— Это не я! Это книга! — оправдывался Ленон. — Я вообще толком не разобрался, как ей пользоваться…

Но Гаузен не слушал спутника и продолжил выражать свое недовольство происходящим:

— О комарах мог бы и предупредить! Сколько я их уже перебил! И всю шею расчесал. А от укусов кожа зудит и краснеет! — тут Гаузен немного задумался и спросил. — Вот, Ленон, если ты считаешь себя таким умным, то объясни мне, почему от комаров прыщи вскакивают? Нет-нет, не подглядывай в книгу, я тебя хочу проверить!

Ленон, не ожидавший подобного вопроса, поднапрягся и выдал все, что знал на эту тему:

— Возникновение прыщей, — начал вспоминать Ленон. — Всегда связано с кровью. Комары, пососав кровь, впрыскивают обратно остатки. А если прыщи на ровном месте, значит с кровью что-то не в порядке, понимаешь? — поинтересовался Ленон, будучи сам не до конца уверен в подчерпнутых из памяти сведениях.

— Я все понял, Ленон, — сердито оборвал Гаузен, который запутался еще больше Ленона. — Ты сел мне на шею и сосешь мою кровь! И вот из-за этого у меня прыщи и повыскакивали, как грибы после дождя!

— Может это просто от сладкого? Я слышал, что… — оправдывался Ленон, обиженный до крайности подобной версией.

— Да плевать я хотел на то, что ты слышал! — перебил Гаузен, настроение которого ухудшалось все больше вместе с окружающей обстановкой. — Когда я в последний раз ел что-то сладкое? Не я — ты у нас привереда! Того я не хочу, этого я есть не буду, слушать не собираюсь, делать не стану, потому что я самый умный… — начал передразнивать Ленона Гаузен, чем обидел его еще сильней.

— Ну, друзей не выбирают… — робко попытался заступиться за себя юноша.

— Ага, не выбирают, — подхватил Гаузен. — Ленон, ты просто поразительный человек!

— В каком смысле? — учуял подвох Ленон.

— В том смысле, что друзей не выбирают — в них живут и умирают! Сказал глист! Ты паразитируешь на мне, питаясь за мой счет и не отдавая ничего взамен! — не сдерживая эмоций, обвинил Гаузен. — Да ты вообще понимаешь, что если бы не я, то ты не прожил бы здесь и дня?!

— Я прекрасно понимаю! — расстроился Ленон. — Я понимаю то, что если бы не ты, то я не пробыл бы здесь и часа!

— Прекрасно! — сердито воскликнул Гаузен. — Хорошая стратегия — во всех своих бедах винить окружающих! А ведь если бы не я, ты остался бы у себя без жилья и работы. Да и вообще, не силой же я тебя заставил вернуть меня в свой мир! Кто же мог знать, что так выйдет?

Ленон промолчал. В чем-то Гаузен был прав. Ленон, наверное, мог бы поподробней разузнать у книги, как работают путешествия из одного мира в другой. Но тогда-то он доверился Гаузену.

— Кто, кроме меня, поможет тебе здесь?! Ты еще что-то мог в своем мире. А здесь ты последний голодранец! А то, что ты последний голодранец из голодранцев — это еще не делает тебя королем голодранцем. Это вообще никем тебя не делает! Слышишь? Никем! Думаешь, ты какой-то особенный или даже уникальный? Думаешь, ты самый умный?! — завалил вопросами Ленона Гаузен и, не дожидаясь ответа, снова начал передразнивать своего спутника. — Тех, кто пьет, курит и ест мясо, я вообще за людей не считаю!

— Неправда! Я такого не говорил! — возмутился Ленон.

— Не говорил, так подумал, — настаивал Гаузен.

— Да я и думать о таком не посмел бы! — защищался, как мог, Ленон.

— А чем докажешь? — не отставал Гаузен.

— У меня нет никаких доказательств, кроме правды! И вообще, почему ты подозреваешь окружающих во всем плохом? Прямо как параноик…

— Каких еще там ноек?! — рассердился незнакомому слову Гаузен, который принял его за ругательство. — Сам ты нойка! Это ты один только и делаешь, что ноешь и жалуешься, и я тебе в этом занятии напарником быть не собираюсь!

— Да нет, параноик, это тот, кто всех подозревает, а потом настаивает на своем, даже если неправ, — попытался вспомнить Ленон нужную строчку из словаря, но точность оставляла желать лучшего.

