Сегодня было особенно тяжело. В пелене она впервые смогла различить и других. Минбарцы, вновь убивающие друг друга, люди, опять что-то делящие силой оружия, забавные и милые мши, так часто помогавшие ей, пока она жила одна на нижних уровнях Вавилона, яростно сражающиеся с кем-то. Ей даже показалось, что она видела центаврианина, сгорающего заживо. Впрочем, в этом она была не уверенна. Морок сна быстро проходил, девочка успокаивалась. Показанные Талией дыхательные упражнения, весьма схожие с тем, чему ее обучили на Минбаре, помогли привести разум к покою, сбросить хмарь и очистить мысли. «Надо рассказать мамам», — в который уже раз сказала себе Алиса, выбираясь из стоящей под углом кровати. Первое время ей было трудно привыкнуть к тому, что минбарцы спят не на горизонтальной поверхности, а потом ничего, как-то приспособилась.

— Посол Ошшо готов вас принять, — кивнул секретарь на дверь, — прошу вас, входите.

— Благодарю, — кивнула Синтия Торкмен, прибывшая чтобы снять сюжет о станции.

Войдя в кабинет посла, она профессионально окинула помещение взглядом. Конечно, автоматические камеры все зафиксируют в мельчайших подробностях, но ведь обстановка может многое сказать о хозяине. Впрочем, это явно был не тот случай. Зерги не только выглядели сущими монстрами, но и были предельно далеки от всего, когда-либо виденного журналисткой. У нее вообще сложилось ощущение, что она находится в какой-то помеси пещеры и внутреннего органа гигантского существа.

— Присаживайтесь, — кивнул ей посол на самый обычный стул. — Это поставили специально для вас, — правильно понял он ее взгляд, брошенный на дисгармонирующий с обстановкой предмет.

— Спасибо, — улыбнулась Синтия, мысленно подбираясь.

— Вы хотите задать вопросы?

— Да, наши зрители хотели бы немного больше узнать о столь интересной расе, как ваша.

— Что ж, буду рад помочь. Спрашивайте.

— Для начала, не могли бы вы немного рассказать о себе?

— Конечно. Я полностью разумный представитель своего вида, наделенный особыми полномочиями говорить от имени нашего народа. В отличие от большинства собратьев, меня создали искусственно. Впрочем, из-за наших природных способностей, это не имеет особого значения. Мы можем в довольно широких пределах перестраивать свои организмы. Это, если так можно выразиться, уникальная особенность нашей расы.

— Потрясающе, — Синтия была действительно впечатлена услышанным. — Скажите, а вы можете стать, ну… как мы, люди?

— Вряд ли, ведь наша средняя масса превышает вашу как минимум вдвое. Впрочем, если задаться такой целью, то, наверное, что-то близкое получить возможно. Только зачем нам это?

— А как же, ну… например, возможность шпионажа?

— Разве у вас есть что-то интересное?

— Вы считаете, что нет?

— Видите ли, мисс, земляне хоть и многочисленны, и даже официально считаются одной из пяти великих наций, но на деле вы в большом космосе недавно. Даже Бракири добрались до звезд лет на пятьдесят-семьдесят раньше вас. К тому же они сделали это сами. Фактически, моложе вас лишь Геймы, но они до недавнего времени вообще были не в курсе, что космос есть. Таковы особенности атмосферы на их родной планете. Тем не менее, их технологии и научные знания во многом превосходят ваши. Уж извините, если обидел. Опять же, у вас еще нет единства. Вы не побороли детские болезни своей цивилизации.

— Что вы имеете в виду?

— Уточните, пожалуйста, вопрос.

— Я про детские болезни. Не могли бы вы пояснить подробнее?

— Любой разумный вид проходит несколько стадий взросления. Я не буду сейчас на них останавливаться, это вообще отдельная и многогранная тема. Уделю внимание лишь основному. Все цивилизации, которые на данный момент вышли в космос, сделали это, будучи социально едиными. А ваш Альянс это всего лишь формальность. Вы де-юре ликвидировали такое понятие как отдельная страна, но де-факто они остались до сих пор. Достаточно взять ваш язык. На так называемом общем говорит в лучшем случае две трети вашего населения. Опять же, ваш Марс…

— А что с ним не так?

— Да ничего, он в порядке, надеюсь. Просто война колоний за независимость — дикость.

