София стоит на краю. Не так, как я находил ее много раз и как боялся застать. Она

выглядывает из-за него, наблюдая за раскинувшимся внизу миром. Ее руки сцеплены за спиной, а

платиновые волосы развиваются на ветру, словно залитые лунным светом нити золота.

Она оглядывается через плечо и улыбается мне.

– Привет.

– София… – Я подбегаю к ней, поворачиваю лицом ко мне и осматриваю на наличие ран. –

Ты в порядке?

96

LOVE IN BOOKS|ЛЮБОВЬ В КНИГАХ

– Конечно. Просто захотелось немного подышать свежим воздухом. А вот ты выглядишь не

очень хорошо.

Я выдыхаю все беспокойство.

– Я был… я пришел тебя навестить, а твоя комната… в ней все вазы разбиты. Это ты сделала?

– Случайно, – кивает она. – Я танцевала дабстеп и немного увлеклась. Мне не захотелось с

этим возиться, так что я просто оставила там все на милость уборщика и пришла сюда. Подло с моей

стороны, знаю.

– Нет, нет, ничего страшного. Просто ты заставила нас с Наоми переживать.

Она склоняет голову и обнимает меня.

– Ах, прости! Я не хотела, правда.

Я обнимаю ее и вдыхаю запах ее волос, убеждаясь, что она все еще здесь. И она реальна. Я

ощущаю ее всем телом, чувствую ее аромат, она реальнее, чем что-либо в моей жизни. И всегда

была.

Половина меня хочет рассказать ей про Айсис. А другая половина знает, что она в любом

случае воспримет это плохо, а с приближающейся невероятно важной операцией ее психическая

устойчивость должна быть твердой. Я расскажу ей после, когда она снова будет здоровой и

невредимой.

– Я люблю тебя, – говорю я. Она хихикает, играя с моими волосами.

– Знаю. Я тоже тебя люблю. Спасибо, что был таким сильным ради меня все это время.

Спасибо, что так усердно работал, и так долго. Что ж, скоро все будет кончено.

– Ты сможешь делать все, что захочешь. Поехать, куда захочешь. Ты будешь свободна.

Она смеется и обнимает меня еще крепче.

– Я уже свободна.

***

Сегодня легче.

Не стало ярче – тьма по-прежнему вырисовывается по краям моего поля зрения, но я ударяю

ее в живот и все равно еду в больницу. Ненадолго останавливаюсь в дверях приемной.

Когда я впервые здесь оказалась, я была другим человеком. А еще без сознания и истекала

кровью. Но также я была совершенно другой. Более шумной. Более несносной. Менее злой. Это явно

нечестный обмен. Но на самом деле честных сделок вообще не существует. Я выучила это

наверняка.

– Айсис!

Я оглядываюсь и вижу доктора Мерних, направляющуюся ко мне, ее непослушные волосы

сегодня еще более пушистые.

– Доктор М! Что происходит в городе чокнутых?

Она смеется.

– На самом деле ничего особенного. Все интересные шалости, происходящие здесь,

неожиданно и загадочно прекратились, как только ты уехала.

– Ах, ну, что я могу сказать? Полтергейсты непостоянны. К тому же сверхъестественны и

нереальны. Но в основном непостоянны.

– Ты приехала навестить Софию?

– Ага.

– Ты выглядишь гораздо лучше, – говорит она, оглядывая меня с ног до головы. – И говоришь

лучше.

– Правда? Потому что сейчас я чувствую себя гораздо хреновее, чем когда-либо.

– Но теперь ты это чувствуешь. А не убегаешь от этого. Это хорошее начало. Маленькими

шажками, помнишь?

– Ага, – киваю я. – Думаю, я делаю успехи. Я имею в виду, что фантастическая стирающая

память машина как в фильме «Вечное сияние чистого разума» была бы полезна и чрезвычайно

желанна, но, эй, вы, ученые ребята, работаете очень медленно, и у вас всегда нет денег. Что ж, я вас

прощаю.

Мерних улыбается, но ее улыбка быстро исчезает.

97

LOVE IN BOOKS|ЛЮБОВЬ В КНИГАХ

– Айсис? Только между нами: думаешь, как дела у Софии?

