— Жалко, что на выставку не попасть, — вздохнул Ленон, вспомнив, что он пропустит.

— Зачем нам выставка? Нас уже столько раз выставляли вон, что больше не хочется, — не понял Гаузен.

— Да нет, я про другую выставку. Через две недели будет экспозиция инноваций в НИИ, так что шума будет предостаточно.

— Инноваций? Это как-то связано с вакцинами? — оживился Гаузен. Слово «выставка» показалось Гаузену знакомым. Дворник Степаныч рассказывал, что именно из-за нее стало так трудно попасть в НИИ, да и про что-то подобное он вычитал в газете.

— Нет, там просто будут показывать все новое и необычное, — объяснил своими словами Ленон.

— Все равно я не могу ждать две недели, — покачал головой Гаузен.

— Вот и регистрация скоро заканчивается… — припомнил Ленон.

— Регистрация? — переспросил велит.

— Ну, прием участников с их работами… — растолковал Ленон.

Гаузен вспомнил готовящуюся коронацию Леканта. Только там список приглашенных был известен заранее, и мало кто мог просто так напроситься на церемонию.

— А мы можем как-то попасть на эту регистрацию? — попытался разузнать Гаузен.

— Ну, нам же нечего показать. Чтобы представить что-то интересное, надо сначала это изобрести, — засомневался Ленон.

— Давай, Ленон, ты ведь не дурак, что бы про тебя не говорил этот напыщенный газетчик! Ты можешь чего-то изобрести! — начал уговаривать Гаузен приятеля, изо всех сил вцепившись за новую надежду.

— В детстве я собирал модели, и иногда выходило действительно не то, что ожидалось, но ничего инновационного и полезного, — пожал плечами юноша.

— Постой-ка! — внезапно Гаузену пришла в голову мысль, что «инновационное» — это нечто такое, что доселе не встречалось в этом мире. — Я ведь за этим и приехал. То есть, разумеется, ехал не сюда, но мне есть что-то показать и тут. Вот, к примеру, моя курточка!

— И что же в ней такого инновационного? — недоверчиво спросил Ленон, приглядываясь к одежде Гаузена.

— Да знал бы ты из какого… — тут Гаузен чуть не сказал «зверя», но вовремя вспомнил о вегетарианской натуре Ленона, — … материала она сделана. Такого точно нигде не найдешь!

— Он что? Не промокает? Или наоборот — впитывает неограниченное количество жидкости? В огне не горит? — начал перечислять Ленон, ожидая от Гаузена кивка в случае верного варианта.

— Ладно, забудь. Все равно мне жалко будет курточку выставлять. Станут к ней подходить все, прикасаться, — тут Гаузен вновь задумался, что бы еще такое показать на выставке. Наконец он достал сумку и начал сосредоточенно копаться в ней. Вскоре Гаузен с торжествующим видом достал рожок, который ему подарила на память Лин.

— Вот! Рожок! Больше нигде такого не найдешь.

— Это чтобы мороженое делать? — недоверчиво покосился Ленон.

— Мороженное, жареное, вяленое… Ты же мясо не ешь, Ленон! Ты вообще должен забыть эти слова! — не согласился Гаузен, и, убедившись, что Ленон не будет его больше перебивать, добавил:

— Он извлекает звуки! Сейчас покажу!

Гаузен подул в инструмент, и вместе со звуком помещение заполнилось ярким красным цветом. Затем он сменил ноту, и цвет освещения изменился на синий.

— Какой необычный фонарик… — неуверенно произнес Ленон. — От каких элементов у него питание?

— У тебя мысли только о еде, Ленон. Он ничем не питается и работает от воздушных колебаний, — как мог, разъяснял Гаузен.

— А для чего он используется? — не отставал Ленон.

— Его могут использовать охранники, когда поднимут тревогу. От цвета зависит, какое преступление совершается. Зеленое — ограбление, красное — убийство, розовое… Впрочем, о нем тебе, судя по всему, знать пока рановато, — нашел новое применение сигнальному рожку Гаузен.

— Ты сможешь объяснить принцип его работы перед комиссией? — вспомнил важный момент Ленон.

— Ну, это… вдуваешь… а потом еще светится, — заспотыкался Гаузен, которого этот вопрос поставил в тупик, а говорить Ленону про магию ему не хотелось.

— Ну, можно написать про аэродинамику и тоновую иллюминацию, — подсказал Ленон. — Но, кажется, для регистрации сойдет и простая демонстрация. На выставке каждый год нехватка приличных экспонатов.

