Да, моя. Не знаю, что она такое, и зачем её принесло в мой мир, но сегодня же я должен понять, почему она так на меня действует, а для этого надо бы познакомиться поближе.

— Идём, — говорю я, глядя на неё благосклонно, и поворачиваюсь, ожидая услышать за спиной лёгкие шаги. Но в спину неожиданно прилетает вопрос:

— Куда вы меня ведёте?

И звучит это с вызовом. Как ни странно, мне это даже немного нравится. Необычно.

— Туда, где ты будешь жить, — холодно бросаю через плечо и иду вперёд.

Но шагов за спиной по-прежнему нет.

— Но я не собираюсь здесь жить, — звенит девичий голосок. — Мне нужно домой.

Раздери меня Хаос, она что, возражает мне?

Одним быстрым скользящим движением оказываюсь рядом с девчонкой. Для человека драконьи скорости выглядят пугающе, и человечка вздрагивает, но тут же с вызовом выпрямляется, глядя мне прямо в глаза своими зеленющими бездонными колодцами.

«Красивая», — мелькает мысль.

Да, по всем меркам, хоть по человеческим, хоть по драконьим девушка потрясающе красива. А ещё запах. От неё исходит аромат экзотических южных фруктов, какие привозят купцы из Междумирья. Сглатываю голодную слюну.

Но, прежде чем ей полакомиться, сначала придётся научить её правильно себя вести.

— Нужно? — беру её пальцами за подбородок.

Надо же, пытается сопротивляться. Наклоняюсь к её лицу и, пытаясь сдержать рычание зверя, говорю прямо в приоткрытые губы:

— Здесь, в Южном Пределе, всё будет так, как скажу я. Тебе нужно только одно: научиться слушаться меня, своего хозяина.

Ни одна женщина, стоило мне оказаться так близко, не оказывала мне сопротивления. Напротив, стоит коснуться девичьих губ, и они покорно раскрываются. Девушки сами тянутся навстречу. И иномирянка не сможет воспротивиться драконьему желанию.

Аромат южных фруктов пьянит, и я готов попробовать их на вкус.

Не сразу понимаю, что обожгло мою щёку, и от неожиданности выпускаю рванувшуюся девушку. Тут же перехватываю за плечи, всё ещё плохо соображая. Она шипит и дёргается в моих руках, а до меня постепенно доходит. Она… человечка… ударила меня по лицу.

— Как ты посмела? — рычу и вижу в зелёных глазах страх, смешанный с отчаянием.

И через всё это прорывается готовность драться до конца.

Руки сами разжимаются. Меня передёргивает. Да что на меня нашло? Ещё ни разу не брал женщину против её желания.

А разве хотел так, до помутнения в глазах?

— Я н-не вещь, — всхлипывает человечка, и на её ресницах повисают слезинки.

Минутная растерянность. Не знаю, что сказать. За то, что посмела оскорбить князя пощёчиной, положено наказание, но ведёт себя эта хрупкая девочка, зная, кто я, безрассудно и смело. А это достойно уважения.

Но самое сложное — усмирить внутри беснующего зверя, который требует присвоить девчонку, сделать своей, и ему всё равно, где и когда это произойдёт.

Выручает Вальгард. Появляется из-за поворота неожиданно. Мигом оценивает ситуацию.

— Ваше Сиятельство, Ланди проводит иномирянку.

За его спиной маячит невысокая фигура начальника гарнизона, а с ним четверо гвардейцев из моей личной охраны.

Я киваю, всё ещё не в силах говорить. И через некоторое время слышу за спиной:

— Пойдёмте, госпожа.

— М-да, — глубокомысленно изрекает Вальгард, когда мы остаёмся одни.

Он изучающе смотрит на мои руки.

Рукава снова разошлись по швам. А я и не заметил, в какой момент дракон пытался прорваться. Не мудрено, что человеческая девчонка испугалась, но ведь сражалась до последнего. Захлюпала носом, только когда отпустил. Адриана, так она сказала её зовут.

— Айварс, нам надо серьёзно поговорить, — в глазах Вальгарда тревога. — Всё очень серьёзно. И, по-моему, пора обратиться к знатокам в Академии.

— Я уже говорил тебе, я не доверяю охране Академии. Одну не отпущу.

— Об этом и речи нет. Завтра отправимся вместе. И, будь добр, хотя бы сегодня не встречайся с ней больше.