— А ведь я мог бы и бросить тебя! — не сдавался разгорячившийся Гаузен.

— Неправда! — отчаянно запротестовал Ленон.

— Бросил бы, да еще пинка вдогонку дал, — припугнул его спутник.

— Да? А кто книгу бы тогда читал?! — возразил Ленон.

— Бросил бы ее вместе с тобой! Две ходячих энциклопедии! От вас обоих одни только беды! — подвел черту Гаузен.

Ленон, вконец расстроившийся из-за слов Гаузена, замедлил ход и погрузился в раздумья.

— Ходячая… Это тебе не книжки-бумажки, у меня чувства есть, — обиженно протянул Ленон, бредя, не разбирая пути. Тут ему показалось, что может, действительно, от него одни только неприятности, и уныние начало еще сильнее укрепляться в его душе.

— И зачем я тогда поднял ее со скамейки в тот раз! — сокрушенно размышлял Ленон. — Лучше бы она была заминирована! Мне же с детства говорили не трогать чужое!!!

Он уже начал вспоминать про слова Гаузена, что он с книгой ему не нужны, и подумал, а не попытаться ли вернуться обратно? Неизвестность его больше не пугала. Вряд ли на Земле найдется такой уголок, где он будет столь же бесполезен и неуместен, как здесь. Но тут Ленон вспомнил, что не имеет права воспользоваться книгой подобным образом, так как пообещал Гаузену этого не делать. Ленон поднял голову, но увидел, что его спутник уже скрылся из вида. Ленон захотел его окликнуть, но тут разразилась страшная гроза.

— Уж лучше воображаемые друзья, чем такие! Зла у меня на тебя нет, одно расстройство, — пробормотал Гаузен и поймал себя на мысли, что Ленон уже давно не отзывается. Он обернулся и увидел, что вслед за ним никого нет.

— Всемогущий Катапак! Что же я ему наговорил?! — спохватился Гаузен. Он всего лишь хотел призвать Ленона к ответственности, но понял, что зашел с аргументами слишком далеко. — Он же без меня пропадет! — испугался Гаузен. — Я хуже Леканта! Нельзя так издеваться над людьми!

Гаузен начал кричать Ленону, чтобы тот вернулся, но его голос заглушил шум грозы. Вдруг впереди Гаузен увидел свет и услыхал непонятные завывания.

— Неужели, это сигнал? — взбрело в голову юноше, но он быстро вспомнил, что рожок Лин не подлежал восстановлению. Гаузен инстинктивно попытался убраться от этого непонятного явления подальше, но тут его ослепила вспышка, и он потерял сознание.

Очнулся Гаузен в незнакомом домике.

— Твое лицо мне кого-то напоминает… — услышал юноша. Ему в лицо смотрела неприятного вида старушенция.

— Мертведьма! — побледнев от ужаса, воскликнул юноша и собрался уже рвануть к выходу, но конечности его не слушались.

— Некролдунья! — поправили Гаузена. — Я рангом повыше, чем обыкновенная ведьма. Просто мои жилищные условия и материальное положение не соответствуют уровню моего мастерства. Но ты угадал, я тоже поддерживаю свою жизнь, высасывая энергию из окружающего пространства.

— Какая разница! Ты все равно меня съешь! — в этот момент Гаузен впервые с симпатией подумал о привычках Ленона, принципиально не приемлющего мяса в пищу.

— И не подумаю. Знаешь, в этом болоте очень одиноко…

После этих слов Гаузен с ужасом представил, чего от него хочет ведьма.

— Поэтому я подумываю завести себе питомца… — объяснила она.

— Я тут по пути видел одну прекрасную жабу. Под стать тебе, старая карга, — злобно добавил про себя юноша. — Она сидела на пеньке неподалеку. Она может кому угодно составить отличную компанию. Тетенька, ты меня только выпусти, я ее найду, поймаю и принесу, — начал обещать Гаузен в тщетной попытке вымолить себе свободу.

— Жаба — это слишком скучно. Жабы только и умеют, что дуться, а я обидчивых не люблю. На обидчивых у меня управа скорая, — тут колдунья посмотрела на Гаузена страшными глазами. — Да и говорить жаба совсем не умеет. Я больше подумываю о вороне…

— Ворон — тоже животное полезное! — горячо поддержал Гаузен. — Его словить, конечно, потруднее будет, но к вечеру обещаю вернуться вместе с пойманной птицей, — обещал напропалую Гаузен, не зная, как еще спастись.