Посмотрев на жену, понял, что мне очень даже все нравится… Жена… На постели… М-м-м…

Присев рядом, откинул светлую прядь волос с лица. Провел пальцами по скуле, задержался на подбородке и коснулся пухлых губ. Мягкие и нежные.

Медленно спустился вниз, едва касаясь кожи. И задумчиво остановился на границе выреза. Медленно и ласково провел по гладкой ткани, иногда задевая и нежную кожу.

И резко выдохнув, отвернулся, сжимая кулаки. Встав, отошел подальше.

С большим удовольствием раздел бы сам. Но самоконтроль у меня не настолько железный, чтобы устраивать себе подобные испытания. А жена слишком… невозможно… волнительно притягательна.

Ругнувшись, направился к выходу.

Толкнув дверь, рявкнул, чтобы явились служанки. Те тут же возникли, опасливо косясь на меня.

— Привести в чувства, — отдал приказ.

Испуганные девушки моментально кинулись к кровати. Прибежала еще парочка с подносами в руках. Принеся все, что я просил.

Когда не подействовали различные соли, я нахмурился. После нашатыря, стал мрачнеть. Перо тоже не подействовало. Принесли еще какие-то склянки. Но все было бесполезно.

С каждой минутой я мрачнел все сильнее. Ни пахучие соли, ни нашатырь. Ни ужасно пахнущее жжённое перо не помогали.

Я мрачнел, а служанки нервничали все сильнее и сильнее. Под моим злющим взглядом дергались, стараясь привести девушку в сознание.

Кто-то предложил позвать за лекарем. Шагнув ближе, пустил диагностирующее заклинание. Хм…

В порядке. В полном порядке.

Служанки результат видели, поэтому недоуменно начали переглядываться. И снова попытались привести девушку в чувства.

Через четверть часа поняв всю тщетность:

— Раздеть. Укрыть. Заботиться, как о самом хрупком цветке, — мрачно приказал я.

Девушки тут же принялись выполнять приказание. Разувать и снимать платье.

Отвернулся.

Нет, ну какой облом, а?

Такая жена и такой облом с брачной ночью!

Успокаивал себя только тем, что жена моя. И никуда не денется. Отсылать ее, как планировал в самом начале, я не собирался. Не сейчас точно. А там… посмотрим.

Девушка совершенно не похожа на своего отца. Так что… Ее я терпеть буду с большим удовольствием.

В итоге служанки виновато скрылись в коридоре. Девушку укутали в одеяло и оставили отдыхать.

А я, взглянув еще раз на свой облом, пошел в кабинет. Пойду хоть поработаю.

Иалия

Глаза открывались с большим трудом. Кое-как распахнув ресницы, я уставилась на полупрозрачный балдахин. Легкий ветерок шевелил его. Странно…

Не припомню у нас такого. Хм.

Повернула голову в сторону, чувствуя, как звенит в голове…

Недоуменно поморщилась и посмотрела в другую сторону…

Что ж… я не дома.

Приподнявшись на локтях, постаралась припомнить как здесь оказалась. Голова резко отозвалась тупой болью.

Со стоном боли упала обратно на мягкие подушки. Ох, что со мной приключ?..

Додумать не успела. На меня лавиной нахлынули воспоминания…

Папа!

С-с-с-скотина.

Он все-таки это сделал!

От ярости, что закипела внутри, как лава в жерле вулкана, даже голова перестала болеть.

Разъяренно зашипев, я с усилием села и уже более осмысленно осмотрелась. Так… так… Как понимаю, я у… мужа.

Пр-р-релестно.

Вырваться удалось с трудом!

Однокурсники словно одурели после того, как нам вручили дипломы об окончании академии. Все скакали, прыгали, смеялись, танцевали и праздновали.

Праздновать я тоже собиралась. Но в кругу семьи.

Хотела быстрее домой. С гордостью продемонстрировать диплом родителям и отпраздновать с ними.

Домой я буквально валилась. Меня сразу же окутал запах печенья с грушей и карамелью. М-м-м…

-Я дома! — закричала радостно.

