— Почему тебя официально не приняли в семью?

— Хм, — сказал Максим. — Времени не было, насколько я понял.

Птицы ошарашено переглянулись. Похоже, о подобной причине слышали впервые.

— У кого?

— У моего отца.

— Ага, — недоверчиво произнес Птица. — Ну, ладно, это не имеет значения. Можешь считать, что отныне я твой враг. Официальный. Ты мне не нравишься.

— Какие страсти, — пробормотал Максим. Только какого-то придурка-врага ему и не хватало для полного счастья. — И не подумаю ничего считать. Ты мне не подходишь. Мой папа всегда говорил, что судить о людях нужно не по их друзьям, а по врагам. И если я стану считать тебя своим врагом это будет равнозначно тому, что я признаю себя таким же идиотом, цепляющимся к мелким блондинкам и чистящим вручную конюшни. Неохота, знаешь ли.

Птица покраснел и несколько раз открыл и закрыл рот, пытаясь подобрать слова для ответа. Может, и подобрал бы. Но времени ему не хватило. Возле очередного поворота Максима ждала Тайрин, которую тоже наказали архивами, а Птицам пришлось идти дальше, к ждущим в нетерпении конюшням.

— Гераклы, чтоб их, — высказался парень на прощанье.

Теперь придется еще и со званием официального врага разбираться. Вдруг оно имеет какое-то тайное значение и этих врагов принято травить при первом удобном случае.

Дурацкий мир.

Тюремные архивы оказались близкими родственниками свалки. Убирались здесь в последний раз видимо еще до рождения Максима. Слой пыли был соответствующий. Порядка не наблюдалось вовсе.

— Тайрин, как думаешь, если мы возьмем и все выбросим, на нас сильно обидятся?

Девушка пожала плечами и попыталась рассмотреть то, что достала с верхней полки. На первый взгляд это была какая-то тряпочка, но ведь могло оказаться важным документом.

— Это старый архив, — объяснила, бросив находку на пол. — В новом чистота и порядок. А еще копии всего нужного из этого архива.

— Так зачем нам что-то сортировать? — удивился Максим.

— Наказание, — мрачно произнесла Тайрин. — Думаю, тут вообще нет ничего полезного. Его либо сожгли после копирования, либо куда-то спрятали. Зато сюда периодически тащат всякий мусор, который лень донести до улицы.

— Ага, — сказал Максим. — Значит, можем смело выбрасывать.

— Неа, переложим с места на место. Уберем совсем уж хлам, и нас отпустят. Мой брат тут три раза был.

— Семейная традиция, — пробормотал парень. — Кстати, что ты делала возле школы?

— К тебе пришла. Думала, сходим куда-то, по городу погуляем. А оно вот как получилось.

— Бывает.

Перебирать хлам было скучно. Даже не смотря на пыль, заставлявшую делать все очень медленно и осторожно, чтобы не разлеталась. Максиму еще приходилось выносить все то, что Тайрин признавала мусором. Она девушка маленькая, изящная, ей тяжести таскать нельзя. Даже легкие тяжести. Особого разнообразия походы на улицу к мусоросбоникам не вносили. Максиму опять захотелось спать, и чтобы хоть как-то отвлечься он решил позадавать вопросы блондинке.

— Тайрин, официальное звание врага что-то значит? — спросил, душераздирающе зевнув и чуть не уронив с полки очередной никому не нужный документ, свернутый в трубочку.

— Ага, — жизнерадостно отозвалась девушка. — Значит. Это как официальное пугало.

— Пугало?

— Ну, да. Стоишь себе, вроде ничего не делаешь, а вороны подлетать не стремятся.

— Ничего не понял, — честно признался парень.

Девушка вздохнула.

— Да ничего оно не значит, — сказала раздраженно. — Просто некоторые идиоты собирают коллекцию врагов. Ну, как другие идиоты ржавое оружие или сломанные подковы примерно. Просто чтобы ткнуть пальцем и похвастаться, что вот это тоже враг, совсем недавно приобретенный.

— Спятить, — сказал Максим. — А если кто-то откажется быть врагом?

— Значит не будет. Официальным, в смысле. Зато неофициально могут отомстить. Придурки — они такие, мстительные.

— Ясно.

