Брел долго, цепляясь ногами за траву и высматривая насекомых. Никаких пчел, жучков и бабочек так и не увидел. И далеко отойти от желтого забора почему-то не получалось.

Максим упрямо шел.

Забор не отставал.

Парню хотелось ругаться и пить. Но воды нигде не было, и слушать ругань было некому.

Потому он просто шел, пока его что-то не дернуло влево и вверх. Ощутив себя пойманной рыбой, парень замахал руками, и степь исчезла, сменившись темнотой, пушистыми звездами, опять темнотой и, наконец, знакомой пропастью.

Стукнувшись плечом об скалу, Максим, наконец, сообразил, что его вытаскивают, хмыкнул и решительно потерял сознание.

Над головой жужжали голоса. Что-то обожгло щеку, потом еще раз. На голову полилась холодная вода. А Максим лежал в какой-то полутьме, прислушивался к своему состоянию и пытался понять, когда же, наконец, его стошнит. После этого легче станет, наверняка.

Еще было интересно, что же он такое съел или выпил? И в каких количествах? Память на эти вопросы отвечать отказывалась. Она вообще была восхитительно пустой, до звона и эха.

— Как же с тобой сложно, — огорченно произнес знакомый голос прямо в голове.

Максим задумался о том, как обладатель голоса сумел миновать слух. А потом что-то щелкнуло, ярко вспыхнуло и его все-таки стошнило. Голоса над головой беспокойно завопили, кто-то поспешно перевернул лицом вниз и приподнял.

— Зараза, — простонал Максим сообразив где и почему находится.

Похоже его вытащили.

— Получилось? — хором спросили несколько голосов.

— Что? — туповато отозвался Максим.

— Отстаньте от него! — велел равновесник.

Максима поставили на ноги, поддерживая с двух сторон отвели подальше от пропасти и усадили на землю. Парень закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Нужно было срочно решить, что можно говорить этим ребятам, а чего не стоит. Наверняка ведь будут расспрашивать. О фасоли точно лучше не говорить. О заборе тем более. А вот про степь… Наверняка этот пейзаж что-то значит.

— Степь, — практически простонал Максим.

— А? — переспросил кто-то.

— Там степь, — объяснил Максим. — И дождя давно не было. А еще лопухи цветут и ковыль, как море.

— Гадство, — сказал равновесник.

Максим удивленно на него вытаращился.

Жизнерадостный парень широко улыбнулся.

— Ты ненормальный! — поставил диагноз. — Без инстинкта самосохранения! — прозвучало даже восхищенно. — Зачем ты его трогал?! Не пришло в голову, что это может быть опасно?!

Максим пожал плечами. Не объяснять же им, что нужно было посмотреть что растет под забором.

— Что он трогал? — спросил кто-то за спиной.

— Сосуд. К счастью, свой. Полез бы к чужому, мозги бы выгорели до состояния младенца.

— Какой еще сосуд? — удивился Максим. — Там были звезды и я трогал самую близкую.

— Звезды… — простонал равновесник. — Откуда ты такой взялся? Чаша, она ведь не где-то, она в том же месте, где и твое физическое тело, просто она настолько иное, что может существовать с этим телом одновременно ни капельки ему не мешая. А защищает ее сосуд, этакая смесь разума, воли, инстинктов. Это все равно, что пытаться читать чьи-то мысли. Тебя погребет под лавиной информации, там ведь невозможно отделить какую-то конкретную мысль. Сразу видишь и предпосылки и выводы и кучу всего лишнего… Это все знают!

— Спятить, — сказал Максим, решив не говорить, почему он не знает. А может и знает, просто эти знания пока заперты.

— Тебе это не грозит. Ты и так, того… — вздохнул равновесник. — Испытали, называется.

— Что испытали? — подозрительно спросил Максим.

— Тебя, — махнул рукой равновесник.

Максим моргнул, потом ругнулся, потом обозвал всех идиотами и поинтересовался, почему его решили испытывать? Оказалось, кого попало в их школу не берут и все без исключения ученики должны пройти испытание на храбрость. И раз Максим попался на заинтересованности видом своей чаши, то зачем придумывать что-то еще? Был бы пугливым, спускаться в пропасть не рискнул бы.

