— Любовь и дружбу нельзя требовать силой. Ты должен был… простить их, — прошептал Гаузен. — Как Лин простила вас, за то, что вы убили ее наставника.

— Простить?! — разъярился разбойник и изо всех сил ударил Гаузена. — Теперь я не держу на них зла! На мертвых не обижаются! Они заплатили сполна!!! Хватит корчить из себя недотрогу! Наверное, ты сам прикончил девчонку и забрал у нее книгу, после того как она отказала тебе…

Гаузен попытался плюнуть ему в лицо, но сил не хватило, и до бандита долетели лишь жалкие брызги.

— Сейчас у тебя в горле пересохнет навсегда. Зубочист, поддай жару — это по твоей части, — крикнул главарь обезображенному ожогом бандиту. Тот вытащил щипцами из костра кусок угля и подошел поближе.

— Кричи имя твоего друга! Кричи, что ты победил, и пусть он возвращается! — приказал Кловиад, в то время как раскаленный уголь медленно приближался к лицу Гаузена. Юноша сжал челюсти и начал сквозь зубы повторять детскую считалку, которая неожиданно пришла ему в голову:

Уголек и снеговик -

— Выбор в лавке невелик.

Если жалко медяка -

— Забирай снеговика.

— Не понимаю, он говорит какую-то ерунду, — пожаловался своему патрону Зубочист.

— Сейчас заговорит как следует! — пообещал Кловиад и ударил Гаузена в скулу, а когда тот раскрыл рот, схватился за язык и вытянул его из-за зубов.

— Если ты не крикнешь, что тебе велено, я закатаю его тебе прямо в глотку вместе с языком, — предупредил Кловиад. Гаузен в ужасе следил за кусочком сожженного дерева, пламенеющим светлячком мелькавшим у него перед глазами.

— Последний раз спрашиваю, позовешь или нет? — повторил разбойник, обнажив в жестокой улыбке зубы, показывая, что его устроят оба варианта.

— Если бы они тогда поймали Лин… Они бы так же запытали ее до смерти, — возникла страшная картина перед глазами юноши, и, не выдержав этого зрелища, он заплакал. А потом кивнул.

— Дайте ему воды, а то он совсем охрип, — громко потребовал Кловиад, и Арсин услужливо поднес Гаузену фляжку.

— Не так бы я хотел встретиться с Лин, не так… Но может быть, уже скоро, — судорожно размышлял юноша, глотая воду. Он попытался разглядеть хоть каплю сострадания в глазах у своего бывшего наставника, но все было напрасно.

— Ну все, хватит, — вырвал флягу прямо изо рта пленника Кловиад. — Кричи уже давай, а не то повторим по-новой.

— Хорошо, — согласился Гаузен и закричал:

— Ленон! Мой друг! Меня уже не спасти! Беги отсюда как можно да…

Кловиад, раскусив, что юноша сделал не то, что от него просили, изо всех сил ударил его в живот, а затем жестом подозвал Зубочиста поближе.

— Выжги ему глаз, — велел Кловиад устало.

— А что потом? — поразился Зуб. Похоже, что даже такой закоренелый бандит, как он, не ожидал подобной жестокости.

— А потом выжги ему второй, — спокойно проговорил Кловиад.

Тем временем Ленон бежал, не разбирая дороги. Хотя он и послушался Гаузена, ему было стыдно, что он не заступился за него. Он пытался утешить себя мыслью, что спасает книгу, но это не помогало. Ну почему он не вступился за него, как в прошлый раз в случае с ведьмой? Почему он не вычитал что-нибудь, что помогло бы в этой ситуации? Ведь мог же он предсказать засаду наперед? Мог или нет? Или сделаться могущественным магом. Или… Тут Ленону стало тяжело думать, потому что от бега он начал задыхаться, а в голове стучало так, что он почти не слышал собственных мыслей. Юноша решил сделать передышку. Вдруг из-за деревьев раздался любопытный голос:

— Ты кто?

Ленон, не понимая, откуда голос, остановился в замешательстве.

— А я… Я вегетарианец, — испуганно произнес он первую правдивую вещь, что пришла ему в голову.

— А кто такие вегетарианцы? — не унимался голос.

— Это те, кто не ест мясо животных, — пояснил Ленон, который начал немного успокаиваться.

— Тогда я тоже вегетарианец, — согласился невидимый незнакомец.

