— А в храмах Донатоса можно с богом пообщаться? — понадеялась на адекватность второго создателя мира Настя. Может, с ним поговорить? У него по всему миру много храмов, все его почитают, ему молятся, так почему бы Донатосу не помочь своим бывшим соратникам?

— Нет, конечно! С богами могут общаться только их пророки, которых уже давным-давно нет. Последние из них еще во время войны погибли. То, что жрицы Донаты слышат свою богиню, — и то для меня новость, а что ТЫ ее услышала — и вовсе чудо великое.

— Но ты ведь веришь мне, что я действительно слышала ее голос? — заволновалась Настя.

— Конечно, верю! Ты, моя звездочка, явление уникальное, и потому почти все в твоем случае возможно.

«Итак, с Донатосом не поговорить. Да если бы он мог и хотел что-то сделать, давно бы уже сделал. А проблема ведь с женским полом, то есть только существующему в этом мире инь под силу ее решить. А инь у нас кто? Правильно, Доната!» — рассуждала Настя.

Тем не менее для очистки совести Анастасия с Северином посетили главный столичный храм Донатоса. Так как магическая охрана уже была в курсе полной нормальности леди Таис, то супруги, не особо скрываясь, пошли туда днем после работы. Величественный собор произвел на Настю сильное впечатление: здесь ничто не напоминало аскетизма храма Донаты. Алтарем была прозрачно-красная, переливающаяся оранжевыми и багровыми всполохами глыба сердолика, украшенная богатой вычурной золотой оправой. Статуи бога из белого мрамора высотой в два человеческих роста тоже были инкрустированы золотом, серебром и драгоценными камнями. Статуй было три, стояли они полукругом вокруг алтаря: центральная с руками, поднятыми вверх, а боковые — со сложенными в молитвенном жесте. Между ладоней центральной статуи полыхал яркий, слепящий огонь.

— У вас есть специальные маги при храме, которые поддерживают этот огонь? — шепотом спросила пораженная силой пламени Настя.

— Нет, — тоже шепотом ответил Северин. — Это не магический, это божественный огонь. Его не надо поддерживать, он сам горит.

— Да ладно! — громко воскликнула землянка, которую и в школе, и в институте учили свято верить в закон сохранения энергии.

Северин сурово покачал головой и приложил палец к губам, советуя говорить потише, при этом глаза его весело блестели. Окружающие супругов молящиеся люди и маги недовольно посмотрели в сторону нарушительницы тишины, и Настя отошла подальше в уголок и тоже углубилась в попытку пообщаться с местным богом. Но ни горячие мольбы, ни дерзкие высказывания в адрес неразумного божества эффекта не дали: Донатос молчал и никаких знаков не подавал.

Прошло еще несколько дней. В школе, глядя на светлые личики юных магов, Настя не находила себе места от желания помочь ребяткам, пусть не нынешним, но хоть будущим детям этого мира.

«Надо все-таки пойти с Донатой пообщаться. Она тоже женщина, даже более того: изначальное инь этого мира. Кому, как не ей, понять мои печали. И она богиня! Должна же хоть что-то уметь? Война уже двадцать тысяч лет как кончилась, пусть уже вернет магичек миру», — решила Настя.

Анастасия поделилась с мужем своими планами и предположениями. Северин ее героического порыва не оценил.

— А если тебя опять наркотическим дурманом опутают? В храме навсегда оставят? Ты тогда и другим не поможешь, и сама пропадешь.

— Не опутают! В прошлый раз не задержали и теперь отпустят. Я не буду дотрагиваться до алтаря и спокойно уйду, когда захочу.

Супруг возражал и уговаривал, Настя настаивала на своем. В итоге Северин решился отпустить любимую с условием, что через час он выведет ее из храма, даже если придется применить силу.

Анастасия Таис открыла двери в храм Донаты.

— С возвращением, сестра, — приветствовала ее жрица на входе.

Настя обернулась и решительно ответила:

— Извините, но не сестра. Никогда не одобряла секты, знаете ли. Особенно на наркоте основанные.

Оставив за спиной онемевшую от изумления женщину, Настя проследовала к алтарю и встала в задумчивости.

