— Всё, — заявил Сернан, откидываясь с чашкой драво на спинку стула. — Больше не могу. Очень вкусно, спасибо!

— Между прочим, скоро по расписанию обед, — заметил я.

— Думаю, пропустим, — сказал Быковский. — Надеюсь, никого этим не обидим?

— Нисколько, — сказал Савьен Румарра. — Чувствуйте себя, как дома. Собственно, я мог бы познакомиться с вами только завтра, но решил, что лучше сегодня. Чтобы у вас было время подготовиться.

— К чему? — спросил я.

— На завтра назначено заседание Совета Гарада. Ваше присутствие обязательно.

— Нас никто не предупреждал.

— Вот я и предупреждаю, — Румарра отпил драво, поставил чашку на стол. — Сегодня отдыхайте, осматривайтесь, гуляйте. Завтра в девять утра за вами пришлют гравилёт. Заседание назначено на десять утра.

— Я правильно понимаю, что заседание созвано специально ради нас? — спросил Быковский.

— Правильно понимаете. И сразу должен сказать, что заседание рабочее. Вам зададут вопросы, не все из которых могут оказаться приятными.

— Что это значит? — нахмурился Валерий Фёдорович.

— Это значит, что не все в Совете благодушно настроены к нашим контактам с Землёй. И не только с Землей. Есть и противники.

— Это из-за убийства трёх силгурдов на Каллисто?

— Не только. Как оказалось, человечество, в отличие от Гарада, разделено на два противоположных лагеря. Представители которых находятся сейчас здесь. Я имею в виду вас, Валерий и вас, Юджин (в гарадском языке, как в русском или французском, присутствовало обращение на «вы» и «ты»). О Серёже пока не говорим, он — особая фигура.

— Белый ферзь, — усмехнулся Сернан.

— Сейчас не понял, — признался Румарра.

— Есть на Земле такая игра — шахматы, — объяснил Юджин. — Самая сильная фигура в этой игре — ферзь. Может ходить, как угодно, по всей доске.

— Понятно, — кивнул Румарра. — А почему белый?

— Ну не чёрный же.

— Действительно… Ладно, вернёмся к нашим… шахматным раскладам, если можно так выразиться. Вы правильно заметили, что это будет напоминать игру. И от того, кто в ней выиграет, зависит ваша дальнейшая жизнь и судьба.

— С этого места подробней, пожалуйста, — нейтральным тоном произнёс Быковский.

— Скажу прямо. Мы все здесь взрослые ответственные люди и понимаем, что вопросы безопасности превыше всего. В Совете существует партия, которая против контактов с Землёй. Во всяком случае, до тех пор, пока земляне не разрешат все свои противоречия и оставят войны и вооружённые конфликты в прошлом.

— Как вы, гарадцы, — уточнил Сернан.

— Как мы, гарадцы, — подтвердил Румарра. — Ситуация, возникшая на Каллисто, лишь усилила позиции этой партии, и она сумела привлечь в свои ряды новых сторонников. Их основной аргумент, который вы, несомненно, сами услышите на Совете таков. Зачем нам вмешиваться в чужие дела там, где к нам относятся враждебно? Причём не только на Земле, но, как выясняется, и в целом в солнечной системе. Убийство граждан Гарада — весьма весомое доказательство обоснованности данного аргумента. Скажу больше. Эта партия была против полёта «Горного эха» в Солнечную систему с самого начала. Тогда она проиграла, набрав меньшинство в Совете. Что будет завтра — не знаю.

— Позволю себе заметить, что мы никого не убивали, — сказал Сернан. — Наоборот, спасли.

— А это — один из ваших аргументов, — сказал Румарра. — Точнее, наших, потому что я как раз на вашей стороне. В общем, завтра нас ждёт серьёзная дискуссия. Больше чем дискуссия — битва аргументов, характеров, доказательств и даже актёрской игры. В зависимости от исхода этой битвы будет решена и ваша судьба.

— И что будет, если победят наши противники? — усмешку Быковского я не осмелился бы назвать доброй. — Нас лишат жизни? В качестве, так сказать, награды за спасение членов экипажа и экспедиции «Горного эха»?

— Ну что вы такое говорите, Валерий Фёдорович, — поморщился Румарра. — Какое лишение жизни. Вы просто останетесь нашими гостями. Нашими дорогими гостями.

