Как в первый раз развели, вот в чем дело.

И я снова поверила и купилась.

Если все закончится плохо, в этом будет только моя вина и этих двоих — Горского и Романа. За то, что снова втянули меня в свои игрища.

— Велю развести огонь. Скоро будет мясо, — он выходит на крыльцо.

Значит, мы не одни здесь.

Кто-то растопил камин. Кто-то будет готовить и охранять.

Я в гостиной просторной и хорошо обставленной. Это что-то вроде лесного или охотничьего домика, только для тех, кто возглавляет списки миллиардеров. У окна длинный стол, кресла, укрытые шкурами диких животных. Отсюда видно лестницу на второй этаж. Из окон видно в сине-зеленой дымке лес, несколько построек и больше нихрена.

Даже если убегу — куда пойду ночью в лесу на каблуках и в платье? Невесело смеюсь, пока смех не переходит в плач.

Заткнись, Вера, советую я себе.

Ты попала.

По-настоящему по-крупному попала. Отсюда меня так легко Герман не вытащит и раком у дровяного сарая этих мудаков не поставит. Сюда Ян вообще хрена с два доберется без вертолета.

Наручники больше не нужны. Я и так на привязи.

Никуда я отсюда не денусь, и со мной будут делать, что захотят.

Роман возвращается с парой бокалов и бутылкой шампанского.

— Ты гостья, я за тобой поухаживаю.

— Гостья? — спрашиваю я, после долгого молчания и жажды голос хриплый и в горле пересохло. — Я заложница…

Он бросает непонятный взгляд.

— Предпочту, чтобы ты была гостьей, — Роман откупоривает шампанское. — Представь, что ты на курорте, отдыхаешь и развлекаешься. В понедельник ты вернешься домой.

— А если Ян не согласится?

Роман наполняет передо мной фужер. Красноречивое молчание.

— Я хочу пить, — смотрю на пузырящееся шампанское.

Предлагать алкоголь человеку, страдающему от жажды — просто издевательство… Роман передает маленькую бутылочку воды, откупориваю и делаю жадный глоток.

— Горский должен вернуть фирму. Он влез куда не нужно и отжал то, что ему не принадлежит, — Роман набирает номер на своем спутниковом. — Но так даже лучше. Надеюсь, он уже понял.

А я чуть не давлюсь холодной водой, когда понимаю, что он звонит Яну.

— Вера у меня, — я не слышу, что говорит Ян, как ни прислушиваюсь. — Ты знаешь, что мне нужно.

Я ненавижу бывшего, это правда.

Но сейчас просто мечтаю, чтобы Ян оказался здесь. Он — моя единственная надежда.

Между молотом и наковальней.

— Она цела. Значит так, послушай. Вера пробудет здесь три дня, за это время ты подготовишь документы. Приедешь к точке сбора, которую я укажу и там передашь мне фирму. Вера будет со мной.

Горло перехватывает, и я опускаю голову, чтобы он не видел слез.

Ему ставят условия, как со Златой.

И Ян уже знает, чем закончится неподчинение.

— И да. Мне нужен твой указательный палец с правой руки. Требования не меняются.

Я подаюсь вперед, открыв рот.

Палец?!

Они требовали с него палец?

Теперь понимаю, о каких невыполнимых требованиях он говорил.

Я сомневалась, отдаст ли он за меня фирму… Но палец точно не отдаст.

— Она будет цела, пока мы тебя ждем, Горский. Даю слово. Но тебе придется поторопиться. Мне нужен свежий. Я отрежу его сам.

Он издевается.

Чего они хотят — палец Яна открывает врата в рай или чего они на нем помешались? Для меня это плохо. Это конец. Может быть, Ян бы еще выкрутился — вместо своего подсунул бы палец мертвеца из морга. Но они хотят гарантий. Фирму. Личное присутствие Яна. Он никогда на это не пойдет.

Три дня в аду.

И что потом?

Смотрю на Романа больными глазами.

— Что будет через три дня, если он не выполнит требования?

— Тогда ты останешься со мной, Вера.

— Нет, — выдавливаю я.

Роман не спорит. Мы оба знаем, что мое «нет» больше не решает ничего.

Издалека доносится рев вездеходов.

Даже не знаю, что хуже: остаться наедине с Романом или узнать, что кроме нас здесь будет куча мужиков.

