— Вот как?

Поскольку выстрел осуществился автоматически, Ард не уловил угрозы и не успел уйти или уклониться. Единственное, что ему удалось — поплатиться ключицей, а не животом или сердцем (вряд ли в этом случае он сохранил бы сознание и сумел быстро восстановиться). Беспилотники, автоматика всякого рода, роботы-минеры — во время конфликта против фангов шло все. И, надо заметить, было эффективным.

— Очень интересный металл, коллега. Держу пари, какой-то очень редкий сплав.

— Из тех, над которыми ломают головы. Помните железный валун без малейших примесей, откопанный археологами в прошлом году где-то в Коми?

— Уж не думаете ли вы, коллега…

— Посмотрите на кромку. Стрела в доме идентичная этой. Только осторожно, можно порезаться.

— Да… после слияния и не такое находится. Вара пусть и поразительно похожа на Землю, а минералогия иная, и металлы получше.

«Отдельный вопрос на засыпку — чего теперь ждать? — вздохнул Кир. — Только вряд ли эксперты сумеют ответить. Означает ли оставление оружия намерение преступника затаиться и лечь на дно или он решил перейти к чему-нибудь менее громоздкому, но столь же убийственному? И, в конце концов, не склад же у него этих арбалетов с полным боекомплектом и парком грузовиков, которые никто и никогда не останавливает?»

— Скажите, Кирилл, господин Ард гранд Ферн, сильно пострадал?

— Достаточно сильно.

— Я замечу, коллега, вот эти шипы вызывают постоянное раздражение и не позволяют ранам закрываться, даже учитывая ускоренную регенерацию фангов. Пожалуй, стоило бы…

— Об этом не стоит беспокоиться, — перебил его Кир.

— Дело, конечно, ваше, но голодный фанг в одном с вами помещении… — эксперт не говорил и покачал головой. — Вас, Кирилл, начальство ставит в пример. Не хотелось бы, чтобы пострадали.

Забавный комплимент. Киру сильно захотелось съязвить, но он сдержался.

— Я прекрасно помню, кем является мой напарник, — заверил он. — А гранд Ферн не менее прекрасно осведомлен о том, что ему следует и чего не следует допускать. Если вопросов ко мне больше нет, я, пожалуй, пойду.

— Идите, конечно.

— Отчеты в двух экземплярах, пожалуйста: мне и Вадиму.

А то они не догадались бы, впрочем, лишний раз сказать не мешало никогда.

К «Ниссану» Кир возвращался, переставляя ноги благодаря одному лишь упрямству, раз за разом прокручивая в голове интересную мысль о том, что вести дело Димана ему не позволят, у него вообще-то есть своя работа, а Синица за гуманитарную помощь коллегам не премирует даже грамотой. И вот по этой мысли судя, устал он просто-таки очень.

Ард сидел на месте водителя и предавался меланхолии.

— Не понял… — воззрился на него Кир.

— Позволь, я поведу.

— А ты умеешь? — с сомнением спросил Кир.

Ард пожал плечами.

— Эль водит, я не хуже.

— Не хочу в столб, — предупредил Кир.

— Я тоже, потому и говорю: давай ключи.

Сопротивляться не хотелось. Чувство собственника, восстающее всякий раз, когда кто-нибудь просил дать порулить, пасовало перед усталостью. И, само собой, заснуть и вылететь с трассы очень не хотелось.

— Учти: поцарапаешь — убью.

Ард лишь фыркнул.

— Закрою доступ в автомобиль, — скорректировал угрозу Кир. — Я думал, тебя заберут свои.

— Я похож на лежачего? — поинтересовался Ард.

— Ты — нет.

— Вот потому забирайся в кабину и получай удовольствие.

— Лучше посплю.

— Тоже хорошо. Вряд ли скоро такое роскошество, как спать часто и долго, станет тебе доступно.

Кажется, он пошутил, а может, намекнул на предстоящий вал работы — Киру совершенно не хотелось вникать в смысл, потому он сел рядом с Ардом, опустил спинку и заснул почти мгновенно, еще до того, как принял полулежащее положение.

— Виктор Викентьевич? — Кир постучал и, чтобы не дать себе времени передумать, сразу же открыл дверь.

— Заходи.

