Я скользнул дальше. Ее могут попытаться усмирить, она явно не дастся покорной пленницей. Где бы я держал ее, если бы похитил ото всех, желая перевоспитать?.. Надо же, а идея мне нравится.

Кое-где мне попадались рабы. Те, кто был недостаточно подходящим для увеселения гостей, заставляли играть на музыкальных инструментах, просто играть с вещами, радуя извращенный глаз, убирать, прислуживать. Мне было жутко представить, кто мою девочку могут вот так посадить на цепь, в откровенном наряде, заставляя позировать. А шанс, что ее будут «воспитывать» именно так, велик.

Попадались и «Цветы». Удивительно покорные, с невероятной силой в каждом движении. Не сразу мне удалось взять себя в руки, учитывая, что столкнулся я как раз с мужчиной-цветком. Это и заставило вернуть мозги себе на место. Невероятно гибкий и соблазнительный наг прополз мимо, игриво всколыхнув колечко, прошитое в его сосок.

Стряхнув наваждение, поморщился. Больно, наверно.

Зато теперь я был настороже. С Цветами что-то не так. Это не говоря уже о том, что выдрессированность их ужасает. Никто из них не предпринимает попыток сбежать, будто это смысл их существования.

Полчаса я прочесывал нижние помещения, спальные отсеки, места отдыха рабов — ничего. Будто и не здесь она вовсе. В душу закралось сомнение… Нет, я ее чувствую. Моя метка на ней рядом, мне даже легче дышать. Я чувствую любимую здесь. И я найду ее.

Мы условились встретиться в Главном зале спустя полчаса. Либо кто-то найдет ее первый, либо ищем дальше. Последней пришла Рена, на ней особенно не было лица. Волчица чувствовала себя виноватой и, главное, не могла простить себя сама. Хотя всем нам было понятно, что ее вины в этом нет. Я погорячился и рад, что не причинил ей вреда на эмоциях.

Ая знала, что делала. Я должен ей верить. Во всяком случае, я хочу.

— Дамы и господа, — по Главному залу прошел шелестящий женский голос, к которому сразу все прислушались. — Сегодня особенная ночь. В моем Цветочном Доме распустился новый бутон.

Свечи стали светить тусклее, кое-где потухли совсем. Легкая нарастающая мелодия на фоне, флейты (ее, кажется, называют бансури) или какого-то похожего инструмента, почему-то волновала душу.

— Ее имя Жемчужинка, — представил голос в момент, когда весь свет потух окончательно. — И она поистине сокровище моей коллекции.

Внезапно вспыхнувший неяркий тусклый свет, которые был скорее полумраком, представил взору всех присутствующих пять пока еще затемненных фигур в центре третьей сцены.

И я не поверил своим глазам, когда подсветка бусин этой сцены осветила Новый ЦВЕТОК…

АЯ.

И не она одновременно. Точнее, такой я ее никогда не видел.

Когда музыка начала отстукивать приятный медленный ритм, мой цветок неторопливо поднял глаза, глядя на всех и в то же время не глядя ни на кого. Ее глаза были золотыми, как тот камень, что блестел на ее шее в тонком ободке.

Ее хрупкая стройная фигура была облачена в одежду, которая будоражила сознание. Она не была оголена так, как другие Цветы, но и степень открытости ее наряда был достаточно откровенной для нашего общества. НА НЕЕ НЕЛЬЗЯ НИКОМУ СМОТРЕТЬ.

Черный лиф подчеркивал ее грудь очень выгодно, оказывается у малышки очень привлекательные формы. Оканчиваясь на уровне солнечного сплетения, далее живот был практически оголен. Практически, потому что начиная лифом, оканчивая набедренным поясом, тело моей красавицы покрывала черная сетка, на которой покоились золотые цепочки, покачивающиеся в такт ее плавным движениям.

Понимает ли она, насколько соблазнительна?..

Плечи и предплечья украшали золотые браслеты, увенчанные маленькими звонкими колечками. От уровня талии и ниже колена свисала V-образная полупрозрачная черная повязка с максимальными вырезами на бедрах. Ее ткань была невесомой, с вплетенными тусклыми блесточками и точечками жемчуга внизу. При резких движениях она взлетала, заставляя меня забывать, как дышать.

