Вопросы-вопросы-вопросы, а ответов — ноль.

Пинок узкого ботинка, точно не предназначенного для хождения по пересеченной местности, вырвал Кира из размышлений.

— Ну?! Отвечай!

Он благополучно прослушал вопрос, всецело поглощенный раздумьями, которые, надо заметить, отлично отвлекали и от ноющих рук, и от противного камушка или сучка, впившегося чуть ниже поясницы, и вообще от всего. Обидно, если не успеет рассказать о подозрениях; умрет невесть где, надеясь, что никто и никогда не обнаружит тела, вернее останков. Очень уж не хотелось Киру, чтобы его видели таким же, как Димана. Пусть уж лучше звери сожрут.

«Лерка будет плакать. Жаль. У нее никого не останется, и это особенно печально, — подумал он. — Появись у нее хоть кто-нибудь, все равно, пусть даже фанг, они ж преданные, как лебеди, мне было бы спокойней».

Подумал, и ужаснулся. Родная сестра? С фангом? Да первое, что сделал бы Кир в этом случае, пристрелил кровопийцу, после чего потерял Лерку навсегда и был проклят на веки вечные. Потому, чур-чуры его от такого кошмара, вот прибьет его стрелок, пусть Лерка и заводит тогда хоть фанга, хоть кого угодно еще.

«Вот же привязался к девчонке, — повинился перед собою же Кир. — Навыдумывал».

Зато страх смерти отсутствовал у него абсолютно. И ведь видел: самому не выбраться.

— Укурок шо ли? Эй… — бандит пощелкал пальцами у его лица. Стой чуть ближе, удалось бы до него дотянуться, но очень уж сложно трепыхаться, сидя на земле со скрученными за спиной руками.

— А ты думал! Полицаи. Они только для быдла все такие правильные. Только для тех, кто на фермах с заводами батрачит, хорошие. А с такими, как мы, кто вылезати из ямы хочет, говнюки-маскалятые.

— Вы откуда к нам прибыли? — поинтересовался Кир.

— А шо?

— А то, что вертались бы обратно, гламурняки-стервятники, не пришлось бы на кровопийцу шестерить.

За такие слова Кир все же отхватил по ребрам, но нисколько о них не пожалел. Нацики — те, кто собирались в своры против фангов, не шли ни в какое сравнение с нацистами настоящими, презиравшими таких же, как они, людей из-за цвета глаз, волос, иного места рождения, смуглости кожи, разрезов глаз или горбатости носов. Таких Кир ненавидел с детства и, если уж выбирать между пришельцами и такими вот отбросами человеческой цивилизации, не раздумывая предпочел общество первых. Особенно теперь, узнав чуть-чуть больше.

— Много ли ты знаешь?!

— Что вы несчастненькие беженцы из европ? — Кир оскалился похлеще намеревающегося укусить фанга. Обычно скрывающего клыки фанга. Фанга, который с разинутой пастью терял любое сходство с человеком, впрочем, как и в боевой форме. — По говору слышно. К тому же, в Африку, куда ваши стремились сбежать от ими же развязанной войны на уничтожение, переправляли только тех, кто считался важным, а не шваль, никому даром не нужную. Кем вы там слыли? Правозащитничками?

— Так и знал, шо мы на карандаше!

— Заткнись, — прошипел «клоун» в джинсовом костюме. — Как узнал?

Кир усмехнулся. Приятно, когда против тебя воюют идиоты. Неприятно ощущать себя пойманным в ловушку этими идиотами.

— Нет никого агрессивней вегетарианца в мясном ресторане и пацифиста, воющего «нет войне», в стране, отстаивающей свое право на жизнь, — заметил Кир.

— Вот же ты тварь, мент. Надеюсь, мучиться будешь долго.

— Надейся, — великодушно разрешил Кир.

— У самого ведь руки по локти в крови!

— И в крови, и в сангри. Для меня в последнее время разница как-то стерлась.

— То-то работаешь с кровопийцами.

— Вы тоже, — напомнил Кир и закинул пробный камушек, сказав: — Он ведь вас сожрет и не подавится.

— Кроме нас, знаешь, сколько у него помощников-людей? Много! И никого не пожрал из тех, кто служит верно, наоборот, сам поит!

— Но не своей же… — усомнился Кир, — у стайров ворует.

— Ща! Да он их главный поставщик.

— Заткнись, а?! — но словоохотливого подельника было уже не остановить.

— Да этот, считай, не жилец. Чо не побазарить-то, ждуще? — отмахнулся тот. — Так вот, мент, наш патрон не как другие. Он понятия имеет и готов платить за преданность, понял? У него орханизация!

