Плюм!

Плеск об борт. В теле легкость и нет пугающих мыслей. Плаванье расслабляет. А когда я отдыхала в последний раз? Еще до замужества.

Еще один всплеск.

Что-то это напоминает. Роман уже возвращается, размявшись. Зацепившись за яхту, он поднимается на палубу…

Звонок.

Тот человек, который позвонил Яну и предупредил об интересах врага в нашей компании. Он звонил с яхты, внезапно доходит до меня. И плеск был такой же.

Роман набрасывает на плечи халат и подходит ко мне, улыбаясь.

— Соскучилась?

К счастью, он обнимает меня через халат. Иначе бы ощутил, какими мурашками я покрылась.

— У тебя давно эта яхта?

Он пожимает плечами.

— Несколько лет.

Наверное, Роман изменил голос. На записи он был другим. Или кто-то другой звонил с его яхты. Один из них.

Это значит, что все мы угодили в ловушку: Ян, я… Только к кому?

— Ты замерзла, — ладонь ненавязчиво скользит по талии под халатом.

Кожа в мурашках, но не от холода…

Какая я дура.

Он специально увез меня так далеко.

— Спустимся в каюту, там согреешься быстрее.

Взгляд скользит по изгибу шеи, ключице. Бикини оставляет мало простора для воображения. Грудь тоже в мурашках, и соски — твердые горошинки под тканью.

В каюте и вправду теплее. Пахнет сосновыми панелями. Она наполнена тихими звуками волн и уютом. Все равно, что спуститься в убежище с пронизывающего ветра.

С этой яхты звонили Яну, чтобы заманить в ловушку.

Смотрю, как Роман наполняет фужеры шампанским, а мысли все о бывшем.

— Проголодалась?

Да, но на нервах не хочу есть. Роман передает бокал, а мне хочется спросить: кто ты такой, черт возьми, и что я здесь делаю?

— Давай за нас, — мягко говорит он и смотрит в глаза. — Ты не представляешь, как я рад, что ты со мной. Что выбрала меня, Вера.

Еще не выбрала.

Он считает иначе: или я бы не приняла приглашения. Но я не знала, что окажусь посреди чертова моря, где до берега вплавь не доберешься.

Роман выпивает до дна и наклоняется к моим губам.

Я знала, что так кончится.

Что попытается: что его остановит в конце концов?

Еще не целует.

Пальцем сминает губы и проводит по подбородку. Такое властное движение, никуда от меня не денешься.

Он меня не торопит.

Отсюда невозможно сбежать, так что он уверен, что рано или поздно добьется своего. Только мне что делать? Если бы дело ограничилось нашей первой встречей, было бы другое дело.

А сейчас…

Я пробую шампанское. Мне бы сказать: хватит, но почему нет, в конце концов?

Делаю еще один глоток.

Внутри только холод. Никаких эмоций.

— Тебе еще холодно?

Заметил, что я, как ледышка.

— Мне бы лучше горячий глинтвейн, а не шампанское…

— Глинтвейна нет. Прости, не подумал, — он заводит руку мне за спину и прикасается к застежке. — Тебе нужно снять купальник… Он мокрый. Сразу станет лучше.

Горячая рука ложится на спину.

Я не отдавала отчет, насколько продрогла — кожа ледяная. Роман неожиданно целует меня. У губ вкус шампанского и моря. Они соленые, как и мои.

Словно от слез.

Не успеваю даже возразить, как он подхватывает меня под ягодицы и сажает на стол. Своим мощным торсом врезается между коленей и сбрасывает халат. Просто удар по нервным окончаниям, такое горячее у него тело. Бусинки напряженных сосков прикасаются к груди.

Его рука на шее не дает отклониться. Мой рот широко открыт, пока Роман медленно, глубоко и сладко целует меня.

Это первый бесстыжий поцелуй…

Он совсем не такой, как у Яна.

Роман отодвигается, часто дыша.

Рассматривает мои глаза и улыбается влажными губами. У меня кружится голова: не от алкоголя, от того, что сильный и страстный самец только что поцеловал меня, как самую желанную добычу…

Он целует прохладную шею, одновременно расстегивая бикини. И снова смотрит в глаза, ожидая, пока бикини соскользнет с груди… Меня разбивает дрожь. Ладонью придерживаю купальник. Не слишком ли рано он пытаться уложить меня в постель? Разве по плану это не после того, как Роман предложит предать Яна?!

