— Их бы самих нашпиговать ртутью… — прошипел Ки-И-ас.

— Или заставить носить безделушки из урана, — согласился гранд, — но я не стану затягивать в ожидании развязки. Я намерен рвать глотки этим человским тварям. Они недостойны жизни даже по меркам собственных соплеменников.

Ки-И-ас удивился. Сильно.

— Хочешь сказать, не все они одинаковы?

— Скажу.

Ки-И-ас покачал головой.

— Для осуществления задуманного у меня остается чуть меньше ночи.

— И что же случится потом? — спросил Ки-И-ас.

Гранд сощурился и выдавил кривую ухмылку:

— Узнаешь.

— Если не погибнешь раньше.

Да и какая разница вольному? К чему ему размышлять о новых правилах игры, вводимых Арх-Ри? Вольные могут только подчиняться. Однако слова гранда упали в плодородную почву, а почти истекшее время подтолкнуло к выбору, который в привычном существовании Ки-И-ас делал неприлично долго.

— Как твое имя?

— Ард гранд Ферн.

— А я просто Ки-И-ас. Но если ты станешь мстить им, я поддержу тебя своей сангри, а если поможешь освободиться мне, я назову тебя своим грандом, — слова он произнес без сожалений, пусть никто так не кичиться собственной свободой, как вольные. И никто так не боялся потерять эту свободу, как они.

— Дай мне сангри.

Ки-И-ас поморщился, но послушно поднес ко рту запястье.

— После я напою тебя своей, — пообещал гранд.

— Я не пью разумных, — ответил Ки-И-ас и, помолчав, все-таки добавил: — Только в самых крайних случаях, когда речь о моем существовании.

Он протянул руку между прутьев и закрыл глаза, хотя боли не было, и он не ощутил почти ничего.

— Боюсь, придется отойти от принципов, Ки-И-ас гран-Эльдин, — сказал Ард гранд Ферн, насытившись.

— Эльдин? — переспросил Ки-И-ас. — Не гран-Ард?..

— Так зовут Ри-Арха, мою сестру, — пояснил гранд. — Ведь, если я не успею, вполне возможно, что она станет единственной главой прайда.

Кир проснулся от тяжести отдавившего ногу Василия. Кот дискомфорта не чувствовал, а потому, когда Кир ногу убрал, даже не муркнул спросонок, перекатился на спину и занял большую часть кровати.

— И чего тебе дома не спится… — проворчал Кир.

Стрелки на часах показывали половину шестого, и засыпать заново уже не имело никакого смысла. Во рту стояла сушь, на душе скреблись кошки.

«Интересно, а у котов в такие моменты кто на душе скребется? Люди?» — подумал Кир и тяжело вздохнул.

— Мур? — с вопросительной интонацией мяукнул Василий.

«Наверняка, приснилась какая-нибудь муть, вот и муторно, — решил Кир. — И, скорее всего, очень здорово и хорошо, что ничего из снившегося я не запомнил. А еще — и это уж точно! — не стоило вчера напиваться до беспамятства. И Вадиму надо позвонить — мало ли…»

— Вставай, соседское чудище, кормиться будем, — сказал он коту.

Василий улыбнулся. Он книжек и статей не читал (наверное), а потому не знал, что подобное полагалось уметь разве лишь знаменитому Чеширскому Коту. А может, прекрасно был осведомлен на данный счет и специально демонстрировал умение — в знак протеста и нелюбви к англосаксам, ничегошеньки не понимающим в котах.

Кое-как поднявшись, Кир прошел на кухню, выпил то, что плескалось на дне чайника, старательно не замечая странного привкуса во рту (поставщики бутилированной воды в последнее время совершенно потеряли совесть, используя для очистки одни им известные химикаты), сыпанул корма в миску (хозяйка озаботилась, иначе Василий окончательно раздобрел бы на сосисках с пельменями, а в родную квартиру прекратил наведываться принципиально).

— Мряук, — недовольно сказал кот.

