Ольга Федченко не только завершила подготовку к изданию рукописи главного труда мужа, книги «Путешествие в Туркестан», она продолжила его дело, и вместе с ней — сын Борис, ставший известным ботаником и географом. В 1901 году, спустя почти тридцать лет после гибели мужа, Ольга Федченко совершила то, что он не успел: пересекла весь Памир с запада на восток, собрав материал для труда «Флора Памира». Затем она ещё дважды побывала в горах, причём в последний раз вместе с сыном, когда ей шёл уже семидесятый год. Борис был такой же великий труженик, как и его родители. Первой его научной работой явился гербарий подмосковных растений — наиболее полный к тому времени, одновременно он составил список видов насекомых Можайского уезда. Через три года, отправившись по заданию Географического общества на Тянь-Шань, он исследовал ледники. В последующем продолжал заниматься льдами Памира, где открыл около сорока новых ледников.
Однако главным делом его жизни стала ботаника. В поисках растений совершены были ещё в начале XX века три экспедиции в Среднюю Азию. Потом в сферу интересов Бориса Федченко вошли Восточная Сибирь и Дальний Восток. Более полумиллиона гербарных листов привёз он из-за Урала. Он исследовал Забайкалье, многие районы европейской территории и Дальнего Востока. Работал и в зарубежных странах — Алжире, Скандинавии, Малой Азии. В книгах Б.А. Федченко описаны десятки тысяч видов растений. Это полная картина растительных ресурсов, создание которой начали его родители более ста лет назад.
В истории исследования Земли и жизни на Земле известны случаи плодотворной «семейственности». Семья Федченко — один из ярких её примеров.
Имя рано погибшего географа достойно увековечено: ледник Алексея Федченко на Памире — один из наиболее известных на Земле. Он спускается с высоты 6600 м до 2900 м над уровнем моря и вместе с 30-ю притоками занимает площадь около 1000 км2. Этот крупнейший горно-долинный ледник земного шара протянулся на 77 км. В 1933 году на нём была основана для регулярных наблюдений погоды и исследования физики верхних слоёв атмосферы гидрометеорологическая обсерватория «Ледник Федченко». Имя А.П. Федченко, никогда на «своём» леднике не бывавшего, ассоциируется с исследованием высокогорных районов Земли, ландшафты которых напоминают космические...
Николай Михайлович Пржевальский
Потомок запорожских казаков
В XVI веке ротмистр казацких войск Карнила Паровальский за боевые заслуги получил от короля Стефана Батория шляхетское достоинство. Тогда и фамилия была переделана на польский лад (от слов: «прже» — через, «валить» — воевать). Ротмистр был далёкий предок Михаила Кузьмича Пржевальского, поручика Невского морского полка, участвовавшего в подавлении польского восстания 1831 года и после возвращения в Петербург из-за болезни подавшего в отставку в возрасте 32 года. В 1838 году Пржевальский женился на дочери соседа — Елене Каретниковой, ставшей матерью Николая и его брата Владимира.
Николай Пржевальский родился 1 апреля 1839 года в окружённой лесами деревне Кимборово Смоленской губернии. Отец умер, когда старшему сыну было семь лет, а младшему Владимиру — шесть. Первой любовью Николая была природа, с детства овладевшая его душой, второй — чтение. Он с увлечением читал книги, журналы — всё, что попадалось под руку. В десять лет Николая отдали учиться в гимназию, там он, благодаря своей феноменальной памяти, стал одним из лучших учеников.
В это время шла Крымская война. Восхищаясь подвигами защитников Севастополя, Николай поступил на военную службу: сначала в Рязанском пехотном полку, а потом — в Полоцком, стоявшем в городе Белом Смоленской губернии. Но быстро понял свою «несклонность» к армейской службе.
Прослужив пять лет прапорщиком, Николай Пржевальский подал рапорт с просьбой о переводе его на Амур. Но получил за «самовольство» трое суток гауптвахты.
Тогда Николай избрал другой путь: он сдал экзамены и поступил в Академию Генерального штаба в Петербурге. Попутно опубликовал в журнале «Охота и коневодство» свой первый литературный опус — «Воспоминания охотника». Пржевальский стремился на Амур, поэтому тема его учебной работы при переходе на второй курс Академии называлась «Военно-статистическое обозрение Амурского края». Экономист и статистик В.П. Безобразов представил это сочинение в Императорское Русское географическое общество, после чего 25-летний Пржевальский, ещё не совершивший ни одного путешествия, был избран членом очень престижного в те времена научного объединения.
