На бульваре Кир остановился, пытаясь определить правильное направление. Налево ближе или направо?.. Он никогда не знал центр достаточно хорошо. С набалдашника кованой ограды, охранявшей газон от не в меру ретивых прохожих, на него укоризненно смотрела голова чудища, напоминавшего результат межвидовой связи льва и горгульи. Она словно говорила: «Бестолочь. Своего города не знаешь».

«Ну… предположим, туда, — Кир вздохнул и повернул налево. — В конце концов, если ошибся, нормальные герои всегда идут в обход».

Белесое небо нависало над головой, словно потолок больничной палаты. Вскоре начал накрапывать мелкий противный дождик. Особнячок в два этажа, находившийся по правую руку, соседствовал с многоэтажкой из стекла и бетона и торговым центром, а потому выглядел совершенно непрезентабельно, наверняка являясь каким-нибудь памятником архитектуры века так… девятнадцатого. Кира всегда удивляли любители старины и прочего ретро. Зачем ставить в квартире гроб метр на метр величиной, хрипящий и с жуткими колонками, когда в любом магазине можно купить нормальный аудиоцентр? Наверняка, пройдет лет сто, и кто-нибудь на полном серьезе начнет охранять сталинки, хрущевки и брежневки, называя их ярчайшим образчиком архитектуры двадцатого столетия.

В этом отношении фанги оказались мудрее людей и явно непросто так вцепились мертвой хваткой в прогресс. Конечно, традиций и кодексов у них хоть отбавляй, однако еще ни один не пожелал поселиться в усадьбе какого-нибудь графа. Москва-Сити теперь известнейший район кровососов, в котором селится их знать — все бы им повыше забраться. В какой-то момент даже на Останкинскую телебашню позарились и чуть не договорились об открытии постоянного фангского представительства в ресторане «Седьмое небо». Но что-то у них не заладилось: приезжал кто-то из глав, походил вокруг пруда, поводил носом, переменился в лице и сбежал, прихватив с собой всех своих. Ушлые телевизионщики мигом смекнули из чего можно высосать сенсацию и наперебой стали рассказывать о болотах, проклятиях, утопленницах, предсказывающих судьбы, и нести прочую откровенную дичь. А почему бы и нет? В вампиров ведь тоже никто не верил, как и в то, что «земля налетит на небесную ось».

Из размышлений Кира вывел визг шин. Джип типа «Хаммер» с тонировкой, которую не должен пропускать ни один гаишник, круто затормозил у тротуара, едва не забравшись на высокий бордюрный камень. Был он ярко-голубого цвета металлик и при желании умел становиться кабриолетом. До сего момента Кир и не думал, будто такое возможно вообще. Но не на заказ же его делали?

Клацнула дверь, отъезжая наверх, как у какой-нибудь спортивной машины, и Кир удивленно воззрился на изящную девицу сплошь в черной коже, сидящей на ней… да как вторая кожа и сидящей, даже неловко стало пялиться, хотя и очень приятно с эстетической точки зрения.

Грациозно выйдя из автомобиля, она подошла к Киру и оказалась почти одного с ним роста, хотя низким тот точно не был. Глаза — круто заваренный черный чай; короткое каре — темный каштан с примесью рыжего; духи с ароматом корицы и апельсина на фоне едва ощутимой горечи; стройная, но не тощая. Таких женщин принято называть шикарными или роскошными. И уж точно подобные ей просто так не подходят к абы кому на безлюдных бульварах.

— Куда? — устало поинтересовалась она низким, приятным голосом, который так и подмывало назвать чарующим. Фанга — в том не возникало сомнений. Учитывая, что на вид ей было лет тридцать, Кир боялся предположить ее реальный возраст. Взрослой красотой в полном расцвете лет обычно щеголяли фангские Ри-Архи, хотя и среди них временами попадались юные нимфетки, выглядящие на пятнадцать. Тот же доктор смотрелся очень молодо.

Кир помнил скандал, когда откровенные фото пятисотлетней «бабули» появились в сети. Людские правозащитники тогда соревновались с феминистками, кто кого переорет, грозя судами и тюремными сроками всем, видевшим «красоту». В результате правительство издало ряд поправок к уже имевшемуся закону. Саму фангу по статье привлекать, разумеется, никто не решился, да и не смог бы: фотографии выкладывала она сама, абсолютно безвозмездно и являлась более чем совершеннолетней.