«Ты чего-то хочешь попросить для себя?» — прозвучал в Настиной голове чужой женский голос.

— Вот еще! Чего мне просить у богини, которая своих последователей на принудительной дозе держит? Даже наши древнегреческие божки себе такого не позволяли.

«Какая разговорчивая! Обычно люди просят всего и много, не размышляя о моральном облике своих богов».

— Ну я точно не из тех, кто просит: «Боже, дай мне силы, терпения и на всякий случай — миллион долларов».

«Тогда зачем пришла?»

— Отличный вопрос! Третий день его себе задаю.

В голове Насти насмешливо хмыкнули. Она решила-таки озвучить свои главные вопросы к местной богине.

— Во-первых, почему вы так поступаете с ними? — Настя повела рукой вокруг, указывая на собравшихся неподалеку жриц.

«Бог-создатель мира жив лишь до тех пор, пока жива память о нем в его последователях. После войны и маги, и люди, и тролли почитают лишь Донатоса и молятся только ему. Без этой горстки женщин меня бы уже не было».

— Почему вы не предлагаете им служить добровольно?

«Их приводили в таком состоянии, когда воли у них уже не оставалось».

— И вас устраивает такое положение дел?

«У меня нет других вариантов. И это полностью наша с братом вина: мы глупо поссорились, повергнув наш мир в хаос. Как могли бы сказать в твоем родном мире: если уж создали один мир на двоих, то следует вечно тянуть этот „бизнес“ вместе, не устраивая драк за контрольный пакет акций».

— Вы знаете о моем мире? Можете его видеть? — поспешила выяснить Настя.

«Нет. Я только могу читать твои воспоминания о нем. Ты так пренебрежительно отозвалась о „божках“. В кого же ты веришь? — Голос ненадолго замолчал. — О! В твоем мире теперь верят в изначального! Сложный путь. Разве не проще молиться тем божкам, что ближе и понятнее?»

— Не проще! Бог должен быть БОГОМ, а не верховным махинатором. — Настя подумала, что была несправедлива к Лютену, когда он в первый день их знакомства рассказывал о «безвинно обиженных магах». Видимо, маги и в самом деле были здесь не главными грешниками.

«Понятно. Ты хотела спросить что-то еще?»

— Да. Если у вас появится добровольная и сознательная последовательница, которая будет вас славить среди людей и магов, требовать восстановления ваших храмов, вы сможете помириться со своим братом и остановить то безумие, что творится сейчас в мире Дойн?

«С братом мы давно помирились, но повернуть все вспять не так-то просто. Я не могу изменить природу магов и их влияние на человеческих женщин, а своих женщин у магов уже не осталось».

— Как показал последний эксперимент, с наркотическим влиянием можно бороться, надо просто с детства иначе воспитывать местных женщин. Вы могли бы помогать женам магов бороться с последствиями, не переключая их на собственный «наркотик»?

«Анастасия, в большинстве жизненных случаев человеку даже боги не могут помочь, он борется сам и побеждает сам».

— Это да, я своему отцу то же самое часто говорила. Теперь вот сама услышала. Как у нас говорят: «На чужом горбу в рай не въедешь». Основные законы мироздания от мира к миру, видно, не меняются. Хорошо, если я попробую помочь другим невестам справиться с наркотическим влечением, что это изменит?

«Я смогу благословить тех, кто сможет справиться с собой, наделить благодатью пары, соединенные добровольными сознательными искренними чувствами, — в моих силах. О моем „наркотике“ можешь не волноваться — не пересажу. Это была исключительная и вынужденная мера».

— И что им даст эта «благодать»? — непочтительно уточнила Настя.

«Она вернет им утраченное», — туманно пообещала богиня и отказалась объяснить свои слова.

— Хорошо! Я попробую уговорить магов начать восстанавливать ваши храмы и подумаю, как помочь будущим человеческим невестам магов. Если кто-то из девушек сможет преодолеть зависимость в браке — я приведу молодую пару к вам.

«Ты удивительная… — задумчиво протянула богиня. — Наш мир недаром дал тебе шанс на вторую жизнь. Ты действительно готова взяться за решение этих задач?»