— Надолго?

— Пока Совет не пересмотрит своего решения.

— И сколько это может занять времени?

— Трудно сказать. Мы стараемся не разводить бюрократию, и важные вопросы обычно решаются у нас быстро, но… Кто знает, останется ли вопрос вашего возвращения на Землю важным и в дальнейшем?

— Однако, — только и вымолвил Быковский.

— Ничего странного, — пожал плечами Румарра. — Вы же государственные люди, прекрасно должны знать, как это бывает. Появляются новые задачи и проблемы, которые требуют сил и средств, а старые, отложенные, так и остаются на втором и третьем плане до тех пор, пока по каким-то причинам не становятся снова актуальными.

— Не понимаю, что может актуальнее налаживанию отношений нескольких цивилизаций?

— Я тоже считаю это самым важным, — сказал Румарра. — И завтра обязательно выскажусь по данному поводу. Советую и вам подготовить речи. Не всем, пусть говорит один. Коротко, ясно, чётко, но с чувством.

— Наш командир — Валерий Быковский, — кивнул я на Валерия Фёдоровича. — Значит, говорить должен он.

— Не согласен, — покачал головой Валерий Фёдорович. — Я был командиром, пока мы летели сюда. Сейчас я такой же землянин, как все мы. Говорить должен тот, кого лучше будут слушать, кто лучше это умеет.

Все трое посмотрели на меня.

— Эй, — сказал я. — С чего вдруг? Я самый младший вообще-то. Кто станет слушать мальчишку?

— Все станут, — сказал Румарра. — Ещё как будут слушать. Во-первых, твоя фантастическая история уже известна всему Гараду. Не просто известна. Она на слуху и ещё очень долго будет на слуху. Абсолютное большинство гарадцев считают тебя героем. Особенно женщины.

— Почему женщины? — спросил я, несколько ошеломлённый этой информацией.

— Потому что женщины любят героев, — сказал Румарра, улыбнувшись краем рта. — Поверь, я знаю, о чём говорю.

— Это правда, — сказал Быковский. — А уж юных героев они любят с особой силой.

— Включаются одновременно два инстинкта — материнский и брачный. Двойной эффект, — не без цинизма заметил Сернан.

— В точку, — кивнул Румарра. — А женщины, не мне вам говорить, великая сила. Если они объединятся в своих симпатиях или антипатиях… Сметут все преграды, никто не устоит.

— Ко всему прочему ты, Серёга, действительно, обаятельный и за словом в карман не лезешь, как вы, русские, говорите, — сказал Юджин. — На сцене держишься свободно и гарадский язык твой родной. Так что тебе и карты в руки.

— Голосуем, — сказал Быковский. — Кто за то, чтобы завтра на Совете Гарада наши интересы, а также интересы всей Земли и даже Солнечной системы представлял Сергей Ермолов?

Все трое подняли руки.

— Чёрт с вами, уговорили, — сказал я. — Но с одним условием. Речь готовим все вместе.

— Разумеется, — кивнул Быковский.

— И ещё у меня один вопрос к ксано Румарра.

— Слушаю.

— В случае нашего проигрыша завтра, что будет с Малышом?

— Если не будет принято решения содержать его отдельно, то, думаю, оставят с вами. Как сейчас.

— Что значит содержать отдельно?

— Отдельно от людей.

— То есть, его могут лишить свободы?

— Любой ребёнок не свободен, поскольку зависит от взрослых и не может самостоятельно принимать ответственные решения. Малыш не исключение. К тому же, он потенциально опасен.

— Одну минуту, — сказал я. — Совсем недавно вы были согласны с тем, что Малыш абсолютно безопасен.

— Верно. Я сказал — потенциально. Дети, знаешь ли, имеют обыкновение вырастать. Причём очень быстро. Не драматизируй, Серёжа. Лучше готовься к завтрашнему дню. Мы должны выиграть, и тогда все неприятные вопросы отпадут сами собой.

[1] Домашняя птица на Гараде.

Впервые в своей, пока ещё короткой земной жизни, я не смог сразу заснуть.

Ворочался с боку на бок на широкой удобной кровати и чистейших простынях (помнится, лет десять назад постельное бельё пытались заменить специальной одноразовой пеной, которая после загрязнения легко утилизировалась, однако новшество не прижилось).