И вижу ответ в глазах.

Он хочет сейчас.

Ему плевать на игру.

Он хочет меня с того самого дня, как впервые увидел и оказался в моей ванной. Тогда, вытирая кровь с живота, мы на миг пересеклись взглядами, и я поняла, о чем он думает. О том, что мы одни в доме. И если бы не пришел Ян… Кто знает, чем бы все кончилось. Не исключено, что интимом.

А может быть, он запал на меня еще раньше. Когда смотрел те видео. И с тех пор хочет посмотреть вживую. Может быть, Северный не только их смотрел, но и развлекался на них глядя… И с тех пор грезил о жене олигарха Горского.

— Позволь мне, — шепчет он, и я ощущаю, как ладонь нежно, но уверенно накрывает грудь чашечкой и сжимает. — Убери руку…

Большой палец медленно обводит напряженный сосок, обещая наслаждение, от которого мурашки по коже…

Опытное, алчное движение…

Меня разбивает дрожь, то ли от страха, то ли от желания. Я дышу часто, как возбужденная, но если честно, готова закричать, только на это нет ни сил, ни голоса.

— Нет, — шепчу я. — Извини, не могу! Не сейчас…

Роман отпускает меня.

Я остаюсь на краю стола одна, закаменевшая и покрытая мурашками, а он разочарованно отворачивается. Специально повернулся спиной, чтобы не увидела, что у него стоит.

Тяжело дышит.

Я его раззадорила. И он меня тоже… Смотрю в одну точку, вспоминая ладонь на груди, и держу бикини.

— Я думал, нравлюсь тебе, Вера, — произносит он.

Злится.

Как любой бы злился на его месте. Но по-мужски он пытается сдержаться. Роман говорит, повернув голову в мою сторону. Я почти не вижу лица. Зато вижу шрам на спине…

Похожий на тот, что на груди.

Прямо напротив.

Огнестрельное ранение. Сквозное. Но он должен был погибнуть — траектория проходит через сердце…

Ян говорил, что они ничего о нем не узнали.

Кто он, откуда. Настоящее имя. Может быть, анализ крови что-то дал, но Горский не успел сказать об этом.

И этот шрам.

Протягиваю руку, чтобы прикоснуться. Роман ощущает это и резко поворачивается, перехватив запястье.

Да кто же ты такой?

У Романа озадаченный, подозрительный взгляд, словно он понял, о чем подумала.

— Откуда эти шрамы? — лепечу я.

— Судя по страху, ты уже поняла. Это пуля, Вера.

— Это же смертельно…

— Да, так и было. Ты не вернешься в субботу в город, — вдруг говорит он. — Извини…

— Почему?

В глазах появляются слезы. Это что, месть за то, что не дала снять лифчик или…

— Твой муж должен пойти на мои условия. Я забрал тебя прямо у него из-под носа. Похитил тебя. Но ведь ты уже догадалась об этом… Ты поэтому меня не хочешь, Вера?

— Кто ты такой?

Он ставит руки на стол по обе стороны от меня и наклоняется. Сблизи глаза выглядят как темное масло: каряя радужка сливается со зрачком.

— Как ты думаешь, кто я?

Если бы я знала…

Роман постарался замести следы: купил новое имя, биографию, может быть, и лицо, кто знает. Не факт, что оно не перекроено пластическим хирургом. Мог изменить голос.

Меня разбивает запоздалая дрожь. Он открыл карты, заявил о требованиях — ему нужно от Яна то же самое. И теперь его ничего не останавливает от того, чтобы просто избить меня и изнасиловать, если так захочется. Или сделать новую серию гадких записей.

— Ты один из них. Убьешь меня, как Злату?

— Откуда ты знаешь, что она мертва? Он тебе успел сказать? Златой занимался не я, Вера. Мое дело — ты. Первая жена Яна Горского.

Роман наклоняется за халатом, выворачивает и встряхивает.

— Мне жаль, Вера. Ты мне понравилась. С первого взгляда, как мы встретились на парковке, помнишь? — он натягивает халат. — Те люди занималась Златой. Они должны были похитить тебя и увезти вместо нее. Я не позволил. Тебе повезло.