– Не знаю. В одну минуту я ей нравлюсь, в следующую она меня ненавидит, а далее она

плачет у меня на плече. Но она кажется сильнее, в каком-то смысле. Теперь София концентрируется

на вещах, которые действительно для нее важны. И она все равно милая. Она всегда милая.

– За исключением случаев, когда это не так, – уточняет Мерних.

– Ну и это тоже.

Мерних размышляет над моими словами, и, наконец, похлопывает меня по плечу.

– Что ж, спасибо, что так часто навещаешь ее. Знаешь, ты ей действительно нравишься.

Глубоко внутри. Она видит в тебе себя и хочет, чтобы ты была счастлива так, как она не может быть

всегда.

– Никто из нас не может быть счастлив все время.

– Да. Но ты, несомненно, стараешься больше чем кто-либо другой, не так ли?

Ее слова наносят сильный удар. Она улыбается в последний раз, разворачивается и идет по

коридору, обращаясь к другому врачу.

Я заглядываю в детское отделение, но Мира с Джеймсом ушли на обед в столовую. Дверь

Софии открыта, и я захожу, чтобы увидеть ее и Джека, обнимающихся. Я сразу же отступаю, но

София слышит меня и отстраняется.

– Айсис! Привет! – она подбегает и обнимает меня, а я поглядываю на Джека поверх ее плеча.

У него бесстрастное выражение лица, но я улавливаю малейший намек на беспокойство.

– Приветик, извини, ничего себе! Я просто завалилась сюда, даже не постучав. Проклятье!

Мне действительно очень жаль, – говорю я.

– Все нормально! Я просто рада, что ты здесь. Ты, Джек и я – хоть раз мы все вместе. Это

здорово! Не так ли? – спрашивает она, поворачиваясь к Джеку. Он сухо кивает, а потом встречается

со мной взглядом. Движение быстрое, но оно задерживается и напоминает мне обо всем, что

произошло той ночью в отеле: каким добрым он был, каким теплым. Я чувствую, как вспыхивает

мое лицо, и София пристально смотрит на меня.

– Я должен идти, – внезапно говорит Джек.

– Что? Почему? Снова работать? – София наклоняет голову.

– Нет. Я просто не хочу стать помехой девичьих разговоров.

– Месячные, – сразу же говорю я Софии. – Колоссальные, кровавые месячные.

– Тампоны! – выкрикивает она.

Джек проталкивается мимо нас и выходит за дверь.

– Я собираюсь достать что-нибудь поесть. Я вернусь.

Когда он уходит, София поворачивается ко мне.

– Итак? Как дела?

Я достаю серебряный браслет, и он слегка позвякивает в воздухе. Ее синие глаза

расширяются, и она благоговейно протягивает руку, чтобы его взять. София поглаживает большим

пальцем выгравированное на нем имя.

– Талли, – шепчет она.

– Я не могла принести обратно… эм, остальную ее часть. То есть, это же ее могила, так что

именно там она и должна остаться, знаешь? Там, где она покоится. Но я подумала, что ты захотела

бы браслет.

София долгое время молчит. Она снова и снова проводит пальцем по цепочке браслета. И как

только я начинаю чувствовать себя неловко, что до сих пор остаюсь здесь, она повышает голос:

– Джек приобрел его для меня. После того как это произошло. Приятно получить его обратно.

Я пытаюсь улыбнуться, но улыбка получается кривоватой.

– Он был с ней в течение многих лет, – продолжает она. – В земле, с ней. Я могла видеть ее и

навещать. Но теперь он со мной.

– Теперь она с тобой, – предлагаю я. София поднимает взгляд своих заплаканных глаз и

обнимает меня за шею.

– Спасибо. Большое спасибо. Позволь мне отплатить тебе, ладно? Я действительно этого

хочу.

– Не нужно, серьезно, знаю, все это было по-настоящему тяжело? И у тебя, вроде как,

действительно тяжелая жизнь? Так что я не хочу делать ее еще тяжелее?

98

LOVE IN BOOKS|ЛЮБОВЬ В КНИГАХ

– Ты не сделаешь! Эйвери самостоятельно организовывает вечеринку, так что я не буду

делать ничего тяжелого. Все, что тебе нужно будет сделать – это надеть что-то «потрясное», да