Великую реку Нил, текущую с юга на север и впадающую в Средиземное море, египтяне называли Итеру, что означало просто «река». Судам, двигающимся по течению, не нужно было поднимать паруса: течение само несло судно в нужном направлении, а для скорости использовались ещё и гребцы. Корабли, шедшие в обратном направлении, обязательно поднимали паруса, а ветер здесь почти всё время дул с севера на юг.

Судно, на которое поднялись Джедхор, Апуи и еще несколько слуг, подняло огромный прямоугольный парус, чтобы направиться в сторону столицы. Слуги разместились в маленьких каютах в кормовой части корабля, а Джедхор и Апуи направились в большую центральную кабину-каюту, специально предназначенную для знатных пассажиров. Просторное помещение состояло из нескольких комнат. Одну из них занял Апуи, другую, наиболее богатую, – Джедхор. Третья комната служила столовой. Там, на красивом резном столике уже стояли напитки и еда.

Капитан отдал команду об отплытии, и корабль тронулся в своё долгое путешествие по Нилу. Джедхору и его слуге предстояло провести на этом судне не один день, ведь от Меннефера до столицы было очень-очень далеко.

Двух красавцев-жеребцов сирийских кровей вывели с корабля и запрягли в богато украшенную колесницу. Кони стучали копытами и встряхивали гривами. Им не терпелось размять затёкшие мышцы. Долгое путешествие на корабле в тесном деннике было весьма тяжёлым для них испытанием. Джедхор и Апуи взошли на колесницу. Хозяин взял в руки поводья и, взмахнув золотой плетью, направил лошадей к большому городу, что стоял на возвышенности.

Город располагался на правом берегу Нила и был окружён высокими стенами, с множеством каменных входов. Он носил название Опет, что означало «святилище». Позднее Гомер назовёт его стовратными Фивами. А в более древние времена, когда он ещё не был столицей и назывался Уасет, как IV Ном Верхнего Египта, на территории которого располагался. Затем, в эпоху Нового царства сделался столицей Египта и получил громкое и достойное имя – Опет. Здесь возвышались два огромных храмовых комплекса в честь главного бога Та-Кемет – Амона-Ра.

Опет был поделён на две части: Опет Амона и Южный Опет. В Южном Опете Аменхотеп III, отец Эхнатона, приказал возвести огромный храмовый комплекс, посвящённый Амону-Ра на месте маленького полуразрушенного храма Амона. А в Опете Амона стоял древний храмовый комплекс Амона, построенный ещё Тутмосом III. Оба комплекса, старый и новый, были соединены между собой аллеей сфинксов, по обеим сторонам которой стояли официальные здания и дворцы, окружённые пышными садами.

Вообще, отец Эхнатона очень активно занимался строительством, особенно здесь, в Фивах. Он превратил столицу в цветущий сад с множеством деревьев и цветов, среди которых возвышались дворцы, храмы и золотые обелиски.

На противоположной стороне Нила, на левом его берегу, расположилась Долина царей и Долина цариц, где нашли успокоение бывшие властители Великой Та-Кемет. Там же, на левом берегу, раскинулся ещё один город, окружённый огромной кирпичной стеной, высота которой составляла около двадцати метров, а ширина у основания – около пятнадцати. Стена почти полностью скрывала всё, что было за ней. Этот город выглядел как неприступная крепость. За мощными воротами находились три царских дворца, построенные Аменхотепом III. Свою резиденцию он приказал возвести к югу от своего же огромного заупокойного храма. Один из дворцов принадлежал его царственной супруге Ти, матери Эхнатона. И у других членов семьи были свои дворцы и дома. Роскошные виллы визиря, царского казначея и главного управляющего стояли чуть поодаль. Резиденцию Аменхотепа III обрамлял пышный сад, где росли пальмы, платаны, ивы, акации, гранаты, многие другие деревья. Тут же раскинулось живописное озеро, поражающее размерами: ведь это был пруд, вырытый по приказу владыки для его супруги Ти. Всего за пятнадцать дней строители сотворили настоящее чудо: три тысячи семьсот локтей в длину и семьсот в ширину. Работы велись во время разлива Нила, и глубокий канал соединял озеро с рекой, а высокие плотины удерживали в нём воду. Аменхотеп III, чтобы доставить удовольствие великой царственной жене Ти, объявил праздник по окончании работ. Большая процессия двинулась к озеру, и после официальной церемонии открытия Аменхотеп III и Ти взошли на великолепную барку под названием «Отблеск Атона», построенную специально для царицы, и торжественно поплыли. По берегу за баркой следовали музыканты и танцоры с весёлыми песнями и танцами. Событие это Аменхотеп III решил сделать ежегодным, объявив, что отныне все жители Великой Та-Кемет 4 октября будут отмечать праздник Озера, непременным атрибутом которого станут пир и развлечения.