Он специально выбрал время хорошо после десяти. Ему самому задерживаться на работе было не внове, а начальник СБ дневал и ночевал в своем кабинете. К тому же к девяти вечера здание покидало процентов восемьдесят сотрудников: одни расходились по домам, другие выезжали на патрулирование. Глаз и ушей становилось в разы меньше и даже Желторотик сбежала с работы.

Кир вошел, аккуратно и по возможности тихо прикрыл дверь.

— Елизавета Эдуардовна Браун, амбициозная дочь владельца телеканала «Москва-Вариоса», в определенных кругах считается перспективной журналисткой и в них же невестой с хорошим приданным, — не поворачиваясь к нему, сообщил Виктор Викентьевич.

— Это намек? — Кир усмехнулся.

— Почти шутка, — в голосе Виктора Викентьевича не проскользнуло и тени веселья. — О-очень хочет, просто-таки мечтает взять у тебя интервью.

— О-очень хочу, просто-таки мечтаю, — сказал Кир с похожей интонацией, — чтобы эта гражданка забыла о моем существовании.

Виктор Викентьевич хмыкнул, поинтересовавшись:

— А что, совсем не в твоем вкусе девушка?

— Овал лица подкачал.

Разговаривать с затылком было непривычно, но точно легче. Высказывать свои обиды и подозрения всегда проще, не видя лица того, кому они адресованы. Кира посещала подленькая мысль не идти сюда воочию, а передать голосовым сообщением все, что собирался. Вот только он слишком уважал Виктора Викентьевича, к тому же тот вызвал бы на разговор все равно, если не в тот же самый день, то на следующий.

— Ты, Кирилл, ее отца не видел. Вот уж у кого лошадиная физиономия. Однако речь не о нем.

Виктор Викентьевич стоял у окна к нему спиной, наблюдая за сумерками, устелившими любимый город, в котором прожил почти сотню лет, оставаясь при этом человеком, яростным защитником закона, а еще больше — справедливости. И пусть Москва уже не являлась прежней, стала Москвой-Вариосой, это ничего не изменило. Часто Киру казалось, будто Виктор Викентьевич и не видел различий, как не придавал значения фанг ли пострадал, человек ли, как и тому, кто является преступником. Позывной: Дракула. Живая легенда. Не только лидер сопротивления. Один из тех, кто заключал с фангами договор. Наверняка, и их главного видел: того самого Арх-Ри.

— А о чем?

— Ее на тебя спустили, чтобы напомнить об охоте. Это мог быть ее папаша, у которого падают рейтинги, а могли и…

— Стайры?

— Анонимным письмецом.

— Или даже неанонимным, — заметил Кир. — Только зачем? Неужто рассчитывали напугать?

— А не напугали?

Кир подумал, покопался в себе и покачал головой. Озвучивать не хотелось и откуда-то он знал, что, даже не видя, Виктор Викентьевич поймет.

— Лерку обещали охранять, а больше у меня никого нет.

— А за себя?

Кир пожал плечами.

— Отбоялся свое. Еще во время конфликта.

— И не врешь же, — сказал Виктор Викентьевич и обернулся — резко, всем телом, — принявшись изучать его лицо.

— Мне врать ни к чему.

— Тогда они, наверняка, рассчитывали на скандал. Ну и как? Угадали? Ты ведь пришел требовать ответа?

Кир сглотнул.

— Я не собираюсь писать рапорт, если вы об этом. Не намерен уходить из органов, не чувствую себя преданным или посаженным на крючок червем. Но почему никто не сказал прямо? Зачем устроили это представление с фангами?

— И что бы это изменило, Кир? — ответил на самый важный из вопросов Виктор Викентьевич. — Посуди сам: вот ты оправился после болезни, вышел из клиники существа, с которым когда-то воевал. Ты у него, конечно, не в плену находился, но в полнейшей изоляции от мира: ни тебе новостей, ни бесед со знакомыми, — Виктор Викентьевич прошел к длинному столу, сел не в свое кресло, а в одно из тех, что предназначались сотрудникам, кивнул на такое же через стол. — Садись, в ногах правды нет. И вот после возвращения с того света на этот, перезагрузки мозга и жизненных ориентиров, тебя ошарашивают внесением в список смертников.

— Думаете, я сломался бы?

— Полагаю, для таких новостей тебе не мешало бы свыкнуться со своей новой жизнью.