— Маньяк, — тихо изумился Гаузен, но принц его не расслышал:

— А ты думал, что я для танцев ее себе взял? Она бы мне все ноги оттоптала! Да мне плевать, чем вы с ней там в спальне занимались! Мне она вовсе не для этого нужна! — неистовствовал принц.

— Но она… идеальна… — только и смог вымолвить Гаузен, у которого перехватило дыхание от откровений Леканта.

— Идеальна?! — возмутился принц. — Идеального человека я видел недавно. Он смотрел на меня, когда я любовался озерной гладью!

— Утопленник что ли? Так вот ты чем занимаешься в свободное время, — подумал Гаузен и сделал еще одну отчаянную попытку. — Но она ведь полюбила тебя!

— Каким же надо быть чудовищем, чтобы не любить меня?! Я же король Велитии! Самый могущественный человек в королевстве! — продолжил самовосхваление принц. — Что может быть лучше больной жены? И ведь никто не заподозрит, что ты ее отравил! Она всегда такая была! И я искренне надеялся, что всегда такой будет! Эти принцессы со своими амбициями, какую из них бы я не взял, все равно бы совали свой нос не в свое дело. Иностранная знать преследовала бы интересы своих государств, а местная — собственных семей. Они бы мне все правление испортили! А я хочу властвовать один! Понимаешь? Один! Хочу сам принимать все решения!

— Как ты не можешь понять?! Салочку не интересует власть! — пытался защитить девушку Гаузен.

— Что за чушь! — возмутился Лекант. — Все человеческие отношения строятся на подавлении и подчинении! И ты смеешь, глядя мне в глаза, отрицать это? Я слышал, что ты сам, бродяга из бродяг, и то обзавелся слугой!

— Он не мой слуга! Он мой друг! — вступился за Ленона Гаузен, но Лекант пропустил слова юноши мимо ушей.

— Ты не представляешь, что я пережил, пока общался с этими претендентками на престол Велитии. Подумать только! Принцесса Неодетта из Хаслинии. Я бы на ее месте не то чтобы прикрылся посильнее — вообще бы на люди не показывался. Да у нее талия шире, чем хаслинские шаровары! А остальные — немногим лучше. А тут вдруг — и такой подарочек прямо с небес! Уродливая невеста без средств и влияния! Проигравшим претенденткам совсем не завидно, что их место заняла калека, а народ Велитии рад, что одна из них забралась на такую высоту, в тайне мечтая о том, что и они когда-нибудь окажутся там же. Пусть мечтают дальше! Мои предки основали это королевство, привели сюда людей и защищали их! Жители Велитии обязаны мне всем — своими жизнями и имуществом! И при моем правлении они никогда не вылезут из той грязи, в которую они себя сами и загнали. Я бы им так надавил на жалость, что они бы взвыли от боли как хор шиворотней в полнолуние! Я бы эту дуру с ее уродливыми ногами не только держал бы круглый год в постели, показывая время от времени… Я повысил бы пошлины на ее «лечение»! Даже представить противно, как я унижался перед этими отбросами! Слуги мои притворные, скверные мои подданные! — начал передразнивать собственную речь Лекант. — При моем правлении каждый бродяга обретет жилье… А каждый горбатый — могилу! Чем мой народ живет и пьет? Какая разница! Обещаю, что положение каждого из вас резко повысится… При помощи петли на шее! Да как я только мог говорить такую ерунду?! Плюнуть бы в них всех, да слюны не хватит! Да все люди — это просто обыкновенные гады, которые ползают у меня под ногами! Мне что, уподобляться им? Если бы это случилась, то представляю себе, какими словами бы закончилась брачная церемония. Объявляю вас ужом и змеей! — не прекращая, разорялся Лекант.

Тут он немного отошел от своих мрачных фантазий и его взгляд вернулся к тому, кого он считал своим слугой.

— Все было так хорошо, так естественно! Пока кое-кто не пришел и не нарушил все мои планы! Догадался, о ком это я, придурок?! — обернулся Лекант и рассержено ткнул пальцем в юношу.