Аменхотеп III почитал солнечного бога Атона. Вот почему барка, подаренная Ти, носила его имя. Да и царица около своего дворца поставила небольшой храм в честь Атона, который тогда ещё не мог сравниться с Амоном. Скромные храмы, посвящённые ему, разительно отличались по красоте, убранству и величию от огромных храмовых комплексов Амона. Однако царская чета явно благоволила Атону, и не случайно именно его Эхнатон, сын Ти выбрал в итоге для поклонения.

Недалеко от новой резиденции Аменхотепа III высился величественный заупокойный храм, выстроенный по приказу владыки, где поклонялись бы властителю и после его смерти. Сам Аменхотеп III называл храм «вечной крепостью, владением вечности». Это сооружение было также великолепно, как и новый дворец. К главным воротам вела аллея из каменных изваяний бога Анубиса в виде шакалов. Перед самим заупокойным храмом гордо восседали две гигантские статуи правителя, высеченные из цельных глыб песчаника. Позже греки назвали их колоссами Мемнона – так они величали Аменхотепа III. Высокие двери храма на бронзовых петлях были изготовлены из дорогого ливанского кедра, отделаны листовой бронзой, по которой выбили огромную фигуру Амона, украшенную золотом и серебром. Внутри храма также возвышались статуи Амона, стелы и обелиски из драгоценных металлов, инкрустированные сверкающими камнями. На одной из стел Аменхотеп III повелел сделать надпись: «Владыка Двух Земель возвёл этот храм, чтобы он существовал миллионы лет, и я знаю, он переживёт всё, что бы ни случилось».

Итак, левый берег Нила со времён Аменхотепа III стал не только местом, где хоронили владык и знатных вельмож, но и главной резиденцией правителей. Эхнатон, вступив на трон, тоже жил на левом берегу в роскошном отцовском дворце до того момента, как переехал в новую столицу Ахет-Атон. Многие вельможи, в том числе и молодой Джедхор, вынуждены были покинуть родные дома на правом берегу и перебраться на левый поближе к резиденции Эхнатона. Но всё же большинство жителей Фив предпочитали оставаться на правом. Только особо приближённые к царской чете жили на одном берегу с ними.

По-настоящему многолюдным левый берег Нила становился. во время проходивших по несколько недель празднеств, посвящённых мёртвым. Наиболее радостным был сам День мёртвых. К некрополям съезжались не только фараоны и вельможи, но и обычные жители, которые несли умершим пищу, цветы и записки с просьбами. Они верили, что мёртвые помогут их бедам и несчастьям, если как следует попросить их. Вечером, когда солнце садилось и наступали сумерки, люди спешили к своим домам, чтобы успеть зажечь масляные лампы. Они прикрепляли их у входных дверей, и весь город сверкал огнями. Лампы горели всю ночь, потому что в это время люди ждали встреч с душами мёртвых, которым разрешалось именно в эту ночь навестить родных и провести остаток праздника вместе. Фонари должны были освещать душам дорогу назад, в Царство мёртвых.

Нефертити и Эхнатон в самом начале царствования, когда ещё жили в своём дворце на левом берегу, тоже принимали в этом участие. Собственно, они всегда были главными действующими лицами на всех религиозных праздниках. Царствующую чету жрецы несли на тронах во главе шествия, высоко подняв над головами людей. Гордо восседая над суетящейся впереди толпой, Эхнатон и Нефертити являли собой живые воплощения богов.