Мы пришли к утесу, с которого открывался просто потрясающий вид на поля, луга, холмы, редкие россыпи деревьев и полноценные леса — бери мольберт и садись, пиши шедевр. В задумчивости не сразу заметила, как талию со спины обнимают надежные, временем проверенные руки.

— Не бери в голову, родная, — беспечно зашептал мне на ушко самый классный эльф из всех, что я знаю. — Ты уже достаточно живешь в этом мире, чтобы понимать, что с дроу здесь стараются не связываться. Ты восприняла все, как свою собственную обиду, но здесь это нормально. Знала бы ты, как приятно иметь с тобой такую тесную связь, но я бы не хотел, чтобы ты воспринимала отношение окружающих так близко к сердцу.

— Поражаюсь твоей выдержке, — честно призналась, чего замечать не хотела. — Как можно так спокойно относиться к ограниченности окружающих. Хотя, за триста лет может еще и не…

— Я сказал «почти», — от интонации голоса Фаля захотелось хихикнуть. — Трехсот мне еще нет.

— Это ж три поколения в моем мире, считай, четыре!..

— Этого-то я боялся, — вздохнул эльф, притягивая меня к себе на колено, усаживаясь под дерево у утеса. — Сейчас начнешь считать разницу в возрасте… О! По глазам вижу, посчитала. Милая, в этом есть и плюсы: представляешь, сколько во мне жизненного опыта?

— Ты ровесник моих пра-пра-пра… — мне бесцеремонно зажали рот настойчивыми губами, и стало как-то все равно, сколько еще моих «пра» в него вместится.

Все, что я чувствовала — бесконечный поток нежности от существа, держащего меня в своих руках. Трепет, тепло, еще какое-то чувство, приятно щемящее в груди. Он прижал меня к своей груди, а я позволила себе удобно на ней разлечься, полностью поглощенная поцелуем. Смогу ли я перекрыть осадок, что оставил ему на память бездумный чужой поступок?

— Не жалеешь, что связалась со мной? — впервые он позволил себе подобный откровенный вопрос, на что я воззрилась на него удивленно. Как вообще подобный вопрос пришел в его голову?

— О чем ты, Фаль? — я отстранилась, пытаясь заглянуть ему в глаза. — Почему я должна жалеть о чем-то? Ты бережешь меня, как дракон сокровища. Взвалил на свои плечи заботу обо мне еще в самом начале знакомства зачем-то. И это я даже не говорю о том, что ты спасал меня кучу раз! Для меня знакомство с тобой равносильно чуду. Я доверяю тебе, как никому более. Поверь, твое отношение очень много для меня значит. Для меня ты особенный, каким бы ты ни был в чужих глазах. Ты моя семья в этом мире, Фаль. Никого здесь роднее тебя у меня нет.

Возможно, меня немного понесло. Видеть огромные расширившиеся глаза от удивления было непривычно. Точнее, именно у него непривычно. Сложилось впечатление, будто он ушам своим не верит, но нет, это ему не чудится. Может, я бы еще и не была готова сказать все это, но хотелось загладить раны, если ему их нанесли. А не задеть его просто не могли. За всю его долгую жизнь.

— Ты понимаешь, насколько ценны для меня эти слова? — приведя мысли в порядок, мой эльф, не меняя выражения лица, тихо спросил. — Ая, ты сказала, что считаешь меня своей семьей. Ты точно это имела в виду?

— Да, Фалюш, — приникла я к его груди, обнимая крепкий гибкий стан эльфа и прижимаясь к нему щекой. — Я отвечаю за свои слова.

— Если бы я мог, — с особой нежностью дроу оплел меня своими руками, стараясь прижать к своему телу плотнее. — Без посторонних обстоятельств, в спокойной обстановке, как сейчас, сидя вот так, наслаждаясь близостью твоего тела и сходя с ума от чувств — я бы вновь принес тебе клятву. Я не могу дважды повторить слова присяги, но хочу служить тебе, мое сокровище, areaya.

Не знаю, по чему ступаю, но кажется, что по осколкам и обломкам окружающих стен и мебели. Звука никакого не слышу, но ощущения, передаваемые из-под подошвы, красноречиво транслируют превращение в крошку и щебень подножного мусора.

Я тяжелая. Тяжелый. Я чувствую, как в моем теле циркулирует сумасшедшая, но укрощенная сила. Не понимаю, что это такое, но она требует выхода наружу, желает измельчить моих врагов так же, как пыль под ногами.