Достала диплом и нетерпеливо отбросила сумку в угол. Потом ее заберу.

-Эй! А кто стал специалистом по воздушным потокам?! Меня кто-нибудь поздравлять будет? — кричала я радостно, предвкушая, как домашние будут обниматься и целоваться.

Кроме мелких. Они же уже бо-о-ольшие… Метр в прыжке от пола.

-Милая, — послышался мягкий голос мамы.

С широкой улыбкой оборачиваюсь, демонстрируя диплом. Но…

Один взгляд и я нахмурилась. Улыбка исчезает.

Мама в домашнем платье, улыбается, смотрит с теплотой, но… Легкая тревога в глубине глаз и натянутость улыбки выдают, что что-то не так.

-Мам? Все хорошо? — сразу спрашиваю я. — Что-то случилось?

-Все в порядке, Иалия. Ты получила диплом… Поздравляю, милая.

Мама тянется ко мне и обнимает. Но даже ее объятья тревожные, чуть крепче обычного.

Да что происходит?!

-Так, — отстраняюсь от нее. — Что у нас опять?

Мама замялась. И снова улыбнувшись, проговорила:

-У тебя сегодня выпуск…

-Подождет мой выпуск, — решительно перебила я. — Говори.

Она перестала изображать излишнюю веселость с беззаботностью и тяжело вздохнула.

-У нас гости…

-И-и-и? — протянула я, выгибая бровь.

Мама поправила мой помятый после всех объятьев однокурсников воротник форменного платья.

-У нас твой отец… жрец, — проговорила она тихо, виновато на меня посмотрев.

А вот этого точно не надо!

Мама тут вообще не виновата. Если кто и виновен, так эта скот-т-т… м-м-м… нехороший человек.

Я невольно напрягаюсь.

Жрец в гости — жди неприятностей.

-Ясно, — хмурюсь я. Одергиваю платье и, шагнув к сумке, запихиваю туда диплом. Не до него. Позже. — Папа где? В магистрате?

Мама качнула головой.

-Нет. Дома. Уговорила его побыть наверху, пока… жрец тут.

-Угу. И что ему надо?

Я подхватила под руку маму и пошла в небольшую круглую комнату, что служила нам столовой. Наверняка, он там.

Мама не возражала. Значит, права.

-Хочет тебя увидеть, — и опять этот виноватый взгляд.

Мама бы все сделал, чтобы он не встречался со мной. Как-то он узнал о моем существовании. И пришел в первый раз…

Мы бы его выгнали. Но… К сожалению, родной отец был у меня очень… неудобным.

Главный жрец.

Мой родной отец именно он. Как так получилось, мама никогда не рассказывала. А я не спрашивала. Видела, что она не хочет об этом говорить, сразу замыкается.

Но отцом я считала не его. А мужа мамы. Его я называла «папа». Он любил меня как родную. И я его.

Жрецу было плевать.

Собственно, на меня ему тоже было плевать. Но изредка он нас навещал. И после каждого его визита мы разгребали последствия.

Вообще жрецы не могут иметь семей.

Кандидат, что желает стать жрецом, проходит особый ритуал, принося в жертву Ахарару свою магию. Но взамен он получал другую.

Но при том, что жрец не может иметь жену. Жрец может иметь детей.

Жрецы всего один раз встречаются с женщиной. Правда, не знаю сколько всего этих женщин.

Мама была счастлива в браке. Папа, тот кто меня вырастил, любил ее и женился несмотря на то, что у нее уже был ребенок. У меня двое младших братьев.

Семья у нас дружная и счастливая.

Единственное, что омрачает наше существование это жрец.

Папа любил меня как родную и искренне переживал. Ему тоже не нравились визиты жреца. Он всегда защищал нас с мамой. И не раз порывался выгнать того.

Но мы с мамой понимали всю неразумность этого.

Это главный жрец. И у него сильная магия. Более того. Неизвестная магия!

Его визиты не длились дольше нескольких минут. Но это были самыми худшими минутами в моей жизни.

-А где мелкие? — спросила я, нахмурившись.

Переживала. Не хотела, чтобы он их видел.