Вове казалось, что сейчас над ним посмеются.

А вместо этого собравшаяся компания сначала затихла, а потом стала бурно спорить.

Вот так Вова и стал чем-то вроде музы для исследовательской группы Митара. И это оказалось интересным делом, гораздо интереснее рисования и дрессировки гардеробной. Постепенно Вове стало казаться, что он начинает что-то понимать. А может, даже действительно понимал. И ему очень хотелось помочь. Хоть чем-то. Например, упорядочить невидимые для магов-ученых частицы, создавая тончайшие паутинки, не совсем материальные, но близкие к материи. И энергия стала послушно течь по этим паутинкам, концентрируясь в центре комнаты и не сбивая больше настройки.

Митар, оказавшийся учителем собравшейся в группу молодежи, когда узнал об паутинках, чуть ли не по потолку бегал. Потом привел женщину обозванную равновесницей и долго задавал ей странные вопросы. После женщины пригласил мрачного коротышку, вроде бы даже Вовиного дядю, правда, парень в этом не был уверен. Коротышка потрогал паутинки и заявил, что это просто стабильные потоки хаоса. На материальный мир они особо не влияют, потому что такое количество хаоса в мире есть всегда. Паутинки недостаточно плотные, чтобы воздействовать и вредить. Все, что они могут — это захватить совсем крошечные частицы энергии и увлечь за собой. А потом, когда поток заканчивается, энергия получает свободу и ведет себя как обычно.

Коротышку слушали внимательно, а после его ухода стали спорить.

И каким-то непонятным Вове способом спор закончился всеобщим желанием научиться искусственно создавать такие потоки. Зачем эти потоки были нужны, никто не знал, но отчего-то всем казалось, что они непременно пригодятся.

Вот так Вова стал официальным членом группы — экспертом и подопытным кроликом в одном лице. Но это было очень весело, парень чувствовал себя нужным и не возражал против своего статуса. Все равно ведь больше заняться нечем.

Максим чувствовал себя деревянной лошадкой из детской карусели. Вроде бы шевелится, куда-то движется под бравурную музыку, а на самом деле крутится по кругу и только седоки меняются.

Круг у Максима был невелик. Сначала в школу Коярена, который сдержал слово и стал всячески ученикам мстить. Максима он то заставлял мышечную массу наращивать, то вдруг передумывал и заявлял, что у него недостаточная растяжка, то начинал критиковать скорость и реакцию. Но с ним Коярен еще обходился мягко, остальным было хуже. А что «добрый» учитель делал с Итишем, даже спрашивать было страшно. С ним Коярен занимался индивидуально. И равновесник после этих занятий бродил с таким просветленным лицом, словно они там на самом деле курили какую-то дрянь и познавали нирвану.

Потом Коярен наконец отпускал, и эстафету перехватывал второй учитель, все еще уверенный, что Максим просто-таки обязан что-то уловить на грани слуха. Парень с ним не спорил, делал вид, что пытается, и больше всего боялся на этих занятиях заснуть. Слишком уж спокойный и умиротворенный голос был у Митека. А еще он рассказывал предельно скучные вещи, вел сам с собой философские беседы и только изредка интересовался мнением ученика. Издевался, в общем.

Когда это издевательство заканчивалось, Максима подхватывали под руки Тайрин с Данкой и почти насильно тащили на курсы молодых родителей. Там парень к своему ужасу узнал, что даже в огромном дворце, переполненном лекарями, может остаться наедине с рожающей женой и тогда ему придется срочно становиться акушером. Максим первое время пытался доказать, что женщина, с непонятным восторгом описывающая такие ситуации, в корне неправа. Даже если во дворце не останется ни одного лекаря, там обязательно будут какие-то женщины, разбирающиеся в родах гораздо лучше. Но его слушать не стали. Еще и обозвали трусом.

Помимо выслушивания страшных историй, беременным, их несчастным мужьям и группе поддержки приходилось заниматься какой-то странной гимнастикой, громко дышать и разговаривать с животами. За разговорами с животами так называемая учитель следила особенно пристально, и Максим заподозрил, что она на самом деле сумасшедшая. Просто умело свое сумасшествие маскирует.

