Первое, что сделали родители, это поставили сына перед тем фактом, что опять поженились, причем на этот раз по местным законам.

— Ага, — глубокомысленно сказал Максим. — Теперь Данка на вас обижаться будет.

Обрадовав ребенка своим бракосочетанием, Ижен перешел к проблемам. Начал он с того, что позавчера вечером мама подтвердила слова Максима о том, что миру существовать недолго осталось. Правда, мама в математике была не сильна и точную дату конца света вычислить не смогла. После этого родители, собственно, и побежали жениться, а после женитьбы пришли к Тилару и стали уговаривать его одуматься.

— Одуматься? — искренне удивился Максим. — Вы не хотите, чтобы он мир спасал? Считаете, что плохо спасет? Или он не имеет на это права? Или…

— Помолчи, — требовательно сказал отец, а мама положила ему на плечо ладошку.

Ижен посмотрел на жену, глубоко вдохнул и продолжил знакомить сына с новостями.

Как оказалось, против спасения мира именно Тиларом никто и ничего не имел. Проблема была в другом. Группа Ризмы хотела поучаствовать. А папаша вообще считал, что без четкого контроля Тилар такого наспасает, что лучше бы к миру действительно пришел тот самый северный лисец.

Дальше Ижен стал длинно и нудно вываливать на сына свое мнение о зяте. В основу этого мнения легло то, что нормальный мужик с Айрой бы не связался, следовательно — Тилар ненормальный. Максиму даже стало интересно, почему папа такого мнения о мужиках родной сестры, но тот почему-то покраснел, завилял и в итоге заявил, что сыну знать о таком пока рано. Максим заподозрил, что Серая Кошка та еще извращенка, о чем и спросил. Папаша покраснел еще больше и стал громко дышать. А мама хихикнула и объяснила, что папа уверен, что с такой властной женщиной свяжется только подкаблучник. А о подкаблучниках он всегда был невысокого мнения.

Максим фыркнул, получил подзатыльник и продолжил слушать.

Папаша говорил много и пространно, но в итоге все свелось к тому, что Тилар желает Максима видеть, иначе ничего не скажет, а Ижен вместе с группой Ризмы дружно желают, чтобы Максим уговорил Тилара одуматься.

Непочтительный сын опять фыркнул, увернулся от подзатыльника и попытался объяснить отцу, что никого уговорить не сможет. А Тилара не сможет уговорить сам Господь Бог. Потому что Тилар — струна. А они психопаты, и им чьи-то уговоры до одного места.

А папа то ли не поверил, то ли настолько верил в уговорческие таланты сына, в общем, разговор закончился тем, что Максима взяли под руки и повели к преступнику века.

Тилар смотрелся очень хорошо. Он сидел облокотившись на металлический стол, смотрел в неведомые дали и вид имел мечтательный. Максиму даже показалось, что мечтает теткин муж о скорой мести обидчику. Тому самому, который ему глаз подбил.

— Вы его что, пытали? — удивился вслух Максим.

— Нет, — мрачно произнес Ижен. — Бессмысленно.

— А зачем тогда его бить? — еще больше удивился Максим. Фингал у Тилара был свежий. — Сбежать пытался?

— Нет, — сказал Ижен и тяжко вздохнул. — Случайно получилось.

— Ага, — сказал Максим, красочно представив, как папаша клянется напополам разорвать и размахивает кулаками, а четверо неизвестных оттаскивают его от самоуверенной жертвы. Видел он подобную сцену, тогда отца пытался поучить жизни здоровенный верзила, утверждавший, что он боксер и таких одним пальцем перешибает. — Весело у вас тут.

— Пошли, — сказал Ижен, оттащил сына от смотрового окошка и за руку повел к Тилару.

Может, эта сволочь хоть так скажет что-то ценное, если уж уговариваться на сотрудничество не захочет.

И почему не хочет? Чем они ему помешают? Не дадут наделать совсем уж больших глупостей? Так он утверждает, что и не собирался их делать.

Дверь открылась с противным тонким скрипом. Тилар повернул голову, с интересом посмотрел на вошедших и приветливо улыбнулся.

— Ну, вот, — сказал как-то излишне жизнерадостно. — А говорил, что ни за что на свете не станешь рисковать ребенком.

Ижен за спиной подталкиваемого вперед Максима громко заскрипел зубами.