К счастью, ножки моей девочки додумались более менее скрыть. Если это вообще можно считать одеждой. Черная непрозрачная ткань закрывала кожу до середины ступни, оставляя оголенными лишь пальчики, украшенные крохотными колечками. И ткань это была будто изодрана… Слишком много открытых участков тела.

Меня откровенно трясло. Я желал ее, но не потому, что причиной была магия. Это МОЯ ЖЕНЩИНА. И мне хотелось проклясть все это место разом, чтобы камня на камне не оставить, ведь это должно предназначаться только мне.

Она запела.

Моя девочка поет. Нет, я догадывался, у нее очень приятный голос, но никогда этого не слышал. Сейчас она пела на неясном для всех языке, но я уже понимал, что она читает стихи заклинания. В момент, когда она показала свою покорность, я понял, что она не принадлежит себе.

Четверо гибких нагов позади идеально повторяли ее движения, словно зеркальное отражение. Она скользила уверенно, ее волосы разлетались, украшенные золотыми цепочками. И ее глаза… Я привык видеть ее без косметики. Привык видеть ее девочкой, которую запросто можно спутать с только что минувшей совершеннолетие. Передо мной была девушка. Подведенные глаза принадлежали опьяняющей разум девушке. Омут золотых глаз был невероятно глубоким и притягательным, хотя вместо них я помнил темно-карие.

Синхронный прыжок, и от хвостов нагов летят мелкие брызги воды, словно кристаллики льда, переливающиеся на свету. Она не уступает в пластичности ни одному из змеев.

Они касались ее, а я тихо рычал.

Мое сердце учащенно билось, и я знал, что это не действие странного наваждения. Я заново влюблялся. В ее новую сторону для меня.

С огромным трудом оторвался от Аи, взглянув на напарников. Демоны, все, как я и думал. Волк с эльфом смотрели на нее немигающим взглядом. Рена тоже смотрела как-то странно, не хотелось бы недопониманий, потому подергал ее за плечо.

— Наги такие красивые, — протянула она будто находясь в забвении. Ну, не так все плохо.

Я осмотрелся. Весь зал смотрел не отрываясь. Не мудрено, она восхитительна. Хочется украсть ее прямо со сцены, но тогда велик шанс, что нас вообще не выпустят даже из зала. Странно, почему только на меня не действует эта магия? Я чувствую ее, она сродни легкому хмелю, но легко могу отмахнуться. Тот же Леролиэль, попался. На меня не действует магия ни нагов, ни других Цветов. В чем дело?

Дело в Ае? В нашей связи? Скорее всего, так. Не существует магии, способной перехлестнуть магию клятвы служения. Нет способа ее перерубить или скрыть. Возможно, это меня и спасает от запудривания мозгов.

Обернулся. Лица присутствующих меняются по градиенту. Те, кто ближе, уже потерян, кто в дальнем конце зала, с яркими эмоциями на лице наблюдает. Значит, есть определенный радиус захвата заклинания. Оттащить этих троих.

Магию крови применять к ним поостерегусь. Когда-то помимо убийства, я мог управлять движениями тела благодаря крови… То умение сильно бы пригодилось. Сейчас, если бы и не сорвался, вырубился наверняка не меньше, чем на неделю.

Придется двигать вручную.

Из всей троицы, полагаю, Деас будет полезнее. С него и начнем. Максимально естественно я зашел за спину волка, ухватив того за плечо. Как ни странно, парень не обратил на это никакого внимания. Ему словно было все равно на то, что происходит вокруг.

Его мысли занимала Ая. Кто бы знал, какими усилиями мне пришлось сдерживаться.

Уже не церемонясь, я оттащил его к наиболее затененной стене, а потом уже стал продвигаться вдоль нее, чтобы не навлечь на себя излишнее внимание. За всем этим явно кто-то должен следить. Та, кто в ответе за все. А вот уже вне главного зала я хорошенько встряхнул волка, притащив к фонтану и окунув того туда с головой. Ко всему, пришлось еще и воздействовать ментально, рассеивая остатки влияния нестандартной магии.

Волк пришел в себя сразу. Отбрехивался и проклинал меня на чем свет стоит, пока не отряхнулся и не сориентировался. Когда же дошло и до него, на лице отразилась несвойственная смуглой коже бледность.