— Граф, ваша дочь с каждым разом выглядит всё более превосходно.

— Барон, я помню наш разговор про армейские поставки и пока вы меня радуете.

— Виконт, ваши костюмы скоро станут достоянием музея моды. Не удивлюсь, если вы выступите в роли его основателя.

— Адмирал, ваши успехи меня впечатляют, но боюсь, что сегодня произошло то происшествие, которое ограничит морским офицерам свободное ношение кортиков в публичных местах.

— Виконт, ваша последняя выставка была великолепна. Я вам пришлю тот список картин, которые я выбрал для своего Охотничьего Домика.

И это только то, что я успел услышать из уст государя, пока меня вконец не оттеснили от процессии, сопровождающей Императора во время его передвижения по залу.

Упаси меня святая Релти стать когда-нибудь представителем власти! Столько хлопот и бесполезной потери времени! Вот не знаю я никого из обласканных Императором аристократов, а мне хорошо и спокойно.

Обход зала Императором почти что совпал со временем возвращения посыльных, среди которых оказался и режиссёр театра, крайне запыхавшийся и очень недовольный. Похоже на то, что его очень поторапливали приставленные к нему люди из свиты, заставляя передвигаться быстрей привычного ему темпа.

— Вот! — выложил на свободный стол режиссёр мой нарядный шёлковый мешок, в котором угадывался какой-то плоский корпус приличного размера.

— Господа, у нас тут случился любопытный спор. Наш автор сегодняшней пьесы, Ларри Ронси, утверждает, что он убил за время студенческой практики несколько десятков Тварей. Лэр Томак, хранитель палаты Ядер, в этом сомневается, обоснованно утверждая, что это неслыханное дело и вовсе не масштаб студента. Тем не менее, Ларри продолжает утверждать, что он докажет свою правоту неким сувениром, который он привёз мне из Пограничья, в качестве подарка. Даю всем пару минут, чтобы вы могли заключить пари за кого-то из участников.

Насколько я сумел услышать, ставки особо крупными не были, по крайней мере, по меркам аристократов. От ста до тысячи золотых. В основном ставили на проверенного лидера — лэра Томака. Я для аристократов — тёмная лошадка, а Император пока никому не дал ясно понять своих предпочтений.

— Итак, ставки сделаны. Ларри, объясни лэрам, что ты хочешь показать?

— Шкатулку из лобовой брони Броненосца, в которой лежат когти, иглы и клыки убитых мной Тварей, — добросовестно отчитался я, сделав шаг вперёд.

— Что-то стеночки твоей шкатулки тонковаты, чтобы они были тем, что ты сказал. Насколько я знаю, у Броненосца немного другой размер пластин и они точно будут потолще, — издевательски заметил лэр Томак, когда с довольно крупной шкатулки, а то и небольшого ларца, сняли шёлковый мешок.

Мне пришлось добрые полминуты пережидать хохот тех аристократов, что сделали ставки против меня.

— Вы правильно слышали о размерах Тварей, лэр Томак, — громко и отчётливо начал я свой ответ, старательно акцентируя нужные слова, когда наступила тишина, — А теперь можете не только услышать про Тварей, но и посмотреть. Шкатулка сделана из поперечного среза брони. Если бы я её заказал из полных пластин Броненосца, то этот стол мог бы не выдержать их веса. Так что броневую пластину пришлось распилить поперёк и ширина этих стенок — это её изначальная толщина.

— Ого! — положил Император свои ладони на крышку.

Пусть две бы и не вместились, но полторы ладони точно бы вошли.

— Давайте посмотрим, что же там внутри? — повернулся государь, подойдя ещё ближе к столу, словно опытный аниматор, завладевая вниманием зала.

Внутри не было ничего необычного. На чёрном бархате отчётливо выделялись когти и клыки, иногда ужасающего размера.

— Ларри, ты готов объяснить, что здесь лежит? — даже не повернулся государь в мою сторону, отслеживая реакцию аристократов.

— Когти и клыки убитых мной Тварей. Всё начинается с Вожака Адских Гончих. Рядом, для сравнения, лежат образцы обычной матёрой Гончей, чтобы было понятно, насколько Вожак крупней её и опасней. Потом образцы с кеджета, иглоколов и прочей мелочи. Но крайне опасная деталь скрывается в самом конце. И пусть когти и зубы там не впечатляют, но это мутант. Твари начинают понемногу видоизменять животных Приграничья. Пройдёт лет пять-шесть, и за спиной наших пограничных застав появятся не менее опасные существа, чем те, от которых мы желаем защититься.