То, что Птица придурок Максим понял почти сразу. Но вот ждать его мести… Мало ли что ему в голову взбредет. Еще додумается кирпич с крыши сбросить. Прямо на темечко.

С другой стороны, быть экспонатом в коллекции этого придурка совсем не хотелось. Обойдется. Хотя…

— Тайрин, а официальных врагов по каким признакам выбирают?

— Не знаю, я подобной ерундой не занималась никогда. Но если подумать, родовитость там, какие-то особенности. Вон камана Коярена многие выбирали до того, как он стал каманом. Теперь не рискуют. Особенно после того, как он стал испытания для своих врагов проводить, на дуэли вызывал и бил так, что они еле уползали.

— Может мне его вызвать? — задумчиво у самого себя спросил Максим.

— Камана Коярена?! — удивилась Тайрин.

— Нет. Идиота этого. Теоретика предпочитающего миниатюрных девушек.

— Не стоит, — фыркнула блондинка. — Еще опять накажут. Он же обязательно расскажет родственникам, с кем дрался. А те твоей Кошке пожалуются. Вообще до двадцати лет ты не имеешь права принимать такие решения. В смысле на дуэли вызывать.

— Мне скоро двадцать.

— Вот и подожди немного.

Мудрая женщина, оказывается. Мудрая тогда, когда дело касается кого-то другого. О себе она, похоже, не думает, совсем.

Максим почесал затылок, улыбнулся и решил, что изредка будет думать за нее. А то нехорошо оно, когда изящная блондинка бьет больших парней. А ведь она побьет, наверняка. И сила никому там не поможет. Энергию тоже можно превратить в силу, ненадолго. Максим однажды видел, как это делается. Демонстрировала это умение Тайрин.

Хлам медленно перекочевывал с полок на пол. Часть отправлялась в мусоросборник, другая возвращалась на полки, только не на те, на которых стояла до этого. Вроде как сортировка. Хотя ни Тайрин, ни Максим не вчитывались в то, что они сортируют. Главное переложить, а там никто проверять не станет, насколько правильно все было сделано. Никому оно не надо. И, слава богу.

Утешало еще то, что Птицам сейчас хуже. Навоз наверняка воняет. И он точно тяжелее пыльных документов.

— Максим, ты будь осторожнее, — ни с того, ни с сего сказала Тайрин, когда разговор о врагах, казалось, успел забыться.

— Буду, — пообещал парень, таща к выходу очередную стопку хлама. — А куда я денусь? — проворчал себе под нос.

Может попытаться выловить этих Птиц ночью в темном переулке и доходчиво объяснить, что они поступают неправильно?

А если они решат не мстить? Весело будет.

Наверное, лучше подождать. Как-то оно все сложится.

Серая Кошка Максима все-таки позвала. Дождалась, пока его выпустят из тюремного архива, переждала денек, видимо для того, чтобы он привел себя в порядок и отдохнул, а потом прислала курьера, который и сообщил, что каман-динье Серых Туманов с нетерпением его ждет. Для чего ждет, не объяснил, но Максим и так догадывался, что не для того, чтобы поинтересоваться его самочувствием и выслушать жалобы на подорванное тюрьмой здоровье.

Пришлось смириться со своей участью и идти. Родственники все-таки, которые за него отвечают перед отцом.

Шел Максим не спеша. Игнорируя семейный лифт-переместитель, любуясь пейзажами. Даже какую-то незнакомую кошку погладил.

Дворец, не смотря на все уловки, неотвратимо приближался.

Пришлось задуматься о том, почему настолько не хочется туда идти. Не боится же он на самом деле Серую Кошку.

Думалось плохо. Получалось, ему просто там не нравилось, непонятно из-за чего. Атмосфера такая, что ли?

Дошел до здания-распальцовки Максим совсем уж в плохом настроении. Кислая физиономия привратника его не улучшила.

Максим стоял, скрестив руки на груди. Защитный жест, конечно, но так кулаки меньше чесались.

Привратник застыл перед калиточкой в воротах, как последнее препятствие на пути варваров-захватчиков. И выражение лица соответствующее — брезгливо-недовольное. Мол, ходят тут всякие, а потом ценности пропадают и грязь везде. То, что ему не хотелось впускать Максима во дворец, было ясно без слов. Именно поэтому парень молчал. Очень интересно, как его будут не пускать.