— Но ведь другие…

— Они вовсе не собираются отделяться от метрополии и рвать с ней. Большая автономия, да. Старые колонии большинства разумных видов желают этого. Но это вопросы чисто из экономической области. Есть редкие исключения, касающиеся верований и традиций, вот только там тоже не все так просто. Подобные конфликты стоит рассматривать как борьбу за власть, а не желание разделить собственный вид. К тому же вы все еще не можете справиться с ксенофобией.

— Мы просто защищаем свои культурные ценности и традиции!

— Вы полагаете, что они всерьез кого-то интересуют? Такие атрибуты, как сувениры и безделушки, действительно имеют некоторый спрос, да. Но пройдитесь по станции, и вы обнаружите, что в различных сувенирных лавках можно купить статуэтки любого из пятидесяти богов центавриан, копию священных книг нарнов и многое другое, включая и всевозможные символы земных религий.

— Вы считаете нас дикарями!

— Скорее варварами, что стремятся насаждать свои обычаи. Впрочем, со временем это пройдет, ну или вы вымрете. Такое тоже бывает. Все-таки у вас гражданская война на носу.

— Что?!

— Ваш нынешний лидер совершенно явно и открыто ведет дело к диктатуре. Все эти бюро земной безопасности, ночные стражи, министерство мира, дозоры патриотов с бандитскими рожами. Это же явная и неприкрытая подготовка, осталось лишь найти повод, объявить военное положение, распустить сенат, тогда все и начнется. Тот же Марс наверняка откажется вводить особый режим, другие колонии, особенно достаточно удаленные и автономные, наверняка воспользуются ситуацией и объявят независимость. Их попытаются принудить силой… в общем, раздуют искру в полноценное пламя гражданской войны.

— Ну знаете, вы сгущаете краски.

— Я говорю, что вижу, впрочем, все это сугубо ваши внутренние дела, нам совершенно неинтересные.

— Скажите, что вы думаете про войну нарнов и центавриан? Когда мы только прилетели, у станции шел настоящий бой.

— Хорошая война, правильная.

— А можно ли чуть подробней? — задала вопрос Синтия, поняв, что посол не собирается разворачивать мысль дальше.

— Одни горели изнутри и могли бы совсем сгореть, теперь же у них есть шанс погасить огонь. Вторые, наоборот, замерзли. Застыли памятниками своему былому величию. Конечно, будет много дыма и шума, но в целом для обоих видов этот конфликт полезен. Без него они бы наверняка сошли со сцены лет через сто-двести. Теперь же у них есть шанс на достойное, а может быть, и великое будущее.

— Война это двигатель прогресса, так по-вашему?

— При чем тут это? Война у них будет скоротечной. Центавр не готов к затяжной войне, а Нарн не способен продержаться достаточно долго. Нет, технического прогресса от этого не будет.

— А социальный?

— Про него я только что и говорил. И отчего со мной так часто желают встретиться глупые люди, — вздохнул посол, даже не пытаясь сбавить голоса.

— Вас уже навещали журналисты? — сделала стойку Синтия, профессионально пропустив оскорбление мимо ушей.

— Приходил тут один любитель вопросов.

— Кто он? Из какой компании?

— Понятия не имею; заполняя формуляр, он указал, что является частным лицом. Судя по нашему с ним разговору, компания у него не очень хорошая. Скорей даже, плохая у него компания. Уж кадровый отдел, что его нанял, точно работает отвратительно.

— Ясно. Не хотите, значит, говорить.

— Всегда поражался способности самок додумывать за самцов.

— А вы самец?

— В данный момент, да.

— А…

— Могу сменить пол, для нас это не является невозможным. Довольно сложно, не спорю, но вполне реально. Тут вопрос больше в психологии.

— Ясно. Что ж, спасибо за интересную беседу.

— Всегда пожалуйста.

Синтии было о чем подумать. С одной стороны, зерг не рассказал ей ничего такого, о чем бы наверняка не знали специалисты, тут она была уверена полностью, а вот с другой стороны, тут было сказано и мало, и много одновременно. Как профессиональный журналист, да еще и работающий на крупнейшем новостном канале, она имела возможность получать информацию не просто из первых рук, но еще и без купюр. Смутные тревоги и некоторые подозрения после столь уверенного заявления о грядущей гражданской войне и диктатуре начали стремительно оформляться и подкрепляться фактами, подбрасываемыми цепким разумом. Картина, словно мозаика, складывалась в нечто цельное и пугающее. «Хорошо, что мы начали с экзотики», — кивнула сама себе журналистка. Теперь, она сможет задать несколько дополнительных вопросов и другим послам. Возможно, она сможет что-нибудь сделать. По крайней мере, она попытается.