— Тогда надо отправляться туда немедленно. Пока не поздно! — спохватился Гаузен.

Ленон, не ожидавший такого резкого поворота событий, прикинул, что время еще есть, а ничем особенным он уже, по сути, не рискует.

— Придется отстоять очередь и заполнить анкету, — сообщил о предстоящих трудностях Ленон.

— Ну, если нам придется ждать там, то ждать чего-то здесь уже точно не имеет смысла.

Провозгласив тем самым дальнейший курс событий, Гаузен вместе с Леноном отправились в НИИ имени Савушкина.

Ленон с Гаузеном вышли из дома и двинулись к уже знакомому им зданию НИИ. Живо обсуждая дальнейший план событий, они не заметили, как оказались в парке. Тут Гаузен увидел вдали девушку, известную ему по допросу. Гаузену уж было захотелось познакомить с ней Ленона, но, замешкавшись, он вспомнил, что не только не знает, как ее зовут, но и должен молчать об обстоятельствах их встречи с ней. Гаузен, обычно не сторонившийся женского пола, подумал, как бы побыстрей улизнуть, и попытался развернуть Ленона в другую сторону, но тут девушка их заметила.

— Ленон? Куда ты исчез? Я же волновалась! — пожаловалась Руфи.

— Руфи! Я… — пытался объясниться Ленон.

Из-за последних событий он мысленно попрощался с девушкой. Встретив же ее снова, он не знал, как себя вести и что ей сообщить. Наверное, она не увидела обещанной статьи в газете и считает его обманщиком. А теперь, еще и узнав, что он стал бездельником, вовсе не захочет общаться с ним.

Тут она заметила Гаузена, безуспешно пытавшегося спрятаться у Ленона за спиной, и беспокойство девушки сменилось громким негодованием:

— Ленон! Как ты мог связаться с этим негодяем? Я-то думала, что ты порядочный человек, а ты с ним заодно! Ты был с ним заодно все это время!

Ленон, который не понимал, в чем его обвиняют, не мог найти подходящих слов. Но, похоже, Руфи приняла молчание юноши за чистосердечное признание.

— Ты, наверное, специально подстроил все это со скамейкой?! Заманил и пытался утопить! Ты никакой не герой! Зачем я тебе только доверилась?! — сокрушалась девушка. Ленон потрясенно стоял, не понимая, что случилось с девушкой.

— Вы два бездельника и обманщика! Никогда больше не приближайтесь ко мне! — пригрозила Руфи и резко развернулась.

Ленон хотел догнать Руфи, но Гаузен крепко схватил его за плечо. Велит понимал, что без журналиста он не пройдет письменную регистрацию.

— Не надо, Ленон, ты уже ничем тут не поможешь, — посочувствовал Гаузен. — Пока она в таком состоянии, лучше с ней не разговаривать. Уж поверь мне, я кое-что в женщинах разбираюсь.

— Гаузен, а почему она так разозлилась? — все еще не оправившись от шока, решил посоветоваться Ленон с более опытным сверстником.

— Может быть, она просто ревнует? — выдвинул идею Гаузен.

— К кому? К тебе? — поразился Ленон.

— Ну, всякое бывает… Одна королева ревновала своего супруга сначала к служанкам, потом к лошадям, а затем к картинам! Причем ревновала, даже если на портрете была изображена она сама! Стоило только королю повернуть голову в сторону холста, как она сразу начинала его укорять: А на настоящую меня ты даже взглянуть не желаешь!

Услышав версию Гаузена, Ленон совсем запутался и расстроился окончательно, совершенно не представляя, что делать дальше.

— Хорош убиваться, найдешь себе кого-нибудь еще, — попытался утешить его Гаузен.

— Человек — это не разменная монета, чтобы его можно было просто так заменить в своем сердце, — горестно возразил Ленон.

— Не волнуйся, Ленон, никуда она от тебя не денется. Я потом тебе кое-что расскажу на этот счет, — обнадежил его Гаузен.

Удрученный юноша решил не спорить и побрел дальше в сторону НИИ. Он и раньше считал Руфи бесповоротно потерянной для себя. Но то, как уверенно вел себя Гаузен, как у него ловко получалось проворачивать дела и выкручиваться из разных ситуаций, а также его постоянное участие в судьбе Ленона заставили юношу поверить в его слова. Он не знал, чем обернется затеянная авантюра, но в глубине души надеялся, что она откроет для него новые возможности и перспективы в жизни.