Тот кивнул.

— И вот еще что мне скажи: Ижи старше Ириза?

— На три минуты.

— А старшинство имеет значение, не так ли?

Умиротворенная бирюза во взгляде Арда мгновенно стала лиловой. Выглядело это жутко, но не настолько, чтобы Кир принялся нашаривать оружие. А уж в сравнении с нависшей над ними всеми угрозой не имело значения вовсе.

— Поторопитесь там у себя, — посоветовал Кир. — Наш отдел не в состоянии бодаться со стайрами, о людском вообще молчу. Кто-то прессу подкармливает, ко мне на задушевные разговоры нацики ходят…

— Мы ищем, Ки-И-рилл. И я не зря у тебя учусь.

— Хороши заявления! Нашел у кого!

Захотелось рассмеяться. Ударить самого себя по лбу, вытворить чего-нибудь, пойти гулять по крышам.

— То, что ты сделал…

— Ард, не порти момент, лучше помолчи.

И они принялись молчать и пить чай дальше: Кир, сидя на подоконнике, Ард — на тонкой ветке за окном. И темное небо с острыми осколками звезд взирало на них благосклонно, а теплый ветер слегка шевелил волосы, забирался под футболку Киру и шевелил тонкую рубашку Арда.

Кир гнал от себя мысль о том, что именно так выглядит затишье перед бурей. Ард подыгрывал ему.

— Как правило, снится то, чего тебе не хватает, — Мишка сидел в закутке дежурного, вертел в пальцах ручку и рассказывал лейтенанту Вязову очередную байку. Кир не слышал начала, но вот на фразу решил непременно отреагировать.

— Ой, да! Куча агрессивных монстров и говорящий кактус. Как же мне вас не хватает! — воскликнул он.

— Не смешно, — буркнул Вязов. — Мне теща явилась, обещала грибочков соленых привезти. А тещи-то три года как уже нет…

— Ну и что?

— Так и я подумал… а вечером Манька и говорит: «Очень соленых грибов хочу».

— И?.. — поторопил Кир.

— А вот если она меня отравит?

— Кто? Манька?

— Теща. Дотянется с того света и грибы отравит, они, говорят, впитывают отрицательную энергию.

Мишка будто бы невзначай постучал по виску указательным пальцем.

— О… — протянул Кир. — И как ты отступившихся собрался ловить с такой мнительностью?

Вязов перевелся в фангский отдел недавно, но уже стал притчей во языцех и героем анекдотов. Более суеверного типа Кир не видел за всю свою жизнь. Виктор Викентьевич утверждал то же самое. Увольнять его, впрочем, никто не спешил. Парень считался перспективным.

— Да ты не волнуйся, Тимоха. Если тебя отравят, мы непременно расследует твое дело и найдем преступника.

Мишка, не сдержавшись, хрюкнул и постарался замаскировать смех кашлем.

— А ты, Кирилл, в загробную жизнь не веришь? — спросил Вязов. — Совсем?

Кир хмыкнул.

— Отчего же? В призраков не верю, в ад с раем и все катавасии с судами-судилищами, а в то, что душа бессмертна — вполне. А потому ждет каждого из нас постоянная череда смертей и рождений.

— Зачем?

— С целью получения нового опыта и изучения бытия, — без запинки сообщил Кир и замолчал, предоставляя Вязову время проникнуться идеей.

Тот, казалось, всерьез задумался.

— А мне вот говорили, что все, кто у порога побывал, верующими становятся, — сказал он.

— И в какую секту тебя пытались заманить подобной чушью? — Кир усмехнулся.

— В церковь. Православную.

— Не вижу разницы. Вот совершенно никакой. Опиум для народа — и есть опиум для народа. Но ты не отчаивайся. Если теща тебя отравит, я засажу ее в кувшин, аки джина, — пообещал Кир.

— Ну бли-ин… Я думал…

— Три «ха-ха» на тебя, Тимоха! — вставил, кое-как отсмеявшись, Миша. — Это же Кирилл Агарев: гроза фангов, стайров, нацистов и религиозного менеджерья с бизнесменами.

— Ты хотел сказать: и прочих мошенников, — подсказал Кир.

У Вязова зазвонил телефон, он покачал головой, сказал «Маняня», и пришлось прекратить нести всякую фигню, поскольку объект для веселья скрылся за углом.