Гаузен хотел было возразить, что придурки — угадывают, а догадываться у них ума не хватает. Но, посмотрев на злобный оскал Леканта, решил промолчать, что взбесило принца еще больше:

— Гаузен, ты такой идиот, что даже сам не понимаешь насколько! Если бы ты был хоть капельку умным, то ты бы понял, какой ты дурак! — похоже, в этот момент Лекант поймал себя на мысли, что начинает путаться в словах, и снова эмоции в его речах начали уступать место доводам разума:

— Я же все просчитал, когда увидел ее тогда в зале среди остальных воровок, только и думающих о том, как украсть мой трон. Я слышал когда-то эту историю, что неподалеку от Вейносты живет неизлечимо больная девушка, и никакие целители и маги не могут ей помочь. Когда я увидел ее в тронном зале, то понял: Все, что нужно сейчас сделать — это запереть и властвовать. А теперь получается, что она и шагу мне не даст ступить без своего вмешательства! Со здоровыми ногами она будет бегать за мной по пятам! И даже заколдовать обратно нельзя! Пока найдешь подходящего чародея, вся правда вылезет наружу! Теперь ее чудесное исцеление все сочтут за благословение богов. Да ее саму начнут почитать как богиню! Ее будут боготворить, не меня! — сокрушался Лекант. — А ведь я идеальный человек во всех отношениях… Идеальный настолько, что не существует такого человека, который бы смог оценить это по достоинству!

— Не обманывай себя. Твое сердце сделано из свинца, а в жилах течет чистая ртуть! — подумал Гаузен, но вслух произнести этого не решился.

— Мне не нужна здоровая! Мне нужна больная! Вечно обязанная мне своим жалким существованием! Но не прошло и пары мгновений, как она тут же предала меня. Да без моего разрешения она и шагу не имела права ступить, не то что пускать в комнату посторонних и излечивать ноги не пойми откуда взявшимися лекарствами! — негодовал Лекант, но его глаза оставались по-зловещему холодными, будто он замыслил что-то недоброе.

— Как же ты не понимаешь, что она сделала это ради тебя! Она хотела устроить тебе сюрприз! — попытался защитить Салочку Гаузен.

— Я никогда не просил об этом! — возразил принц, и его голос предательски задрожал:

— Разве любовь не заключается в том, чтобы любить таким, каким есть? Мне она нужна была такой, какой она была до недавнего времени!

— Нет, Лекант, — печально возразил Гаузен. — Любовь в том, чтобы измениться к лучшему… ради того, кого ты любишь. Она изменилась ради тебя. Только ради тебя и никого другого!

Гаузен вспомнил, как он впервые встретил Лин. Сначала девушка показалась ему язвительной и придирчивой, но потом он понял, что это не простые придирки. Просто девушка увидела в нем то, что он в себе не замечал, и пыталась вытащить это наружу. А когда ее не стало, Гаузен начал меняться сам. Но сильно ли он изменился?

— Ага! Она сделала то, чего мне совсем не нужно, и теперь хочет потребовать что-то взамен. Обойдется! Я меняться не собираюсь. Я идеален! — возликовал Лекант, восстановив прежнюю уверенность в собственной правоте.

— Ты просто завидуешь ее счастью… — пришла в голову мысль Гаузену.

— Поверь мне, Гаузен, зная, что ее ждет, я совсем не завидую ей… — зловеще произнес Лекант и переключил свое внимание на собеседника:

— А я недооценил тебя, Гаузен! Я всегда думал, что твой ум — прямой как палка, а он извилистый, как ветка на елке.

— Не тебе судить меня, Лекант! — вспылил Гаузен, который пресытился до тошноты теми потоками ненависти, которые стекали с губ принца. — Тот, кто не способен любить, не имеет права судить! А ты не любишь людей! Ты никого, кроме себя, не любишь!

— Ну почему же я сразу никого не люблю? — криво ухмыльнулся Лекант. — Я терпеть не могу людей только двух видов — мужского и женского.

— Вот ведь, гермафродит недоделанный! Я устал иметь дело с такими, как ты! — не сдержался Гаузен.

— Вот как? — изогнул бровь Лекант, удивившись прямоте юноши. — А я уже собирался тебя простить… Может, передумаешь?

Слово «простить» было последним словом, которое Гаузен ожидал услышать от Леканта, поэтому он, не сказав ни слова в ответ, в недоумении уставился на принца.

— Ты переиграл меня Гаузен, и я не могу этого не оценить. Может быть, ты даже не подозревал о наличии моего плана, но это делает мое поражение еще более жалким. Ведь ты переиграл меня не глядя, вслепую. Когда я получил донесение от капитана Настара, что вместе со служительницей ордена Всемзнания он везет какого-то паренька в отличной кожаной куртке, я сразу заинтересовался, кто бы это мог быть? Но потом Настар исчез. Да, в общем, и не только он. Так что сейчас было бы глупо избавляться от столь смышленых помощников. Ты еще можешь все исправить. Можно сделать так, что мы оба выиграем от этого.