— Правда? — обрадовался Ленон и придвинулся поближе к источнику звука.

— Я не ем мясо животных… Только людей, — тут заросли раздвинулись, и на Ленона вышел громила, как ему тогда показалось, как минимум в два человеческих роста.

— Ой, мама! — испугался Ленон и решил, что настал его смертный час.

— Да ты не бойся, я не ем своих собратьев по пропитанию. Я ж не каннибал какой-нибудь, — успокоил гигант.

— Я тоже немного людоед. Однажды я прикусил губу… А недавно порезал палец и сунул себе в рот, — признался Ленон, и, поразмыслив немного, поинтересовался:

— А откуда тебе знать, что люди не ели мяса животных? Это ведь тоже получается содержание животных ингредиентов…

— Я как-то об этом не подумал, — поскреб голову великан. — Придется теперь исключить людей из своего рациона. А ведь так хотелось нормального человеческого питания! Но все равно спасибо, что открыл мне глаза. Меня зовут Шанто.

— А меня Ленон, — обрадовался юноша, что нашел в такой глуши единомышленника, пусть и в таком удивительном обличии, и пожал протянутый палец. Но его радость быстро испарилась, уступив место недавним тревогам:

— Ой, Шанто. Там позади человек в опасности остался. Ты не мог бы помочь мне выручить его?

— Он тоже вегетарианец? — удивился Шанто.

— Он мой друг, — твердо произнес Ленон, не решаясь соврать в подобной ситуации.

— Тогда придется помочь, — вздохнул Шанто.

— Я покажу дорогу. Беги за мной, — крикнул Ленон и повернулся в обратную сторону.

Когда юноша выскочил на поляну, он увидел, что один бандит зажал руками голову Гаузена, а другой пытается выжечь ему глаз углем. Но, увидев Ленона, присутствующие резко обернулись, на время оставив свои изуверства.

— Я же говорил, что он вернется. Сейчас я его… — закричал уже знакомый храмовник, который недавно сжег паспорт Ленона, и бросился ему навстречу. Но наметившимся планам не было суждено сбыться, так как подоспевший великан схватил его за шиворот и выкинул подальше в кусты. Следом отправился и помощник незадачливого служителя Катапака, который, не отличаясь особой храбростью, предпочел сделать это собственным ходом.

В руках Шанто держал бревно, которое он успел подобрать по дороге. Кловиад отпустил голову Гаузена и попытался вместе с Зубочистом противостоять внезапной атаке, но недавние ранения и напор нападавшего исполина вынудили разбойников отступить вслед за Арсином, потеряв при этом саблю Гаузена.

Гаузен, пораженный лихостью происходящего, пожалел, что его руки связаны, и он не может поучаствовать в сражении. Но долго ему ждать не пришлось — Ленон подошел поближе и начал разрезать веревки, связывающие его друга.

— Гаузен, что они с тобой сделали?! — воскликнул юноша, испуганно взирая на лицо Гаузена, покрытое синяками и кровавыми подтеками. — Если бы я только не убежал…

— Если бы не ты, Ленон, они бы ослепили меня. А потом мне бы перерезали горло, — содрогнувшись, поведал Гаузен. — Я снова твой должник.

— Ты ничего не должен мне, Гаузен. Ты ведь мой друг. Тем более не мне ты должен быть благодарен в первую очередь.

Тут Ленон показал на великана Шанто, который, опустив бревно, скромно стоял в сторонке.

— Матушка моя гусыня! Бежим, Ленон! Это же погром! — освободившись, закричал Гаузен, все еще не веря своим глазам.

— Не бойся, он тебя не съест, — успокоил друга Ленон. — Шанто — это Гаузен. Гаузен — это Шанто.

Но Гаузен не спешил пожимать руку своему спасителю. Он знал не понаслышке о свирепом нраве погромов и в обычное время готов был встретить их разве что в виде чучела.

— Смотри, какой он симпатяга! Давай возьмем его с собой, — предложил Ленон Гаузену. Шанто, похоже, не возражал.

— Спасибо за доверие, друзья вы мои… сытные, — сказал погром. Услышав последнее слово, Гаузен настороженно положил руку на плечо Ленона, готовясь в любой момент дать сигнал к бегству.

— Ситные, надо говорить, ситные, — укорил Ленон погрома. Тот стыдливо опустил глаза.