Начинаю мелко, как собака в февральскую ночь, дрожать, когда к крыльцу подкатывают четыре вездехода. Мужики в дорогих спортивных костюмах со смехом спешиваются. На одном военная форма. С крайнего вездехода стаскивают тушу косули с остекленевшими глазами и сбрасывают на крыльцо.

Вот и мясо.

Открывается дверь, запуская туман и холод.

— Вот и девочка! — ржет главарь в камуфляже, вразвалочку приближаясь ко мне. Он и так здоровый, массы прибавляет одежда. — Молодец, Роман! Не ожидал, что привезешь жену Горского!

Он берет меня за подбородок, чтобы рассмотреть лицо.

Огромный, опасный и насмешливый, он знает о своем превосходстве и наслаждается этим. Дергаюсь, заметив кровь у него под ногтями.

— Рад, что ты оценил, — говорит Роман. — А теперь убери руки.

Он смеется, но отпускает подбородок.

Пытаюсь не ежится, но чувствую себя обреченной. Словно уже лежу в могиле и сверху меня закидывают землей. Шансы еще были, когда мы были одни. Но теперь… У меня нет этих шансов.

Манера держаться и тон мужика в камуфляже все объясняет: он ничуть не ниже статусом, чем Роман. И его не боится.

— Жену Горского себе берешь? Мне он тоже должен, Ром. Эй, скажи истопщику топить баню! — орет он. — На всех! Попаримся после охоты и вели зажарить косулю!

— Оставь нас, — бросает Роман.

Тот отвечает смехом, но уходит.

Расталкивает остальных на пороге. Они все пришли на меня посмотреть — на пленную жену Горского. Эти мужские липкие взгляды в гнетущей тишине — это ужас.

— Не бойся, — он замечает слезы в глазах. — Тебя он не тронет.

Не ври.

Эти движения вразвалочку. Холодные, пустые глаза и самое главное — смех. Перевожу взгляд за окно: мужик в камуфляже достает здоровенный нож, чтобы освежевать тушу и всаживает острие в шею животного натренированным движением.

Этот человек может тронуть, кого захочет.

А может кто-то из них звонил с яхты Яну? Не обязательно это был Роман, раз голос все равно пропускали через синтезатор речи, чтобы изменить… И какая уже разница.

Я посреди сраного леса неизвестно где.

Моя единственная надежда — Ян. Если он захочет меня спасти.

— Если хочешь я провожу тебя наверх.

— Хочу.

— Вечером ужин и баня.

— Я не пойду с вами в баню! Ты что, издеваешься?

— Туда пойду я. А тебе лучше быть рядом, это безопаснее. Согласна?

Киваю, глотая злые слезы.

— Значит будь умничкой. Отдохни, вечером надень купальник, халат и спускайся к нам, Вера.

Комнату на втором этаже уже подготовили. Постель, забитый одеждой шкаф, мини-холодильник. Увидев набор одежды в шкафу, холодею: купальник, халаты, вечернее платье… Ничего для леса.

— Сволочь, — бормочу я, вспомнив, как он спрашивал мой размер и обещал сюрприз.

Не исключено, что где-то в личном логове Романа уже стоит такой же шкаф, забитый платьями, бельем и чулками моего размера. Чтобы я развлекала его, когда Ян меня бросит.

Лучше личный бордель неизвестного под именем Роман Северный, чем закончить, как Злата? Кто знает…

— Сволочь, — повторяю, как мантру. — Я не буду с ним спать!

И в глубине души знаю — придется, если заставит.

Беру воду со стола. Кручу бутылочку, пытаясь понять, кто производитель. Это может подсказать, в каком я регионе. Франция. Но ведь я не во Франции, верно? Просто импорт.

С улицы тянет дымом и шашлыком. Когда они закончат, придется переодеваться. Давлюсь рыданиями, душу выворачивает наизнанку: я не хочу идти в баню с пятью мужиками, каждый из которых видел меня в том видео! Я знаю, чем это кончится!

Роман предупредил, что скоро вернется за мной. Он гарантировал мою безопасностью Яну, так что прав — с ним безопаснее.

Сижу на краю кровати.

Я уже переоделась.

Красный купальник обхватывает грудь, как вторая кожа.

Без чашечек.

Здесь не холодно, но соски горошинками выпирают из-под ткани. Зябко натягиваю на плечи халат. Тонкий, черный, как и на яхте. Шлепанцев нет. Идти придется босиком…