прислуга сторонится. Охрана дело своё выполняет. За день во мне множество слов накапливается. Но с приходом Зверя оказывается, что уже слишком поздно вести длительные беседы. Он сгребает меня и пленяет руками. Иногда требовательно к паху опускает, натягивая горлом на вздыбленную плоть. Жаркую и готовую долбиться без передыху.

Сейчас Зверь действует аккуратнее, бережнее. Его захват так же силён и крепок. Но без желания унизить или больно сделать. Он наслаждается глубиной горячей глотки. Словами порочными подхлёстывает. Не изменяет своей привычке смачно выражаться. Она к нему приросла. Под кожу въелась.

Иным не станет. Говорит грубо, но искренне. В своей пошловатой откровенности и остервенелом желании обладать — Зверь, как есть. Но теперь я чувствую, что он — мой Зверь.

В один из дней приезд Зверя происходит намного раньше, чем обычно. Днём. Само по себе непривычно. Я откладываю в сторону книгу, взятую из библиотеки. Спускаюсь, чтобы встретить мужчину. Но замечаю рядом с ним несколько незнакомых человек. Полноватую женщину средних лет, ещё троих женщин разного возраста. Среди незнакомых людей есть и долговязый мужчина в пиджаке в мелкую клеточку.

Зверь просит собраться всю прислугу в холле. Когда просторная комната набивается народом, Рустам берёт слово, представляя новых людей.

— Это Камилла, — кивает на полную женщину лет тридцати пяти. — Новая повариха. Будете с ней работать. Остальные тоже в доме будут появляться. Преподаватели.

Не понимаю, что и кому они преподавать будут. Но взгляд Зверя на меня устремляется. Подходит ко мне чётким шагом, предлагая ладонь, чтобы спустилась к нему. На последней ступени останавливает, сам стоя внизу. Теперь он надо мной не горой возвышается, но немного меньше.

— Это Арина. Хозяйка дома.

По телу дрожь проносится жаркая. Но под рёбрами холодный озноб кусает, мешая здраво мыслить. Прочувствовать момент. Я — хозяйка этого дома. От хозяев обычно ждут гостеприимства, осведомлённости обо всём, что происходит в стенах дома.

Теряюсь в новых ощущениях. Незнакомая роль, как снег на голову, свалилась. Ошарашила до умопомрачения.

— Всем разойтись по своим местам, — командует Зверь. Только трое на месте стоять остаются. Мужчина в клетчатом костюме, две девушки восточной внешности. По возрасту все старше меня.

— Это твои преподаватели. Касым Имангалиевич, Зара Кадыровна, Асия Бекхановна, — по очереди представляет.

— Какие преподаватели? — уточняю.

— Все. Пройдите в ту дверь, — раздаёт указания Зверь новым людям. — Дождитесь нас.

Холл окончательно пустеет. С ноги на ногу переминаюсь. Зверь подхватывает меня под локоть, ведя по коридору. Толкает одну из дверей, заводя в комнату. По виду, рабочий кабинет. Скромнее намного, чем тот, который закреплён за Рустамом. Но сразу видно, что здесь не развлекаются, но занимаются делом.

— Кабинет бывшего управляющего. Ареса. Он многими делами занимался. Но ведением хозяйства прежде всего. Сейчас за него несколько других человек трудятся. Но нужно кому-то взять в руки… Это всё.

Зверь заканчивает длинную фразу внушительным взглядом. Останавливает его на мне.

— Я сам в свои руки финансы и важное взял. Но дом не на кого оставить. Прислугу и их дела контролировать нужно. Не давать расслабляться. Иначе в корень обленятся, на голову гадить начнут!

— Зачем я здесь? К чему преподаватели?

— Учить тебя будут, — заявляет. — Всему. Чтобы тебе не было скучно по дому слоняться.

— И чтобы толк был, да?

— Да, — подтверждает. — Я сказал, что ты моей женщной станешь. Так и будет. Но ты знать должна, с чем дело иметь будешь. Этикет, нормы, тонкости ведения хозяйства… — перечисляет, смотря на меня, будто уже видит на месте меня образцовую хозяйку, спутницу жизни для человека своего круга.

Спутница жизни? Внезапно чувства к горлу подступают. Волнуюсь. Дышать становится тяжело. Но Рустам ничего конкретного мне не сказал. Роль обозначил, как хозяйки дома. Но в голову внезапно другие мысли прокрадываются. Брак. Семья… С ним? Фантастика. Я стараюсь эти мысли сразу же пресечь.

— Приступаешь сегодня.

Хозяйка дома…

Рустам моего мнения не спрашивает. Перед фактом ставит. Мне привыкнуть нужно к непререкаемому диктату воли Зверя. Такой никогда не станет спрашивать, мнение уточнять. Он говорит, мне — делать приходится. Такова наша реальность.

Другим не станет. Жётский. Непреклонный. Характер твёрдый. После пережитого, с годами лишь заострился, окаменел. Стал безжалостнее.

Но ко мне у него есть небольшое отступление от правил. Приятно быть отличной хотя бы в этом. Особенной для него. Пусть так. Без признаний в высоких чувствах. Без клятв вечной верности. Кроме тех слов, что он мне сам сказал. Обещал, что к другим женщинам не притронется, пока я рядом с ним. Ласковая и готовая его принять.

За время вынужденного полового покоя я настолько готовой становлюсь, что бельё вмиг промокает при виде Него. Колосс, подавляющий мощью. Маскулинность озверелая в каждом жесте. Мои руки, губы, язык… Слишком хорошо своё дело знают. Зверь мною пользуется без зазрения совести. Пар спускает, трахает в рот или в руки. Между грудей свой ствол пристраивает. Кончает долго и обильно, заляпывая семенем, заливая глотку тёплым.

Мне не позволено сексом заниматься. Но это не означает, что я не испытываю тягу. Возбуждаюсь. Влажной становлюсь. Для него. Сейчас, кажется, ещё быстрее, чем раньше.

Грудь стала чувствительной. Соски вмиг в тугие камушки превращаются при взгляде на своего мужчину. Хозяина.

Дрожь по телу. Туман в голове.

Пока он мной забавляется всласть, мысленно я раз пять кончить успеваю. Бёдра измазаны скользкой влагой, лоно жадно и часто сжимается.

Желание почувствовать его в себе на всю длину плавит волю. Одержимой становлюсь. От вынужденного голода даже запах его едва уловимый меня в кисель превращает.

Только одно на уме крутится. Жажда быть ближе. Принадлежать полность. Хочется унять пожар. Немного… Лишь потом проще станет.

Зверю нравится видеть, как меня голодом ломает, дрожью возбуждения трясёт.

— Когда тебе можно будет… — усмехается криво. — Ты сама меня до смерти затрахаешь. Будешь яйца мои выдаивать. Раз за разом. Скакать без остановки…

Порочно и одержимо. Грубовато расписывает картины грядущих развлечений.

Так и будет, знаю. Удержаться от соблазна сил не хватит. Держаться в стороне нет желания. Я своё место рядом с ним странным образом нашла. Приняла. Вопреки всему. Как данность.

Единственная моя реальность — быть покорённой им.