— Злой ты, Кирюха. У человека, между прочим, несчастье. К нему теща явилась с покушением на убийство, — последние слова Миша уже проговаривал, щедро разбавляя хихиканьем.

— Ага, — согласился Кир, — и память у меня хорошая. У нас чего нового за ночь произошло?

— Сон тебе приснился вещий, — огорошил Миша. — С монстрами и кактусом.

— Монстры, надо полагать, это вы, мои дражайшие коллеги?

Миша осклабился:

— А говорящий кактус дожидается в переговорной, ты же ему в свой кабинет ход запечатал.

— ЧиСД! Ки-И-ас?

— Ага, — Миша кивнул.

«И Ард периметр не открыл, — подумал Кир, — хотя оно и ясно: ни к чему ему нарываться на ссору».

То же, что Кир непременно пришел бы в ярость от подобного самоуправства без его ведома и дозволения, к гадалке не ходи.

— И долго он там скучает?

— С час где-то. Но именно скучать недолжен, — зафыркал Миша. — Я телевизор включил. На третьем кабельном. Очень познавательная передача шла, сам остался бы глянуть, но душевный раздрай у приятеля мне важнее.

Кир усмехнулся.

— И что же такого познавательного показывают по третьему кабельному? Битву отчаявшихся домохозяек с не менее несчастными домохозяевами? Выясняют, кто лучше посуду моет и меряются передничками?

— Вот говорю же: злой ты сегодня. А смотрит твой фанг какую-то передачу про вампиров, — широко улыбнулся Миша, демонстрируя все тридцать зубов (недостающие полгода назад выдрали, о чем он сокрушался на весь отдел).

— Мишк, я тебя когда-нибудь… — но озвучить угрозу Кир не успел, поскольку его едва не снес с ног лейтенант Вязов.

— Беременная! Ребят! А я идиот, не смекнул. Это ж точная примета: если на соленое тянет!

— Ага. Пойду-ка проверюсь. Мне уже три дня воблы хочется, — сострил Кир.

Миша, воспользовавшись тем, что Вязов стоял к нему спиной, показал ему кулак.

— Ну вот видишь, а переживал. Эх ты, теща, — рассмеялся Миша, обращаясь к приятелю.

— Эм… — Вязов вздрогнул. — А если ребенок на нее похож будет?

— Ой, все, — Кир поспешил отступить подальше от этого ненормального. — Пойду я работать.

— Давно пора, — напутствовал его Миша.

— Если что, я в переговорной.

Переговорную оборудовали несколько лет назад и именно для таких вот встреч с представителями кровососущей расы: немногие решались зазывать в свои кабинеты фангов, будь то свидетели или коллеги, не говоря о преступивших человеческие законы, но не отступивших от договора индивидуумов. Совещания в ней тоже проводили, а потому поддерживали простенький людской комфорт: в углу стоял кулер с водой, рядом на письменном столе, за которым никто и никогда не сидел, располагался электрический чайник, коробки с кофе и чаем, обязательно лежали пакеты с баранками, пряниками, печеньем, а то и с конфетами, сахарный песок стоял в стеклянной банке большим слипшимся комком. Кир не пил сладкий кофе в принципе и с трудом представлял, как колоть белоснежный монолит. Телевизор имелся тоже и именно в него с немалым интересом взирал Ки-И-ас.

— Рассказы о существах, имеющих тягу к человеческой крови, присутствуют почти у каждого народа с древних времен. Аналогичные вампирам духи упомянуты в ранней вавилонской демонологии и еще в более древней шумерской мифологии, — вещал с экрана под «веселенькие» картинки с изображениями всяких разных монстров авторитетно-низкий голос. При его звучании так и представлялся умудренный годами и сединами профессор. — Древнеегипетские мифы утверждают, будто богиня Секмет могла подавить свою жажду настоящей крови, только если ей подавали напиток такого же цвета. Древние греки упоминали о вкушающих кровь прекрасных созданиях, похожих на нимф. Мифы о вампирах также распространены в славянском фольклоре.

Картинка сменилась. Теперь на экране падал снег и стояла одинокая избушка посреди леса. По мнению Кира, ей не хватало куриных ног, но создатели фильма ими не озаботились.

— Причины кровожадности славянских вампиров были различны. Они включали рождение младенца с зубами или хвостом, неестественную смерть, отлучение от церкви и неподходящие ритуалы похорон. Многие сербы полагали наличие рыжих волос по всему телу, не обязательно на голове, чертой вампира.