Я делаю неопределённое движение, которое можно трактовать по-разному.

Не хочу спорить с Вальгардом, но и сделать, как он говорит, не могу. Я должен поговорить с ней сегодня, сейчас, с человечкой, с иномирянкой, с Адрианой.

В сопровождении пяти охранников я поднимаюсь на этаж выше. Лестницы здесь крутые, а у меня всё ещё дыхание не восстановилось после общения с князем. Поэтому на очередной площадке останавливаюсь перевести дух. Мои сопровождающие молча ждут, не торопят и волоком не тащат. Вот только ни о чём это мне теперь не говорит. Никто никакой безопасности не гарантирует.

Внутри несколько сильных эмоций. Злость — куда же без неё. Тоже мне, хозяин нашёлся. Хороша заявочка. А ещё — обида. До слёз жалко себя: впервые со мной вот так, как с дешёвой побрякушкой. Часто-часто моргаю ресницами, сдерживая солёную водичку.

Отдышавшись, продолжаю подниматься по ступеням.

А, может, и хорошо, что князь именно это слово сказал до того, как попытался меня поцеловать.

О-па, а точно ли он именно это пытался сделать? Эта мысль вгоняет меня в краску. Что, если это всего лишь его манера так общаться, рыча в лицо и запугивая жертв. Я ведь сама почти подалась навстречу, словно меня околдовали. Смешно бы получилось… Боже, стыд-то какой. Что бы он подумал, если б я набросилась на него с поцелуями?

Очень вовремя он прочертил границу этим словом «хозяин». Вот уж спасибо, князь. Теперь начеку буду.

— Мы пришли, госпожа, — говорит невысокий мужчина. — Проходите.

Он явно старший над всеми, хотя остальные четверо на голову его выше и смотрятся очень устрашающе. Мундиры на них сидят словно влитые, мышцы бугрятся под плотной тканью. Один из воинов распахивает передо мной створку высокой украшенной резьбой двери. И пока старший что-то объясняет тем, что остались в коридоре, до моих ушей долетает его тихий шёпот:

— Слышь красотка, когда князь с тобой наиграется, приходи. Приласкаю.

Изумлённо поднимаю глаза и вижу похотливый взгляд. А ещё, мужчина подмигивает.

— Да как ты…

— Ой-ёй, — так же тихо говорит он. — Не спеши отказываться, девка. У князя долго ещё никто не задерживался. А защита тебе понадобится, если в дом забав не захочешь переехать.

— Мерден, — рявкает из коридора старший, да так грозно, что я сама чуть по стойке смирно не вытянулась. — Кто разрешил тебе рот открывать? На пост.

Дверь закрывается. А с моих губ срывается ругательство:

— Merde!*

Какое говорящее имя — Мерден.

Я и сама чувствую себя так, словно в грязи извалялась, если не в чём-нибудь похуже. Очень хочется помыться, соскрести с себя этот жуткий день.

Прямо передо мной огромное зеркало в резной зелёной раме. И в нём моё потрёпанное отражение. Где-то на периферии сознания мелькает мысль, что деньги за платье Рите я так и не отдала. И все мои подозрения насчёт того, кто подлил мне алкоголь, вторичны по сравнению с тем, что я не привыкла быть должной. Глупо вообще сейчас об этом думать.

Продолжаю изучать себя в зеркале.

После всего, что со мной произошло, платье цвета фуксии выглядит как тряпка. Пятна на подоле, и разорвано в одном месте почти до середины бедра. Горько усмехаюсь. Не случайно этот гвардеец мне такое предлагал. Видок у меня, словно где-то с кем-то кувыркалась. Сама на себя смотрю с отвращением. Тяжёлый вздох.

С тоской оглядываю свою тюрьму. Роскошная комната в изумрудных тонах. Круглый светлый ковер в центре. Кровать-аэродром утопает головной частью в алькове, украшенном по периметру резьбой.

Пожалуй, спальня не хуже, чем у леди Альвы. Окажись я в таких покоях, да хотя бы даже на экскурсии, рот бы раскрыла от изумления. Вот только предназначена эта комната для очередной игрушки князя. И роскошь сейчас кажется платой за сговорчивость.

А я ещё боялась, что меня в подвал отведут. Бояться стоило другого. Хотя, кто сказал, что после второй оплеухи мне таки не светит этот самый подвал. Вон как у Его Сиятельства взыграло, разозлился: «Как ты посмела?».