Я не предупредила о визите. Побоялась недовольства сестры.

Охрана остается на площадке, а я звоню в дверь.

Открывает незнакомая женщина.

— Да?

— Я Вера, — поясняю, догадавшись, что это домработница или няня. — Сестра Тани.

— Минутку, — впустив в прихожую, женщина удаляется. — Татьяна! К вам сестра.

Нервно жду, пока Таня не выходит из детской с ребенком на руках и от шока я едва не роняю подарки.

— О-о-о… — выдыхаю я, рассматривая малыша.

Мой сын.

Марк.

Я увидела его спустя год с лишним. Красивый малыш с глазами, как у Яна… Меня накрывают странные чувства. Они похожи на пуховое одеяло — уютно, в которое хочется завернуться и прижать ребенка к себе. В этот миг понимаю, что все что я делала до этого — правильно. Любопытный взгляд мальчика меня в этом убеждает и придает сил бороться до конца.

— Маркуша… — шепчу я.

Сын с пытливым интересом рассматривает меня — тоже что-то чувствует. Это я его мама!

Ставлю игрушки и торт на пол. Рядом опускаю букет, капли росы падают на пол, и протягиваю руки. Румяная, с толстой светлой косой, перекинутой через плечо, Таня выглядит недовольной и подозрительной.

— Он тебя не знает! — сестра отворачивается, не разрешая взять ребенка. — Ты его испугаешь.

— Да брось, он же совсем не боится! — малыш улыбается, пока я жадно рассматриваю черты. — Дай подержать, пожалуйста…

Но сестра вдруг возвращается в детскую, хлопнув дверью перед носом.

— Подождите, пожалуйста, — пытается сгладить углы домработница, подбирая букет и торт.

Кубики остаются на полу перед детской. Через минуту выходит Таня — уже без Марка.

— Ему спать пора. У ребенка режим, — строго сообщает она и кивает, не обращая внимание на мое побелевшее обескураженное лицо. — Пойдем, поговорим.

Заметив нас, домработница выскальзывает из кухни. Только чайник успела поставить, торт уже порезан на тарелке, розы сладко пахнут, напоминая про Романа…

— Слушай, Вера, — грубовато начинает она, наливая чай. — Чего приехала?

Я думала, она будет растеряна в этих обстоятельствах. Но Таня не только не потеряла уверенности в себе, но и организовала быт, построила домработницу, уверена, и до охраны скоро доберется.

— Проведать, как вы.

— У нас все хорошо! Не нужно приезжать, — она ставит чашку янтарного чая, и я натыкаюсь на недобрый взгляд. — Народа и так много, Маркуша нервничает. Извини, но лучше микробы не таскать и малыша не беспокоить.

— Таня, но…

— Ты беспокоишь племянника! — железным голосом добавляет она. — Как долго мы здесь пробудем?

— Не знаю. Сроков мы не обсуждали.

— Это проблемы твоего мужа?

— Да, мои и бывшего мужа.

— Понятно. Он сюда приедет?

Она боится.

Боится того же, что и я: что Ян увидит и отберет ребенка.

Не узнать эти глаза невозможно…

Это его глаза.

— Нет. У него дела, и…

— Не объясняй.

Она слегка добреет и садится напротив.

— Извини, Вера. Но ребенку лучше побыть в спокойствии, стабильности, согласна?

Киваю.

— Без всяких опасностей, без гостей. Это нужно для его здоровья и развития. Потом приходи сколько хочешь.

— Но ты не хочешь, чтобы я приходила, — заканчиваю я, ощущая, как горло сдавливает от обиды.

Она даже не дала его подержать! Ни разу! Я выносила и родила ребенка в муках, которые ей и не снились! А она не дала взять его на руки! Она знает, что я скрываю правду от мужа и пользуется этим. Ей даже меня не жаль!

Внутри трясет и распирает от истерики, но внешне я спокойна. Только по щеке скатывается слеза и падает в чай.

— Ну ладно, — вдруг говорит она. — Хочешь посмотреть, как он спит?

Догадалась, в чем дело.

Мне разрешат посмотреть, как спит мой сын.

Киваю.

— Идем.

Он спит на спине в новой кроватке, выкрашенной глянцевой голубой краской. Лежит под белым ажурным пледом из кашемира. Все так красиво… Выбирала Таня, но платил за все Ян. Вернее, старший охранник деньгами Яна.