Я высок. И я один. Один среди расползающихся наемников, спасающих свои жизни и проклинающих момент встречи со мной. Но я спокоен, не они моя цель. Они просто попались на моем пути. Может, все-таки заслуженно?

Что же это? Среди покалеченных и израненных лиц я вижу знакомые… Мужчина среднего роста, шатен со скошенной челкой, колдун. Я точно помню его. Его молчаливый приятель убит, лежит рядом. А чуть в стороне, дышит из последних сил, стоит на одном колене, шатаясь, опираясь на клинок, держится за вытекший глаз безумно знакомый зеленый человечек…

Что происходит?

Орк бросается в последний раз, но я совершаю настолько неуловимое быстрое движение, что не понимаю, как на животе зеленого появляются глубокие рваные раны от когтей.

Я не останавливаюсь, ступаю мимо. Орк падает замертво, возможно, еще не до конца понявший, что его только что убили.

Трупов вокруг много, но все они — крысы под ногами, мне нужен их вожак. Последнего я нахожу в широком зале, среди сильнейших своих бойцов. Кажется, что-то даже небрежно говорю.

Все, как один, бледны. Они испытывают ужасающий, неприкрытый страх. Они не понимают, почему за ними пришел Я. А я долго искал, и еще не нашел. Из-за этого еще более зол, чем мог бы быть.

Мое удивление безгранично, когда в вожаке я узнаю Ханэля…

Каких-то несчастных двух минут достаточно, чтобы от его многослойной охраны не осталось мокрого места. Ни один не мог сражаться без страха, а с ним — никто мне не соперник. Медленно наступаю на Ханэля, он, понятное дело, пятится.

Что-то быстро говорит, на лице ужас и смятение одновременно. Он падает на колени, не способный сопротивляться натиску гнетущей ауры чужака. Это абсолютно меня не трогает, его жизнь ничтожна. Он сорняк на МОЕЙ земле.

Подхожу совсем близко, дрожь в теле эльфа не позволяет ему подняться с колен или шелохнуться. Это не страх наводит на него такое оцепенение, но, в принципе, может и он тоже. На него давит моя сила. Он не способен даже находиться рядом с источником этой мощи, а я всего лишь немного возбужден. Я близок к заветной цели, это вызывает во мне определенное волнение, и сила желает найти прорехи. Ей тесно только в моем теле. Распирает. Она жаждет еще.

Эльф отшатывается, применяя не дюжую силу, чем вызывает мое удовлетворение. Ну, хотя бы пытался. Я задаю ему вопрос, пока моя рука тянется к нему, но она…

Мощная, красивая крепкая мужская рука. Рукав дорогой одежды закатан по локоть, ниже оголенная часть украшена природным узором вен. Однако еще чуть ниже локтя вырастают бесконечные темно-синие чешуйки, почти черные под определенным ракурсом. Они покрывают руку до кончиков пальцев, венчая их мощными титановыми когтями. Рука совсем нечеловеческая, она принадлежит безумно мощному существу. Это ведь не могу быть я.

Ханэль что-то коротко отвечает, тряхнув головой, а я без усилий ловлю его подбородок, сжимая пальцами, как небольшую дыню, готовую вот-вот лопнуть в моих руках. Эльф корчится, пока я что-то яростно ему нашептываю. Гнев достигает предела, но в момент, когда происходит что-то важное, одновременно меня, именно мое сознание, выбрасывает…

— Тише, милая, — резко открываю глаза, едва переводя тяжелое учащенное дыхание.

Нахожу шальными глазами нависающего надо мной Фаля, не раздумываю, прижимаюсь к нему зажмурившись. Снова кошмар. Я опять наказываю кого-то, кто в какой-то момент обидел меня в этом мире или даже просто планировал. Некоторых не знаю вообще. Не знаю, что происходит, я словно не в своем теле. Альтер эго?

— Я рядом, родная, — горячее полуобнаженное тело моего эльфа приводит меня в чувства, согревая и отрезвляя своим присутствием. Да, Фаль рядом, а в голове моей мозг просто справляется с навалившимися проблемами таким образом. — Что тебе снится, сокровище мое?

Я прячу глаза. Не знаю, стоит ли ему напоминать про Ханэля. То, что я его видела, это была словно чужая жизнь. Мне казалось, словно я настоящий подселенец, хозяин тела не подозревал о моем присутствии. Если бы это не было моим сном, сейчас меня бы колотило сильнее.