— Вера? — стук в дверь. — Готова?

Не реагирую, мандраж, как перед выходом на сцену. Вспоминаю те моменты в подвале и заставляю себя не думать об этом. И не могу. Не получается. Перед казнью все думают о плахе.

Если я не выйду, что он сделает? Продолжаю сидеть, делая вид, что меня здесь нет.

Роман открывает дверь сам.

— Идем, не бойся, — он подхватывает меня под локоть и заставляет встать.

Ноги ватные. Идти туда не хочу… Да у меня на лице все написано, но Роман уверенно направляется к лестнице.

— Я босиком! — выпаливаю, когда вижу дверь на улицу.

Снег не лежит, но там же холодно, черт возьми!

— Нам не туда.

Мы спускаемся дальше, в подвал, а оттуда идем по длинному подземному переходу, стены обшиты деревянными панелями. Он заканчивается сосновыми дверями, из-за которых доносится мужской смех.

Сердце бьется, как ненормальное.

Над столом, за которым собрались все, кого видела наверху, повисает пауза.

Это комната отдыха — за прозрачной ширмой бассейн, а дальше дверь в сауну. Стол заставлен алкоголем и жареным мясом. Бедная косуля. Теперь к столу подали новое «мясо».

— Красавица, — усмехается тот, что резал косулю, размазывая по мне похотливый взгляд. — Почему в купальнике?

— Не лезь, — советует Роман, садясь к столу.

Я сажусь рядом, умирая от их взглядов. Они жуют, пьют виски и пялятся. Гадают, какой будет программа на вечер.

Я смотрю в стол.

— Какие планы? — здоровяк кивает на меня, наливая виски в бокал. Интересуется, будут меня сегодня иметь или нет.

— Своими делами займись, — советует Роман, загребая на тарелку пару кусков косули.

Один кладет мне. Наливает виски.

— Она здесь три дня будет, девок сюда не вызовешь, — продолжает тот. — Что делать предлагаешь?

— Предлагаю… — цедит Роман, — успокоиться и отдохнуть, ок? Она не будет вас обслуживать.

Он хочет решить дело миром. Здоровяк усмехается. Еще один масляный взгляд и он отвлекается на еду. Чтоб ты подавился этой косулей… Я слишком часто и испуганно дышу под их взглядами. Три дня. Мне предлагается держать оборону три дня?!

Здоровяк выпивает до дна, сбрасывает халат и идет к бассейну, раздвинув прозрачную завесу. Тело мускулистое и пластика, как у льва. Опасный человек. Я уже чувствую, что он станет основной моей проблемой. Остальные тоже смотрят. Но только он пытался оспорить право Романа на меня. Для него это все как забавная игра. Как те съемки и кастинг.

Меня же тут вообще никто не спрашивает.

— Угощайся, — подталкивает Роман.

У меня кусок в горло не лезет. Желудок сжался в комочек и внутри холод. Какая еда…

Выпив, Роман поднимается на ноги, и я делаю то же самое, понимая, что он уходит… тоже к бассейну. Сажусь на бортик, пока он ныряет с размаху. Лучше быть у него на виду. Ощущение, будто я среди прайда голодных львов, жаждущих моего мяса, но он их осаживает. Если я запрусь в комнате, кто сказал, что один из них ее не откроет, пока Роман будет развлекаться в сауне… И как мне спать ночью?!

Я все еще ощущаю сальные взгляды. Но мужчины начинают переговариваться между собой. Кажется, их не скоро отпустит мысль, что шлюха с проб, жена олигарха Горского в плену не для того, чтобы они покуражились.

Проблема в том, что я не знаю, какие планы у Романа.

Он ведь не ответил на его вопрос…

Что со мной будет?

— Пойдем попаримся, — зовет Роман, заметив меня на бортике.

Выходит из бассейна и хватает меня за локоть. Таскает, как собачку с собой… Кажется, эта мысль приходит не только мне.

— Таскается за тобой, как собачонка, — ухмыляется здоровяк, который заходит в парилку за нами. — Любишь, как собачки, красотка?

— Остынь, — огрызается Роман.

Меня начинает снова колотить.

В парилке жар бьет в лицо. Сажусь на раскаленную лавку рядом с Романом и он обнимает меня одной рукой. Спокойно, расслабленно… Как давнюю подругу или собственность: в этом нет эротики, только право владения.

Ощущает дрожь и прижимает крепче.