— Представить себе не могу, сколько денег ты выложил, чтобы приписать все эти трофеи на свой счёт! — чуть ли не проорал лэр Томак, понимая, что все его козыри биты.

— Я сейчас вряд ли бы смог рассказывать про свои успехи, если бы не инквизитор лэр Анхелло. Именно он упокоил последнюю волну Тварей, когда мы все уже слегли без сил. Если что, то он, в том числе, и удостоверил список моих трофеев, вполне обоснованно предполагая, что найдутся сомневающиеся, готовые принизить значимость студентов Белговорта, ради своих личных целей. Но у меня есть документ, заверенный не только гарнизонным начальством, инквизитором и финансовым отделом, что у меня число доказанных Тварей больше семи десятков.

— Что значит «доказанных»? — взмахнул рукой государь, затыкая слишком ретивые рты, в том числе и лэру Томаку.

— Глазами Элементаля я видел, что ещё больше пары десятков Тварей были утоплены при переправе подранками и атаками моего питомца. Кроме того, часть Тварей сожгли студенты, когда ставили Огненные Стены. Их пепел не попал в доклад. Зато и в зачёте группы у нас значится шестьдесят четыре доказанные Твари.

— Не может быть! — тут же отозвался мой оппонент.

— Ваше Величество, пожалуйста, разрешите мне ма-аленькую клятву, — изобразил я глаза своей собачки Масюни, когда она очень чего-то хочет, — Я только поспорю с этим лэром под клятву Релти, и пусть потом тот, кто проспорил, всего лишь месяц страдает недержанием.

— Не стоит того, — отмахнулся государь от моих изысков, обдумывая что-то своё, — Я объявляю Ларри Ронси принятым на должность сценариста Императорского театра. Кроме того, за успехи в культуре и героизме, проявленном при защите границ, присваиваю ему внеочередное военное звание со всеми надлежащими титулами и привилегиями. Готовь новенький мундир, Ларри.

— Боюсь, мой юный возраст не поймут, Ваше Величество, — поклонился я лишний раз, — Иные свою карьеру старшим капитаном заканчивают, а у меня всё только начинается, но слово сказано. Клянусь, что буду соответствовать! — браво отозвался я, добросовестно выкатив глаза, как кот, который гадит.

Короче, всё как и полагается в моём мире, если опираться на советы старослужащих. Ты начальник — я дурак.

Чуток растерянности во взгляде Императора я как бы не заметил.

Мою оговорку про старшего капитана, а это звание соответствует майору моего мира, он услышал, но пока не понял.

Впрочем, кто я такой, чтобы указывать целому Императору на его ошибки…

Глава 6

В Имперскую канцелярию меня вызвали на третий день после премьеры.

— Задали вы нам задачку, молодой человек, но мы тоже не лыком шиты и своё дело туго знаем, — напыщенно произнёс начальник общего отдела, дедок в таком возрасте, что по нему пенсия уже лет двадцать с лишним скучает.

Высокий, высохший, с белесыми глазами и смешным париком, но в очень нарядном и богато украшенном камзоле. При всём том он не был лишён подвижности и остроты зрения.

— Как вы, наверное догадываетесь, не выполнить волю Императора мы не можем, но Закон соблюсти обязаны! — назидательно ткнул старик в потолок длинным крючковатым пальцем, — А по Закону кто вы сейчас?

— Студент, окончивший четвёртый курс и прошедший практику, — вынужденно оговорил я самый выгодный для себя вариант, уже понимая, что на полную моя шутка со званиями не пройдёт.

— Абсолютно верно. Коллегиально посоветовавшись, мы пришли к тому же мнению, которое нам позволит и волю государя нашего учесть, и порядок в стране выдержать. Ибо порядок есть совершенное государственное устроение, а именно мы стоим на его охране. Вам, молодым, не понять, что стоит раз-другой нарушить незыблемое, и посыплются устои государственности. Так что дело ваше рассмотрено и уже получило одобрение государя, — дал мне старик ясно понять, что «приговор окончательный и обжалованию не подлежит».