— И зачем было столько времени терять? — спросил Тилар, судя по направлению взгляда, у потолка. — Все равно ведь сдался. Семейное упрямство, конечно, штука хорошая, но не тогда, когда другого выхода нет совсем.

Отец Максима дотолкал почти вплотную к столу, потом схватил за локоть и остановил.

— Говори, что хотел! — рявкнул прямо в ухо сыну.

Максим потер переносицу. Вроде бы он ничего говорить не собирался. Или папа думает, что он пылает желанием приступить к уговорам, которые все равно ни к чему не приведут?

Тилар широко улыбнулся.

— Что же я хотел сказать? — спросил сам у себя. — Ах, да. Мальчик, слушай внимательно. Я знаю, что ты умный и догадливый, возможно, ты даже догадался, кто руководит моей группой в мое отсутствие, хотя это и маловероятно, но то, что эта группа существует, ты точно должен был понять.

Максим кивнул.

Ижен что-то пробормотал.

— Вот, а теперь попробуй догадаться, что произойдет после того, как меня поймали, избили и не выпускают. Что попытаются сделать люди, понимающие, что возможно, у них совсем не осталось времени?

— Никто тебя не избивал! — рявкнул Ижен.

— Не важно, — отмахнулся от него Тилар. — Мозголомами вы мне уже угрожали. А может, даже попробуете. И если то, что главное, вы не узнаете, то какие-то детали, чьи-то лица и имена могут всплыть. Так что, сам понимаешь, опасность для моей группы действительно существует.

Ижен матюгнулся. А Максим поскреб переносицу и опять кивнул.

— Вот. Так что эти люди станут делать? — спросил Тилар.

— Ускорять процесс? — предположил Максим. — Следовательно, плакал наш договор о том, что вы подождете пять лет.

— Умница, — похвалил Тилар.

Ижен обозвал то ли его, то ли сына, то ли обоих нехорошим словом.

— У вас драконов не хватает, — мрачно сказал Максим, подозревая, что разговоры о драконах были всего лишь отвлекалкой.

— Уже хватает, — почти пропел Тилар. — У того мальчика такой чудесный мир. Там много драконов, и они не отказали в помощи, помогли найти сородичей.

— Вот придурки, — восхитился Максим.

— Им не нравится, что мир умер.

— Мне тоже не нравится, но пять лет можно было подождать!

— Можно, — легко согласился Тилар. — И я бы сдержал слово. Но я здесь, а они боятся, что не успеют, если станут ждать. Понимаешь?

— Понимаю. И когда они начнут лить мертвую воду?

— Не знаю точно, но скоро. А может, уже начали.

— И что теперь делать? Остановить еще можно?

— Если начали, то нельзя.

— Ладно, а мне что делать? — спросил Максим. — Или я вам тоже уже не нужен?

— Тебе нужно еще раз посоветоваться с тем мальчиком. Спроси его об ощущениях и том, что он видит. А дальше, не знаю. Может, и тебе замену уже нашли.

— Хм, — сказал за спиной сына Ижен.

В замену он, видимо, не верил.

Впрочем, Максим тоже не верил. Да и сам Тилар не сильно, по лицу видно, что темнит он что-то.

— Ладно, я посоветуюсь, — пообещал Максим.

— Но сам он никуда не пойдет! — рявкнул на ухо папаша.

— Вот! — сам не понял чему обрадовался Максим. — Я элементарно не знаю, куда идти. Вы бы мне провожатого выделили, что ли.

— Я тебя отведу, если меня отпустят, — легко пообещал Тилар.

Папаша опять хмыкнул и заявил:

— Не дождешься!

И Максим понял, подозрительная натура отца нашла очередную сложную интригу и заподозрила, что все эти разговоры и нужны только для того, чтобы отпустили Тилара. И это была бы не худшая версия, если бы Максим не знал о причастности деда. А папа ведь об этом не знает, даже не подозревает. Так что запросто отпустит сына с дедушкой куда угодно, особенно если Кьен пообещает присмотреть.

— Дела, — задумчиво сказал Максим и Тилар подмигнул.

С Яриком Максим все-таки поговорил.

Точнее, не так. Сначала он поговорил с Тайрин, которая наверняка бы расстроилась, обнаружив, что муж неизвестно где шляется посреди ночи. Потом, спокойно глядя на девушку, распознающую ложь, пообещал, что не выйдет за дверь спальни. А потом, не выходя за эту самую дверь, отправился в мир Ярослава.