Здоровяк садится напротив и ухмыляется.

Взгляд лезет мне под купальник, как похотливые руки.

Я не выдержу в такой обстановке три дня.

— Ром, телефон звонит, — сообщает один из мужчин, заглянув в парилку с его трубкой.

— Сиди, — останавливает меня Роман, забирает телефон и выходит за дверь.

В первый момент хочу рвануть на свежий воздух — всегда ненавидела сауну, тем более, в такой компании, но Роман не до конца закрывает дверь. Я вижу, как он говорит по телефону, явно собираясь вернуться.

Даже руку поднял, оставляя меня на месте.

Не хочет, чтобы я слышала разговор… Он говорит с Яном, или…

— Ром, жар выходит! Закрой! — орет здоровяк вслед, и он закрывает дверь, черт!

Взгляды снова прилипают ко мне.

— Иди сюда, детка, — как только Роман выходит, здоровяк поднимается и направляется ко мне. — Давай намажу. Ты мне так понравилась голенькая… Я бы по тебе кое-что еще размазал.

В руках у него флакон масла, он щедро выплескивает на ладони и сауну заполняет запах муската. Ржет под общий одобрительный смех. Торопится, пока Роман не вернулся.

— Нет! — зажимаюсь в угол.

Он хватает масляными ладонями тело, грудь и ягодицы, пока я отбиваюсь. Явно хочет стащить купальник, хотя бы верх… Остальные смотрят.

— Роман! — полузадушено сиплю я.

— Ах ты, ябеда, — он смеется, зажав мне рот. — Давай тихонько, хорошо? Не больше минутки, пошалим, пока папочка не вернулся…

Он наклоняется, опалив дыханием. Язык, как толстый червяк, лезет в ухо. За волосы он оттягивает голову и то же самое собирается проделать со ртом…

— Отвали! — скользкая от масла, пытаюсь вывернуться.

— Горский мне должен, поняла? — шепчет он на ухо. — Ты будешь делать то, что я скажу, а потом он получит фото. Как ты сосешь мне. Как ты подо мной лежишь. Ты так меня заводишь, моя сладкая…

Под одобрительный вой он прижимается бедрами и медленно, наслаждаясь каждым движением, имитирует половой акт.

Он не издевается.

Он действительно хочет меня, дрожа от страсти, как хотят запретный плод. Любимую актрису из любимого фильма, и вот она оказывается у тебя в руках.

Почти голая.

Он играл со мной, как хищник играет с добычей.

Наслаждаясь прикосновениями и властью надо мной.

Не знаю, где они пересекались с Яном. Что он ему сделал. Но по этим властным рукам на бедрах, жажде и страсти понимаю, что это он был тем, кто выкладывал меня снова и снова…

Тот, кто мстил Яну и наслаждался сам.

— Хочу новые записи с тобой, милая, — шепчет он. — Сними нас!

— Роман сказал удалить записи.

— Я разве выкладывать собрался? — огрызается он. — Себе оставлю и мужу ее пошлю…

При упоминании Яна дергаюсь, как разъяренная кошка.

— Отпусти меня… — замахиваюсь, — подонок!

Рискую за такие слова получить по губам, но промолчать не могу.

— Ах ты сучка, — выплевывает он, легко перехватывая запястье. — Игривая! Люблю таких…

Со смехом он тянет завязку бюстгальтера. Замечаю, что его приятель поднял телефон и держит, снимая нас…

— Богдан! — одергивает его, как непослушную собаку, окрик. — Я сказал ее не трогать!

Вернувшийся Роман отшвыривает его ударом ноги.

Я падаю на колени, обжигаясь об пол, и выскакиваю из сауны, задыхаясь. Вся в масле и его похотливых мыслях. Урод!

Оглядываюсь: они обмениваются парой ударов, пока Роман не выворачивает ему руку за спину, толкая к печи. Рефлекторно Богдан выставляет руку вперед — прямо на раскаленные камни. Сауну сотрясает вопль.

— Ясно выразился? — кидает он, прежде чем выйти. — Вера, все нормально? Принесу халат.

Нормально? Это по его мнению — нормально? Но я киваю, сидя на полу.

Роман скрывается за прозрачными занавесками.

Я могу думать только о том, что они успели снять. Как этот урод тыкается в меня и лапает? Уверена, если успели — это обязательно пришлют Яну. Они будут каждый шаг, как в гнусном реалити-шоу, отсылать ему.