Испытуемому после этих слов только и осталось покачать головой и попроситься домой.

Ребята взяли с него слово, что он будет приходить в их школу, пусть даже не каждый день. Ежедневно там мало кто ходит. Потом объяснили, что со здоровьем у него на данный момент некоторые проблемы, поэтому от срезков лучше держаться подальше. Полюбовавшись выражением его лица, подхватили под руки и отправились искать транспорт.

— А степь там почему? — вспомнил о своем вопросе Максим.

— Она тебе нравится, — добродушно улыбнулся равновесник. — Чаша всегда выглядит так, чтобы нравиться. Превращается в то, на что ее хозяину приятно смотреть.

— Понятно, — вздохнул Максим.

И никакой тебе загадки.

Степь Максиму нравилась, особенно такая, прожаренная летним солнцем. Море тоже нравилось, но изображать воду чаша, наверное, не хотела. Земная твердь, она надежнее.

Домой ехали долго и нудно. Давно успел закончиться день, пришла ночь, а они все так же уныло тряслись на скрипучей телеге управляемой неунывающим дедком. К городу транспортное средство доехало глухой ночью. Зевающие стражи ворот после недолгих переговоров пропустили путешественников. Максима довели до его квартиры, посоветовали хорошо поесть и отоспаться, после чего с чистой совестью разошлись.

А утро встретило Максима радостной вестью о том, что его ждет Серая Кошка. И явиться он должен немедленно.

Пришлось вставать и, зевая изо всех сил, идти.

Тетя Айра смотрела на Максима, как он в свое время на подкованную блоху в музее миниатюр. Только микроскопа и не хватало. А так один в один. На лице смесь любопытства, брезгливости и капельки восхищения. Руки за спиной. Видимо тоже хочется потрогать экспонат.

Даже интересно, с чего такая честь?

— Что ты творишь? — торжественно спросила Серая Кошка.

Максим пожал плечами. Мало ли что она имеет в виду. Сейчас начнешь объяснять и окажется, что именно об этом проступке дама ничего не знает. Папа в свое время ловил на этом детей.

— Думаешь, зачем я тебя отправила слушать лекции по истории города? — задала следующий вопрос тетушка, поняв, что каяться во всем подряд племянник не станет.

— Чтоб у меня было меньше свободного времени, — выдал самую вероятную, по его мнению причину.

Серая Кошка задумчиво хмыкнула.

— И это тоже, — кивнула и мрачно добавила. — Но не только и не в первую очередь.

Максим потер пальцем переносицу и выдал следующее предположение:

— Чтобы показать меня горожанам.

А что? На лекции тащиться далеко, уйму людей по дороге встречаешь.

Тетушка совершенно по-кошачьи фыркнула.

— Ты не рыжая обезьянка, чтобы тебя демонстрировать.

Парень дернул плечом и помимо воли улыбнулся. С обезьянкой его до сих пор не сравнивали. Но то, что не демонстрируют, как диковинку, почему-то греет.

— Чтобы я историю изучил? — с сомнением сказал, немного подумав.

Тетушка покачала головой.

Максим и сам в эту версию не верил, поэтому опять улыбнулся и уставился Серой Кошке в лицо, пытаясь изобразить наивность и искренний интерес.

— Весь в отца, — проворчала Айра. — Терпению и сдержанности тебе нужно научиться, — объяснила ядовито. — Иногда жизненно необходимо смолчать, не отреагировать, сделать вид, что не заметил того, что тебя пытаются задеть.

— Ага, — жизнерадостно закивал Максим, ощущая себя дрессированным слоном. — Но все запомнить и отомстить, когда не ждут.

Тетушка покачала головой.

— Можно не мстить, можно просто попросить расплатиться в тот момент, когда этим людям что-то от тебя нужно. Точнее, не попросить, а намекнуть. Намекнуть так, чтобы они до последнего сомневались, что это был намек. Так веселее.

Максим кивнул. Так действительно веселее. Только у него вряд ли получится. Не умеет он запоминать разные глупые обиды. Проще сразу врезать по роже и пойти дальше своей дорогой. Блокнотик что ли завести? И записывать все. А потом тратить кучу времени на чтение его содержимого. Чтобы не дай бог не забыть кому-то и на что намекнуть, когда время придет.