Отгибаю край пледика, чтобы увидеть безмятежное лицо.

Бывший все поймет, когда увидит. Если бы Марк был в меня — еще может как-то, мы с сестрой отдаленно похожи. Но Марк пошел в отца. Стоит ему лично увидеть ребенка и он сразу все поймет.

— Хватит, — ревниво бурчит Таня.

С сожалением смотрю ей в глаза.

Я сама отдала ребенка. Сама виновата. Но тогда я считала, что поступаю, как лучше. Теперь не уверена, что была права. Нужно было бежать с сыном от них обоих подальше.

— Тебе пора, заразишь чем-нибудь. Сейчас эпидемия ходит.

Она просто хочет, чтобы я ушла. Не претендовала на типа ее ребенка.

— Ладно, — вздыхаю я. — Я еще зайду Таня, через пару дней.

Зайду и заберу его.

Она мрачнеет, но ничего не говорит. Провожает к двери. Ухожу, полоснув ее взглядом — у бывшего научилась. Любопытно светлое лицо ребенка меня убедило: нужно скорее заканчивать и уезжать с сыном. Дети быстро растут. Еще немного подрастет, и я его потеряю — его любовь, как к матери. Только как?!

На заднем сиденье машины закрываю лицо руками.

Хочется орать.

Я знала, что встреча пройдет так себе, но, чтобы так… Плачу, утираю слезы руками и не могу справиться с собой. Эта встреча разбила мне сердце.

— Куда? — интересуется водитель.

Вопрос ставит в тупик.

Дома у меня теперь нет. На съемную не могу, там могут достать. Выходит, кроме как вернуться в дом Яна, больше некуда. Придется жить вместе.

Занять другую спальню и делать вид, что все в порядке.

— К Горскому. Сначала заедем в магазин.

В мрачный дом возвращаюсь, нагруженная пакетами. Нижнее белье, пара халатов, брюки и две блузки. Плюс новый телефон — мои вещи остались то ли в лесу, то ли в самолете. Стартовый набор для новой жизни. Где выбрать комнату? Второй этаж, крыло в противоположном от Яна направлении.

В гостиной оживление: мужчины в костюмах суетятся, сдвигая пару столов, на полу кейс и аппаратура… Штаб готовят? Хмыкаю и поднимаюсь наверх.

Сворачиваю по коридору влево. Где-то там спальни для гостей.

Мы разводе, так что я гостья…

Здесь и останусь.

Бросаю пакеты на кровать. Проверяю защелку на двери — отлично, Ян не придет ко мне ночью мириться.

— Вера? — стук в дверь. — Ты вернулась?

За дверью натыкаюсь на него.

У него сонный вид, немного бледный — но это от боли. Потом организм пару дней в себя приходит, так что все нормально.

— Ага.

— Ты была в слезах, когда вышла от сестры. Что случилось?

Водитель сдал. Я была не просто в слезах, а рыдала и с трудом успокоилась по дороге. На слезы радости не похоже.

— Мы поссорились… Извини, не хочу говорить.

Он слегка прищуривается.

— Из-за чего?

— Не важно.

— Ты ради нее за ствол схватилась, и вы поссорились?

— Она не захотела меня видеть! — в сердцах ору я. — Сказала, я микробы притащу, и Марк заболеет! В том и дело, Ян, я ради нее чуть не пристрелила Северного, а она меня выгнала! Даже ребенка на руки не дала!

Слова льются сами, кроме как бывшему некому излить боль. Ян задумчиво хмыкает и застегивает запонку на манжете.

— Сочувствую. Германа перевезли, он сейчас в клинике, — сообщает он. — Скоро еду к нему.

— А внизу что происходит?

— Готовимся.

— К чему?

— Помнишь, мы пометили Северного перед обменом?

— Да, и что?

— Идем со мной.

Дело — это хорошо. Сосредоточусь на нем, лучше, чем злость на сестру. И приближает к цели. В гостиной уже все готово, Ян садится перед ноутбуком. На экране — карта, по которой перемещается точка. Не слишком быстро, словно… по лесу движется машина.

— Это Роман?

— Да.

— Если ты можешь его отслеживать на таком расстоянии, почему вы меня потеряли?

— Сюда просто передают картинку. Там остались наши, они его и отслеживают.

— И что происходит?

— Около суток он пробыл в лесу. Теперь его перевозят.