— Спасибо, но прогуляюсь, пожалуй, — поблагодарил Кир, с досадой понимая, что ничего против ее общества не имеет. Более того, не отказался бы посидеть рядом с такой женщиной в машине или все равно где еще.

«Так тоже становятся донорами, — напомнил самому себе Кир. — А кроме того, если она на скорости за двести влетит в столб, отряхнется и пойдет в салон новую тачку покупать. А я? Вряд ли вообще выживу, хотя, если вовремя вернут в клинику, Док, может, и починит».

Она яростно сверкнула глазами, наверняка уже записав его в фангофобы, но, любезно улыбнувшись, пояснила:

— Меня просили вывезти тебя из района, и я это сделаю.

— То есть вы здесь бомбите? — не удержался Кир от шпильки, мысленно прибавив: «Желаете вы этого или нет». Судя по всему, он сейчас рушил какие-то планы с договоренностями. И ему это нравилось.

— Либо в багажнике, либо все же на пассажирском сидении, но в машине ты окажешься, — произнесла она насмешливо и нагло, прекрасно зная, на чьей стороне сила.

— Тогда до метро, — сдался Кир. Спорить все равно было бесполезно, бежать или драться — тем более. Эта девушка и двухметрового амбала больше центнера весом скрутила бы секунд за пять. Разве только в полном боевом доспехе Кир сумел бы повоевать с ней на равных.

— Метро. В людском районе, — она задумалась на пару секунд. — Идет. Мне на Пречистенку, потому на Кропоткинской выкину.

— Остается лишь надеяться, что в переносном, а не в буквальном смысле, — проворчал Кир. — И скоростной режим превышать не рекомендую.

— Боишься?

— Оштрафую.

Она звонко и захватывающе рассмеялась и вернулась к своему монстру, ловко запрыгнула в кабину. С шелестящим шепотом крыша с «Хаммера» съехала назад, превращая его в кабриолет.

«Почти как моя собственная, если я понимаю, какого рожна здесь происходит», — подумал Кир.

— Работа, работа, перейди на Федота с Федота на Якова, с Якова на всякого…

— Невероятно смешно, Кирюх. Прямо обхохочешься. Предлагаешь унести ноги?

— Ну уж нет! — Кир хмыкнул. — Идем.

К абсолютно обычному зданию из стекла и бетона, расположенному в районе заводской застройки, они вышли по наводке на фангский притон. По функционалу — бордель с «приятным дополнением» в виде укусов. И далеко не всегда фанги находились в таких по своей воле. Конечно, всякий кровосос сильнее человека, но и… не то, что глупее, наивнее. И если за ним не стоит прайд, поймать его несложно: а хотя бы в игре на желание. Потому что данное слово у них нерушимо.

Пару раз на памяти Кира вольных — то есть фангов без прайда — в подобные заведения сдавали сами же доноры. И причем совершенно по идиотской (с точки зрения человека) схеме.

«Милый, ты ради меня действительно готов на все?» — подлавливали их после укуса людские стервы.

После положительного ответа следовал ушат холодной воды в виде: «Будешь теперь, дорогой, проститутом, а-то нам денег на мою новую квартиру не хватает».

Слово фанги держали всегда, как не допускали и прямой лжи. Кир, если бы с ним попробовала проделать такое какая-нибудь шалава, дал бы ей по морде, развернулся и ушел. Тот, кто сказал, что любых женщин бить нельзя, никогда не общался с откровенными тварями с женским детородным органом между ног. Фанги же страдали. И охраняли притоны тоже они.

Потому и Кир, и его напарник, Диман, оделись по форме номер один: в бронежилеты второго класса, более напоминающие легкие доспехи. В отделе их так и называли: броней. Выдерживали они любую пулю кроме разрывной и со смещенным центром тяжести. А кроме того — в «ожерелья» и шлемы. Первое приспособление крепилось на вороте и, пусть выглядело тонкой проволокой всего в миллиметр толщиной, любой фанг обломал бы об нее клыки. Шлем защищал от повреждений, а кроме того оборудовался тепловизором на случай, если работать придется в темноте.