— А кому сейчас легко? — философски изрек Кир и поплелся в ванную, посмотрелся в зеркало и…

Сказать, будто удивился, он, пожалуй, не сумел бы. Слишком слабое слово, а ничего более веского и при этом приличного в голову не приходило. Выглядел он, словно иллюстрация того самого анекдота. В молодости вы всегда хороши, даже, когда сутки не спали, а пили, дебоширили и неясно чем еще занимались. В зрелом возрасте все последствия у вас на лице, а ближе к старости вы, даже проспав всю ночь, выглядите так, словно пили, курили и обхаживали гарем какого-нибудь халифа из сказки тысяча и одной ночи. Ну вот. А к Киру, значит, вернулась молодость, потому как выглядел он свежим и отдохнувшим. Щетина, правда, придавала излишней брутальности, и белки глаз алели, как у новообращенного вампира из романтической литературы, ставшей в последнее время жутко популярной у женщин всех возрастов.

«Ох, что-то странное мы с Вадимом вчера пили, — подумал Кир. Хотя алкоголь вел себя в крови вполне обычно: входил в реакцию с водой, пробуждая слабую волну опьянения. — Либо сказалось недавнее врачевание».

Доку удалось бы позвонить в любой час дня и ночи, но, хорошенько подумав, Кир выкинул эту идею из головы. В конце концов, метаморфоза случилась, и обращать ее вспять не хотелось. А то, что поползут слухи… так караван идет, псы тявкают.

С вечера ключи он оставил жене Вадима, приехавшей за благоверным в то ли кафе, то ли ресторан средней паршивости, в котором было решено снимать стресс, а заодно подвезшей до дома и Кира. Средних лет миловидная женщина невероятно спокойная и собранная клятвенно обещала вернуть связку в отдел, и Кир сразу же ей поверил. То, что «Ниссана» у подъезда нет, он увидел, уже побрившись, одевшись и выйдя на улицу. В общем и целом, не слишком обеспокоился: никакому угонщику еще не удавалось завести его автомобиль, снять с него колеса и как-нибудь повредить. В закрытом состоянии «Ниссан» бился током. Максимум, что удавалось: подогнать эвакуатор и увезти. В этом случае автомобиль сигнализировал на мобильный телефон о своем месте расположения, а гаишники, соответственно, хватали очередных угонщиков и оказывались у Кира в еще большем долгу, чем пребывали до происшествия. Временами кто-нибудь из подставных заказывал именно «Ниссан», после чего оставалось ловить преступную шантрапу на живца.

«Твою сигнализацию запатентовать и выпускать — озолотиться можно, — частенько говорил Диман, — да всегда отыщется какая-нибудь общественная организация очередных уродов с правами человека, заменяющими им мозги, которая решит поныть на тему травли несчастных преступных элементов».

В отдел он добрался в меру злым и веселым. В недавно пущенном по городу монорельсе оказалось относительно свободно, но шел тот столь медленно и такими извилистыми тропами, что Кир проклял все на свете уже через четверть часа монотонной езды. Веселили лишь время от времени захаживающие в вагон комедианты да городские сумасшедшие, предлагающие купить литературу религиозного содержания. Среди последней Кир заметил и несколько брошюрок, обещавших всех откликнувшихся превратить в фангов.

Приобретя и наскоро пролистав одну, он вышел вслед за продавцом на следующей станции и сдал бедолагу дежурившему там же наряду с указаниями вначале промариновать за решеткой, а затем препроводить в людской отдел полиции. Придурок, уже начавший было «петь» про свободу вероисповедания и оскорбления чувств верующих, тотчас заткнулся и заблеял о том, что книжонки эти ему дала незнакомка на метро ВДНХ, что просила раздавать их бесплатно и выдала задатком аж восемь тысяч рублей. При таком известии сердце у Кира тревожно сжалось, однако описанная задержанным женщина на знакомую Киру фангу походила, как день на ночь. Отдав приказ смотреть в оба и впредь изымать вредную литературу, Кир поспешил откланяться.

«Ниссан» был первым, что он увидел, подойдя к двухэтажному, квадратному зданию, будто всем своим видом говорящему об устойчивости, незыблемости и готовности врасти в землю. Здание располагалось поблизости от дорогой и любимой конторы и исполняло функции отделения банка. Машина преспокойно стояла на стоянке и скалилась бампером, ловя на него солнечные лучи. Еще б фарой подмигнула, и Кир решил, будто спит или допился до галлюцинаций.

«Получается, я вчера приезжал в отдел? — подумал он. — И чего-то натворил?»