Кир запоминал. Может, он и не выберется отсюда, но мало ли? Вдруг прав Ки-И-ас, Ард и прочие фанги? Вдруг за гранью что-то да есть? И тогда удастся как-то помочь и намекнуть живым?..

«Почему тогда никто еще не достучался до меня самого?» — проскользнула непрошенная мысль, но Кир не стал на ней акцентировать внимание.

Не к месту вспомнились слова Вадима про причащение кровью. Как там сказал бандит? Поит? Ну здравствуй, новый культ, хорошо, не кормит собственной плотью, иначе на лицо имелся бы полный извращенный плагиат.

— Слушайте, а вы уверены, что он фанг? — поинтересовался Кир, бросив еще один пробный камушек в это болото. Судя по всему, время у него есть, так почему бы не поиграть на нервах пленителей? — Точно? По мне так прям профессор Мориарти. Не читали в детстве, не? Эх вы, цвет нации…

— Скоро сам убедишься.

— Слухай!.. Поделись опытом, а? — заговорили бандиты одновременно и замолчали тоже.

— Ну?

— Чем ты так здорово накачался? А мы б тя помянути, а?

«И я погибну посредством этих законченный мразей, — подумал Кир. — Досадно, кто бы знал как. И глупо».

— С водителем что? — спросил он вместо ответа.

— Да нишО! Подрезали на светофоре, денег дали, шобы свалил и погулял часика два хде-нибудь. Не думали, шо так повезет с тобой. Думали, как с боем брать, мы как тушку увидавши, не поверили. Ну так чем? Знатное вштырево.

— Ничем. Устал, — ответил Кир абсолютную правду, тем не менее прозвучавшую издевательством. У фангов научился, не иначе.

Почудилось, воздух возле куста лещины поплыл, потом сгустился, снова стал прежним. Сердце рухнуло в желудок. Страшно ему по-прежнему не было, но инстинкт самосохранения знать об этом ничего не желал, а тело точно не хотело умирать в расцвете лет.

Прежде, чем Кир накрутил себя, рядом с деревом возникли двое. Явные фанги: высокие, широкоплечие, стройные, волосы ниже пояса, заплетенные в косы, на концах которых торчали небольшие, но наверняка идеально наточенные серпы. Похожи, как два молодца, одинаковых с лица, только у одного глаза рыжие, а у другого лиловые. И светятся. Жуть еще та.

Кир растерялся.

«Стрелок — не одинокий маньяк?» — это в голове не укладывалось.

— Вы ки…то?! — очнулся бандит в джинсовом костюме, хоть как-то прояснив ситуацию.

«Значит, не Стрелок. Уже легче», — Кир выдохнул с облегчением.

Рано.

Вжик!..

Испугаться он не успел, лишь ощутив, что руки больше ничего не сковывает, сообразил: церемониться фанг не стал, мотнул головой, коса описала круг и разрезала проволоку, словно та была не прочнее нитки. А ведь мог и руку прихватить.

— Да вы…

Оказалось, в кронах деревьев притаилось много птиц. Когда все они заверещали-засвистели-засвиристели, Кир подумал, у него уши заложит. Птиц спугнул хищник. Птицы его слышали, а Кир — нет. Он лишь чувствовал: движется кто-то опасный, даже жуткий.

Фанги аж присели поначалу; переглянулись, а затем, мгновенно оказавшись рядом с Киром, подхватили его под руки».

— Эй! — только и успел выкрикнуть тот, но слушать его не стали.

— Да твою же дивизию… — прочие слова потонули в лязгающем лае.

Кир, схватившись за уши, упал на рельсы, но его немедленно подхватили под руки, подняли и сначала поволокли, а потом он побежал сам. Потому что остаться здесь было равносильно гибели.

— Бобр, сука, радио-управляемыми машинками он умеет пользоваться, новые технологии, мать вашу! — ругался Чукча: Ким Фаризов, выходец из Бурятии, носитель китайской крови, но кто и когда обращал внимание на подобные мелочи? Слав носил фамилию Куашвили и не особенно возмущался прозвищу.

Кир в принципе не понимал, как можно всерьез заморачиваться вопросами национальностей? Все люди одинаковы и их кровь — тоже. Когда пришельцы атакуют и нужно сплотиться, давая им отпор, национальным вопросам в принципе не должно быть места. Но нет. Находились отдельные гниды: мародерствующие, грабящие, убивающие потому, что «им надо». И ими приходилось заниматься совместно с фангами: чистить человечество, погрязшее в собственном дерьме из-за сытной и безопасной жизни.