Потом Максим возвращался во дворец, проходила ночь, и круг начинался заново.

В какой-то момент Максиму стало казаться, что занимается он полной ерундой. И вообще, бездарно тратит свою жизнь. Что надо бы заняться чем-то полезным, иначе это кружение никогда не закончится. Вот только чем бы заняться, Максим так и не придумал. Поэтому мрачно улыбнулся отражению в зеркале и пошел третировать Серую Кошку.

Айра выслушала путанные объяснения племянника со странным интересом и добродушно сказала, что все в порядке. Это просто зима. Местная зима частенько на неподготовленных к ней влияет таким вот образом. Что на самом деле Максим загружен под завязку. И он обязательно это поймет и почувствует. Как только придет весна. Тогда ему захочется тратить время на себя и он обнаружит, что этого времени нет.

Максим хмыкнул и сообщил, что ему весны дожидаться не обязательно. Ему просто нужны какие-то перемены в жизни. А то он скоро натурально одеревенеет. И будет как та фигурка в старинных настенных часах ежедневно исполнять один и тот же простенький танец, под одну и ту же мелодию.

На крайний случай могли бы рассказать, где целыми днями пропадает Вова. А то за все время Максим сумел застать его в той квартире только один раз. Да и тогда брат нес какую-то чушь о своих любимых играх.

От Вовы Серая Кошка отмахнулась и заявила, что он учится.

Потом постучала пальцем по столу и нехорошо улыбнулась.

— Хочешь перемен в жизни? — спросила задумчиво. — Хорошо. Очень хорошо. Наверное, пора тебе разобраться, что ты такое и для чего нужен семье.

Максим удивленно на нее уставился.

Что-то разговор пошел не в ту сторону.

— Итак, сначала ты прочтешь несколько книг и расскажешь мне, что в них понял, а что нет. Непонятности я тебе объясню. А потом… потом, пожалуй, начнешь помогать Лакья. Думаю, тебе понравится. Ты любишь совать свой нос во всяческие неприятные и опасные дела. Может, тебе это даже поможет. А то Митека ты всерьез не воспринимаешь. Думаешь, что он тебе сказки рассказывает.

Максим сидел и молчал.

Айра немного на него посмотрела и закрыла глаза, словно пыталась собраться с мыслями.

— Знаешь, — сказала она. — В этом мире есть вещи, которые невозможно увидеть, если не знаешь, куда смотреть. Большей части населения невозможно увидеть. Но бывают уникумы, которые и сами видят и другим могут показать. Эти уникумы очень ценятся. Настолько, что когда-то приравнивались к ценному имуществу, к артефактам. Некоторых это даже устраивало. А вот других — нет. Они сбегали, прятались и искали место, где будут считаться людьми. Многих догоняли, часть из них убивали, или они убивали себя сами, отчаявшись обрести эфемерную свободу. Думаю, так было навсегда утеряно множество нестандартных способностей. Вот такой был мир. И в этом мире были Серые Туманы. Наша семья. С ценными и уникальными способностями. Как думаешь, почему никто не пытался нас захватить и объявить своим имуществом?

— Я думаю, что пытались, — сказал Максим.

— Ну да, пытались, — не стала спорить тетя и загадочно улыбнулась. — Спрошу по-другому. Почему не смогли?

— Силы не хватило? — заинтересовался Максим.

— Что ты. Изначально особой силы у Серых Туманов не было. У наших противников ее было гораздо больше. Так почему они не рискнули напасть?

— Эмс, — сказал Максим. Что-то такое он определенно знал. Просто надо сосредоточиться и… — Точно! Хаос. Если я могу вытащить в мир хаос и устроить взрыв, то и те, первые, тоже наверняка могли. И сумели вовремя это продемонстрировать. А еще сумели продемонстрировать что-то такое, что убивать их стало невыгодно.

— Правильно, — одобрила Айра. — Их не трогали потому, что держать такое имущество у себя дома сродни самоубийству. Да и пользы особой от этого имущества не добьешься. А гуляя на свободе… Впрочем, иди читать книги, сам узнаешь, чем Серые Туманы занимались, да и до сих пор занимаются. Думаю, тебе понравится.