Теперь его дальнейший путь определился. Хотя пришлось ещё подождать три года, прежде чем мечта окончательно осуществилась.
Весной 1864 года была окончена Академия. Пржевальского назначили адъютантом командира Полоцкого полка. При первой возможности он покинул полк — в конце года уже преподавал географию в Варшавском юнкерском училище. Впоследствии на основе своих лекций он написал учебник всеобщей географии, который был принят как руководство в учебных заведениях России и переведён на иностранные языки.
Начало — на Дальнем Востоке
Мысль об Амуре не оставляла Пржевальского. Он вторично подал рапорт о переводе в Сибирь. Наконец пришёл положительный ответ. Однако вице-председателя отделения физической географии Русского географического общества П.П. Семёнова, совершившего десять лет назад первое восхождение в Небесные горы, Пржевальский попросил направить его в Среднюю Азию.
Энтузиазм молодого офицера понравился Семёнову, но он не решился поручить неизвестному в научном мире человеку столь ответственное дело. И предложил ему сначала показать свои возможности, совершив путешествие в недавно закреплённый за Россией Уссурийский край. Только с условием: на свои средства. Пржевальский охотно согласился, именно туда он давно стремился — на Амур. Что касается средств, пока можно взять в долг, вернув его после издания книги о путешествии.
Воодушевлённый полученным заданием — исследовать природу и население самого южного участка российского Дальнего Востока, Пржевальский зимой 1867 года отправился в путь и в конце марта был в Иркутске. Там он провёл два месяца, знакомясь с библиотекой и коллекциями Сибирского отдела Географического общества. А 26 мая выехал на Байкал, который никак нельзя было миновать на пути к Амуру. С Пржевальским ехал 16-летний ученик военного училища Станислав Ягудин, знавший основы топографии. Искусству препаратора он научился в самой Экспедиции.
Задание войскового штаба было довольно простым: исследовать пути, ведущие к границам Маньчжурии и Кореи и разузнать всё, что можно, о местных жителях берегов Уссури. Но Пржевальский решил сделать больше — всесторонне обследовать Уссурийский край: рельеф, климат, растительность, животный мир, не забыв, конечно, и аборигенов. То есть провести комплексную географо-этнографическую экспедицию.
«Дорог и памятен для каждого человека тот день, в который осуществляются его заветные стремления...» — так начинается книга Пржевальского «Путешествие в Уссурийский край».
Всего в 60 вёрстах от Иркутска он увидел Байкал: «громадную водную гладь озера, обставленного высокими горами, на вершине которых ещё виднелся местами снег».
От села Лиственничное у истоков Ангары до села Посольское на восточном берегу озера — 90 вёрст. Путешественники пересекли Байкал на купеческом пароходе. Дальше — на почтовой тройке до Сретенска-на-Шилке. Это целых 1000 вёрст. От Сретенска ходили пароходы на Амур, надо было подождать, когда мелководная Шилка очистится ото льда и достаточно наполнится водой. Река эта мелкая: менее метра её глубина на перекатах. Пароходы часто садились на мель, а то и получали пробоины. Это «испытал» и Пржевальский: пароход, на который он сел с Ягудиным, налетел на камень. Пришлось остановиться для ремонта в Шилкинском заводе, а потом уже нельзя было плыть дальше — Шилка обмелела. Тогда Пржевальский вместе со своим спутником погрузился в лодку и поплыл вниз по Шилке к Амуру. Это даже больше понравилось: было похоже на настоящую экспедицию. От станицы Горбицы до Амура, образующегося от слияния Шилки с Аргунью, протянулось пустынное, на двести вёрст пространство. На нём не было селений, если не считать семи почтовых домиков, известных под названием «Семь смертных грехов». Так эти станции назвали из-за плохого их обслуживания. Шилка здесь, сжатая горами, быстро течёт в ущелье шириной 140—200 метров среди крутых берегов. На Пржевальского эти места произвели гнетущее впечатление: «Столетние деревья угрюмо смотрят кругом, густое мелколесье и гниющие пни затрудняют путь на каждом шагу и дают живо почувствовать, что находишься в лесах девственных, до которых ещё не коснулась рука человека...»
